— Зоя, а что я могу думать? Богатый, умный, перспективный… Я на идиотку похожа, чтобы такому отказать?
— А тебя его семья не останавливает? — задумчиво спросила вторая подруга, блондинка с холодным, аналитическим взглядом. — Там для тебя перспектив, по-моему, никаких. Такие, как он, не разводятся с женами.
Алина презрительно фыркнула, поведя плечами, её лицо приобрело выражение абсолютного равнодушия.
— Так мне с ним не детей рожать! На роль жены и не претендую….
— Вот сука, — одними губами прошептала Лика, склонившись ко мне.
«Сука» — не то слово для таких, как эта Алина. Шалав, влезающих в чужие семьи, разрушая их своим цинизмом. Я почувствовала, как внутри что-то перевернулось, и вдруг невольно посочувствовала той женщине, в чью семью так беспардонно влезла эта красотулька.
«Не представляю, что бы я чувствовала, узнай такое о Дане,» — пронеслось в голове. Циничная шлюха, рассуждающая о женатом мужчине, будто он просто очередной ресурс для достижения её целей.
Но ведь хорошо, что Даниил избавился от неё. Хорошо, что он, понимая всё, чётко показал ей её место. Он, конечно, умный, рассудительный, но ведь такие бляди, как эта, своего не упустят. Они всегда найдут лазейку.
Я бросила взгляд на неё. Она смеялась, будто ничего и никого вокруг не существовало. И всё-таки… хороша ведь. Хороша по-настоящему. Не вычурная, без яркого макияжа и искусственной красоты, а такая, какая должна быть. Молодая, лёгкая, естественная. Без этих косметических примочек, которыми пользовалась я или даже Лика.
Сердце болезненно сжалось, когда я поймала себя на этой мысли.
«Она красивая. Очень красивая.»
Но в том, как она держалась, не было ничего от жены, от матери, от той, кто готова быть тылом. Всё в ней говорило о стремлении взять от жизни то, что она считает своим, даже если это чужое.
— Он тебе уже что-то предлагал? — не унималась цыганка, смотря на Алину с лукавой усмешкой, в которой чувствовался азарт.
Алина прищурилась, чуть улыбнулась уголком губ.
— Пока нет. Но разве это важно? Предложит. Я вижу, как он смотрит на меня, — она снова тряхнула волосами, и свет от гирлянд на мгновение заиграл в её пепельных прядях.
— А жена что? Видела её? — продолжала спрашивать цыганка, её голос был полон любопытства.
Алина сделала небольшой глоток кофе и медленно поставила чашку обратно на блюдце, словно намеренно затягивала паузу.
— Да, пару раз. Ничего такая бабёнка — 45+. Только вот… глупая она. Дурная, — Алина усмехнулась, поджав губы. — Из серии домашних клуш, забывших, что мир не стоит на месте.
Мир вокруг меня будто покачнулся. Эти слова были как пощёчина, так безжалостно брошенная в лицо незнакомой женщине. Да, не мне, но кому-то весьма похожему на меня. Злость и ярость на эту стерву, видимо, отразились на моем лице. Лика положила свою руку на мою.
— Ладно, девчонки, — поднялась маленькая сволочь, — мне пора… завтра вылет рано. Надо успеть вещи собрать. Пожелайте мне удачи!
— Удачи, Алинка, — почти хором ответили её подруги, смеясь.
— Да она тебе и не нужна, — добавила цыганка, одарив её хитрой улыбкой. — Ты сама себе всё обеспечишь. Твои работы — верх совершенства! А твой мужик…. мммм
— Это точно, — отозвалась Алина, бросив взгляд на свои спутниц и выскальзывая из кафе. Её голос был лёгким, но в нём сквозила уверенность, которая резала слух.
Она накинула шарф, подняла сумку и уверенным шагом пошла к выходу из кафе, оставив за собой только звонок дверного колокольчика и запах духов.
Я медленно выдохнула, осознавая, что всё это время едва не дышала. Лика, напротив, уже не скрывала своего негодования:
— Ну что, Ань? Ты слышала это?
Я кивнула, но слов не находилось. Каждое слово Алины, её смех, её походка — всё будто осталось в воздухе, пропитало пространство.
— Эта девица не просто молодая карьеристка, — продолжила Лика, прищурившись, как хищник, высматривающий добычу. — Она настоящая стерва. Ты видела, как она смотрела? Как будто уже считает себя хозяйкой всего.
— Видела, — сухо ответила я, ощущая, как внутри нарастает глухой комок гнева. — Носит же земля таких. Сочувствую той женщине, на чьего мужа она нацелилась.
— Алина! — внезапно окликнула ту Зоя, уже у самого выхода, — привези мне из Милана шарфик!
«Из Милана?!!» — эти слова пронзили меня точно молния.
— Обязательно! — рассмеялась сучка.
Лика смотрела на меня внимательно.
— Ты…. Уверенна… что Даниил ее уволил?
Я вздрогнула, как от удара.
— Лик, в России не один и не два ювелирных дома, и все они заявляются на международные конкурсы! Она при мне заявление писала, а Даниил, сама знаешь, не из тех, кто прогибается. Но… кто-то пригрел змею.
Слова прозвучали уверенно, и в груди стало полегче. Я слишком хорошо знала Даниила. Слишком. Он человек принципов, человек, который никогда не ставит под сомнение свои решения. Тем более, что он и сам не раз и не два предлагал мне полететь с ним. А эта… ну что ж, пусть строит свою карьеру там, где ей позволят.
Надо будет потом узнать, у кого она теперь работает. Предупредить хоть, что ли. Человек, способный на такие слова и такую уверенность, может испортить жизнь кому угодно.
Я сделала глубокий вдох, стараясь не показывать, насколько меня задела ситуация. Лика всё ещё смотрела на меня, но, кажется, не собиралась продолжать разговор.
— Ну что? — наконец спросила она, нарушая тишину. — И что теперь?
— Ничего, — ответила я, бросив быстрый взгляд на часы. — Разберёмся. Потом.
Но где-то в глубине души всё ещё оставался неприятный осадок. Неприятный и липкий, как ощущение, что что-то важное ускользает из твоих рук. И это «потом» теперь не отпускало.
2. Анна
Вечером Даниил вернулся домой поздно, впрочем, рано я его и не ждала — перед ответственными мероприятиями он всегда задерживался на работе, желая удостовериться, что все под полным контролем. Кира весь вечер провела болтая по телефону с подругой, а Боря позвонил и сообщил, что ночевать останется у друзей. Поэтому вечер я коротала одна, с новым романом, забравшись с ногами на любимый диван.
Наш дом я холила и лелеяла все эти 25 лет брака с Даней. Это было мое гнездо, мое убежище, моя крепость. Моя и моей семьи. Правда последнее время Кира стала заметно отдаляться от меня — ничего не поделаешь — переходный возраст. Зато Борис — моя надежда и опора. Он учился в престижном вузе на дизайнера и, как говорили хором преподаватели, подавал большие надежды. Однако сердце мое было не на покое — Даниил наотрез отказался брать нашего сына на работу к себе, мотивируя тем, что в его компании непрофессионалов не потерпят.
— Он ещё не готов, — сказал мне Даниил однажды, даже не взглянув в мою сторону.
Мне казалось это странным. Он часто брал к себе студентов, порой даже таких, кто только начинал разбираться в основах дизайна. Но к Борису у него всегда были особенные, завышенные требования.
Около десяти вечера услышала, как к дому подъезжает машина, как открываются ворота. Через несколько минут открылась входная дверь, впуская мужа домой.
Как и всегда, я невольно залюбовалась Даниилом. Даже в свои 48 он выглядел потрясающе. Высокий, подтянутый, широкоплечий. В светло-русых волосах уже проглядывала седина, но она только подчёркивала его харизматичность, добавляя зрелого шарма. Его лицо — с чёткими линиями скул и едва заметными морщинами у глаз — было таким знакомым.
А вот холодно-карие глаза, которые я знала до мельчайших оттенков, смотрели всегда сдержанно и пронзительно. Мой муж особой эмоциональностью никогда не отличался, предпочитая держать всё в себе, но его глаза часто говорили лучше всяких слов. Сейчас в них была усталость.
— Привет, — поздоровалась я, откладывая книгу в сторону.
Он ответил коротким кивком и снял пальто, повесив его на плечики у двери. Подойдя ближе, он наклонился, чтобы оставить сумку на консольный столик, а затем поцеловал меня в щёку. Поцелуй был быстрым, почти машинальным, но всё равно тёплым.
— Как прошёл день? — спросила я, наблюдая за ним.
— Нормально, — ответил он. А после упал в кресло. — Устал. Ань, я сейчас спать — завтра вылет рано.
— Один летишь? — как бы ненароком спросила я.
Даниил, кажется, не сразу уловил мой вопрос. Он посмотрел на меня с лёгким недоумением, затем пожал плечами:
— Нет. И ты это знаешь. — Его тон был нейтральным, но каким-то отчуждённым. — Летит вся команда дизайнеров, как обычно.
Я кивнула, стараясь выглядеть спокойной.
— Кто именно летит? — продолжила я, будто просто из любопытства.
— Мне тебе список предоставить на согласование? — насмешливо спросил он, приподнимая бровь. — Ань, что такое?
— Ничего, — быстро ответила я, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. — Просто интересно. Ты редко так подробно рассказываешь о работе, вот я и подумала, кто из команды такой ценный, что едет в Милан.
Даниил задержал взгляд на мне чуть дольше, чем обычно. Его карие глаза, как всегда, оставались непроницаемыми, но в них мелькнуло что-то, чего я не могла разобрать — удивление или, может быть, недоумение?
— И давно тебя стали интересовать дела компании? — его голос звучал ровно, но я отчётливо уловила в нём раздражение, которое раньше он так умело скрывал. — Вроде раньше ты такого интереса не проявляла.
Он снова бросил быстрый взгляд, и добавил, слегка приподняв бровь:
— Ань, ты ведь даже не знаешь, кто у меня работает… Не ты ли мне говорила, что тебе это не особо и интересно?
Он был прав. Я никогда раньше не выспрашивала его о работе, справедливо полагая, что это его ответственность, его вотчина. Я всегда старалась держаться подальше от обсуждений сотрудников, проектов и конкурентов — не потому что мне было безразлично, а потому что верила, что это его территория, где он всегда знает, что делает.
Наверное, сейчас я действительно выгляжу нелепо. Я не знаю никого из дизайнерского отдела. Знаю только заместителей Даниила, нескольких начальников отделов — людей, с которыми мы изредка пересекались на корпоративных мероприятиях. Рядовые сотрудники оставались для меня чем-то абстрактным, почти безликими фигурами в его огромной компании. Их у него столько, что он, возможно, и сам всех поимённо не знает.