Сколько прошло времени, Юл точно не знал. Солнце давно прошло зенит и уже клонилось к закату. Парень прятался в густой высокой траве всего в десятке шагов от зеленеющего ростками огорода. Женщины и подростки закончили прополку, и направились, усталые, к хатам. Рыбаки также, сложив улов в плетенки, шаркали в сторону мазанок, и только пастух с рогатиной наперевес продолжал неустанно объезжать стадо коров.
"Сейчас я покажусь и пойду навстречу наезднику, - подумал парень, облизывая потрескавшиеся губы, - ничего он со мной не сделает. Я подниму руки в знак мира и все. Люди Внешней Тьмы ничем не отличаются от людей Внутреннего Света. Все россказни старейшин - лишь страшилки для детей и глупцов..."
Юл продолжал убеждать себя встать в полный рост, но страх перед чужаками не позволял ему оторваться от земли. Наконец, когда горло, казалось, покрылось сухим обжигающим песком, и парень все-таки решился подняться, вдруг раздался истошный вопль пастуха:
- Коче-е-евники!.. Коче-е-евники!..
Зло залаяли собаки, следом послышались крики селян. Ничего не понимая, Юл осторожно раздвинул траву и увидел на противоположном берегу с дюжину всадников, мчащихся к переправе. Груди их покрывали серо-коричневые кожаные кирасы, на головы были надеты черные шарообразные шлемы, большинство лиц были закрыты сетчатыми забралами или тканевыми масками с прорезями для глаз.
Парню невольно вспомнилась многотомная "История военного дела", которую он, бывало, почитывал.
Вооружение нападавших отличалось некоторым разнообразием: цепные булавы, короткие, как у Юла, мечи, но только с гардами, копья, длиною в два шага, пики с человеческий рост с половиной. Некоторые кочевники держали в руках луки на палках - самострелы, или - младший правнук деда Олега напряг память - арбалеты.
Не снижая скорости, кони врезались в воду. К искреннему удивлению Юла, переправа была хоть и широкой, но не глубокой, уровень воды не доставал даже до щиколоток всадников, и они быстро приближались к противоположному берегу.
- Семитри! Семитри! - кричали кочевники, улюлюкая, и лошади, поднимая тысячи брызг, мчались галопом, - Семитри!
Юл совсем не испугался, но напротив, услышав незнакомое слово, недовольно цыкнул. Почему-то в голове вертелся вычитанный в учебнике по геометрии термин "симметрия", но смысла в этом не имелось.
Люди даже не думали оказывать сопротивление. Они бросились кто куда. И только пастух с рогатиной наизготовку остался недвижен. Рядом с ним заливались истошным лаем собаки. Несколько женщин с малыми детьми на руках бежали в сторону высокой травы, прямо на прячущегося Юла. Парень напрягся, приготовившись к худшему. Вряд ли селянки смогут далеко уйти. Кочевники настигнут их, заодно и его обнаружат. Однако неизвестно откуда появился десяток конников и перерезал беглянкам путь. Видимо, один из отрядов специально переправился в другом месте реки, чтобы застать деревню врасплох. Женщины остановились. Послышался младенческий рев, и следом по цепочке заплакали остальные дети.
"А вдруг старейшины правы, - ужаснулся парень, - и вот они, настоящие люди Внешней Тьмы! Сейчас как убьют всех! Просто так. Ради развлечения".
Кочевники согнали пинками местных жителей в кучу. Несчастные селяне толпились и с ужасом взирали на посмеивающихся, нарезающих вокруг них петли всадников.
Вдруг до ушей Юла донесся гневный выкрик:
- Не возьмете! Не возьмете, мерзавцы! По одному давай! По одному!
Пастух грозно размахивал рогатиной, а к нему, не спеша, подъезжали кочевники. Собаки, обнажив клыки, рычали и яростно лаяли. Вперед выехали четыре арбалетчика. Послышались отрывистые щелчки, и лай сменился жалобным скулежом, мгновения спустя превратившимся в предсмертные хрипы.
- Трусы! - взревел пастух. - Только и можете, что пулять! Давай, кто смелый! Выходи на бой!
Арбалетчики молча перезарядили самострелы, прицелились в храбреца.
- Нет! Не стрелять! - навстречу пастуху поскакал воин, вооруженный секирой.
В отличие от остальных кочевников, к шаровидному шлему всадника крепился волчий хвост, а кираса была обшита бледно-зеленой кожей. Интуитивно Юл понял, что это предводитель.
- Скутераст позорный! - выкрикнул главарь. - Ща я тя ушатаю!
Парень поморщился. Опять непонятные фразы. В ответ пастух ударил ногами по бокам лошади и ринулся на неприятеля. Кочевник с невероятной легкостью отвел удар рогатины, которая переломилась пополам, а сам селянин, не удержавшись, рухнул вниз. Протяжный победный рев огласил деревню. Три всадника тут же спешились и, подбежав к поверженному пастуху, принялись месить его ногами. Предводитель не спеша подъехал к избиваемому.
- Харэ! - прорычал он. - А то убьете. Тяните его к остальным кеглям. Я его по-другому накажу!
Два кочевника схватили под руки несчастного и потащили обмякшее тело к толпе.
- Кегли! - проорал главарь и снял шлем. - Вы меня разочаровали!
Предводителем оказался нестриженный бородатый мужчина лет сорока с толстым шрамом через весь лоб.
- Год назад я, Ури, Урал Громоподобный из клана Дэнджеров, президент клана Дэнджеров, байкер Стальные бедра и герой степных дорог, оказал высокую честь вашей деревне своим патронажем, обещал ее защищать от врагов в обмен на дань! И что я вижу? - главарь развел руки. - Вместо того, чтобы приветствовать своих покровителей, вы бежали! А этот, - кочевник указал секирой на лежащего в пыли пастуха, - посмел сопротивляться... Это было глупо! Из-за него будет увеличена дань. Благодарите вашего позорного скутераста и уж сами разбирайтесь с ним!
- Но, вы обещали приехать через полгода, чтобы мы успели собрать урожай, - от толпы отделился сухонький старичок с жидкой бородкой. - А приехали только через год.
- А вы хотели попрятать чикс да хавку в срок? - главарь усмехнулся. - А мы вдруг не прибыли вовремя. Вы уж решили, что мы сгинули в степях, расслабились. А не тут-то было. Вот мы, перед вами! Итак, кегли, мой приговор таков: в прошлом году я хотел забрать у вас семь коров, пятнадцать овец, десять мешков разного зерна и сорок мехов браги, но из-за вашего плохого поведения дань придется увеличить в два раза. Можете меня не благодарить, благодарите того, кто посмел сопротивляться!
- У нас нет сейчас столько зерна, - возразил старик, - весна ведь, посевная была. Браги у нас столько тоже нет. Но мы отдадим все, что имеется. А если мы отдадим коров, до лета нам нечего будет есть. Мы умрем с голоду.
- А разве это мои проблемы? - Ури Громоподобный прицепил секиру к крупу лошади.
- Но хороший хозяин не сдирает со своих овец шкуру, он их стрижет, - голос старика стал вкрадчиво-заискивающим, - ведь шкуру можно содрать только один раз, а шерсть стричь постоянно.
- Да, умертвить вас голодом резона нет, - предводитель усмехнулся, - хотя, сдается мне, что ты, старпер, дурачком прикидываешься. Вы ведь рыбу еще ловите, как-нибудь да протяните.
- Может, протянем, а, может, и нет. Улов непостоянен, а коли вы уведете животину, то не будет ни молока, ни сыра, ни сметаны, - старик склонил голову, - мы просим вас о милости, славный господин.
- Ты прав, овец нужно стричь, - главарь самодовольно улыбнулся, - а ты тут, я вижу, главный баран. Бычье, телки, овцы и бараны - вот и вся ваша суть. Трусливые твари. Ваша деревня случайно не Тварино называется? Или лучше Тварьевка!
Старик открыл было рот, но главарь не дал ему ответить:
- Мой приговор таков, мы забираем у вас всю брагу, вы режете восемь овец и отдаете нам всех молоденьких незамужних чикс, у которых начали расти волосы между ног.
- Кого отдавать? - не понял старик.
- Девах, кого ж еще...
- Но это... но так...
- Ты просил, чтобы с тебя не сдирали шкуру, а только постригли, - главарь громогласно захохотал, - я так и сделал. Пройдет пара-тройка лет и новые подрастут, да и бабы еще наплодят. А для чикс ваших большая честь рожать от байкеров, потом мы пришлем в вашу Тварьевку их детей, они организуют чептер, будут править вами и защищать вас.
- Но, господин, - запричитал старик, - это будет нескоро, а вы обещали нам защиту в обмен на дань. Но сами бываете лишь раз в год. Как вы нас защитите и от кого? От саранчи, от диких псов, от чужаков. Или от неурожая. Вы не сможете это сделать! Вы просто ищете предлог, чтобы забрать девочек... вы вот разъезжаете на своих лошадях...
Главарю вдруг резко надоело слушать препирательства и, он, ударив старика пяткой в лицо, рыкнул:
- Потухни, скутераст!
Юл хоть и упражнялся с Темеркой в искусстве фехтования на гладиусах и малых лопатах, все же никогда не видел настоящих сцен насилия. Он, зажмурившись, опустил голову в траву. Крики, плач, стоны, шлепки, ржание лошадей, гоготания и ругань заставили парня на несколько минут потерять контроль над собой. Страх одолел любопытство, и он, уткнувшись в землю, дрожал, молясь Божьей Четверице о том, чтобы его случайно не обнаружили кочевники. Юл не верил в богов, он, преисполненный юношеской гордости, считал своих односельчан, глупыми, суеверными и в чем-то даже недоразвитыми.
Но сейчас парень не на шутку испугался и мысленно взывал о помощи к предкам и Внутреннему Свету. Он с ужасом ощущал себя таким же, как и остальные: глупым, суеверным и малоопытным.
Гексаграмма 4 (Мын) - Малоопытность
Когда вокруг туман, тщательно проверяйте то место, куда хотите поставить ногу
Юлу нестерпимо хотелось пить. Когда он, спрятавшись, следил за кочевниками и когда его накрыла волна страха, жажда позабылась. Теперь же горло с новой силой раздирала сушь.
Парень лежал в высокой траве, недвижимый, до самой темноты. Байкеры, видимо, принялись уничтожать дань прямо на месте. Прежде всего, брагу. До ушей младшего правнука последнего предка доносились пьяный ор и странные песни.
Один раз шатающийся бородатый мужик подошел совсем близко к тому месту, где прятался Юл. Кочевник, выводя запинающимся голосом какой-то мотив, приспустил штаны и принялся мочиться.