— Ему, видать, хвост накрутили, судя по тому, что он моего комвзвода до исступления довёл.
— Возможно. А потом звонил Андропов. Уже был в курсе. Просил такое место тебе подобрать, чтобы тебе было полегче, но чтобы тебя никто из врагов достать не смог.
— И из друзей тоже, да?
— Поэтому придётся тебе послужить, Егор, — вздыхает он, не обращая внимания на мою иронию.
— Ну, а что, надо значит надо, — улыбаюсь я, — послужим. Скачков, полагаю без меня справится. Денег на развитие он, конечно, не выбьет, но похерить начатое не даст. Цвет, опять же, тоже без моей опеки выдержит. Надеюсь, вы мне будете время от времени командировки и отпуска организовывать, а?
— Если это не будет нарушать твою безопасность, — подмигивает Де Ниро, снимает трубку и небрежно бросает. — С Ирсом, соедините, третий взвод обеспечения.
— И далеко ли вы меня определили, товарищ генерал?
— Ирс? Давай, ко мне!
— Каков пункт назначения? — повторяю я вопрос, когда он кладёт трубку.
— Пункт назначения? — с улыбкой переспрашивает он. — Тебе должно понравиться. Место тихое, нарушителей не бывает, если только корова какая-нибудь заблудится. Ни проверок, ни муштры, добрые, почти семейные отношения. Отличная застава.
— Застава, — киваю я. — Уже здорово.
— Да, застава. Кяхта. Вернее, рядом там.
— Чего? — у меня челюсть отвисает. — Кяхта? Это же шутка, да?
— Почему?
— Да потому что был я там неподалёку, в Наушках, это ж трындец, Леонид Юрьевич. Далеко, холодно, уныло. Давайте, в Брест какой-нибудь, что ли. Или на Чёрное море, в Сочи. Или в Ригу к дружку вашему. Почему в Кяхту-то?
— Ну, знаешь, не весь же год холодно. Летом говорят, там очень хорошо, микроклимат. Природа охрененная. Сам бы поехал, честное слово.
Я ржу. Вот же суки, законопатили в самую жопу мира.
— Давайте тогда в Термез лучше. Там ребята важным делом заняты, душманов бьют, а я коров буду считать в сорокаградусный мороз?
— Боюсь, уже поздно. Всё согласовано на высшем уровне.
— А разве вы — это не высший уровень?
— Не самый, — усмехается он.
— Понятно. Хотите сказать, что Брежнев лично Кяхту для меня выбрал?
Да, точно, это Андропов расстарался меня туда захреначить. Козёл. Типа, подальше положишь — поближе возьмёшь… Ну, ладно, ничего. Я ведь ожидал чего-то похожего, хотя и рассчитывал, на более благоприятные погодные условия.
Появляется капитан.
— Товарищ генерал-майор, капитан Ирс по вашему приказанию прибыл! Разрешите войти?
— Заходи, Ирс, — кивает Злобин. — садись.
Капитан проходит, чеканя шаг, и садится на стул напротив меня. Глаза по пятаку. Первый раз, наверное, живого председателя видит.
— Значит так, капитан, оформишь предписание Брагину, чтобы завтра он выехал в Кяхту в пятьдесят первый погранотряд.
— В командировку, товарищ генерал-майор?
— К месту несения службы.
— Так точно.
— Только не завтра, а послезавтра, — говорю я.
Ирс округляет и без того круглые глаза и смотрит на Злобина.
— И не послезавтра, а через два дня, — добавляю я. — И увольнительную мне до этого времени оформите, товарищ капитан.
— Давай до послезавтра, Егор, — хмурится Злобин.
— Леонид Юрьевич, мне два дня нужно, а лучше семь. Ещё распоряжений кучу оставить надо.
Этого, как раз никто и не хочет, наверное, потому и спешка.
— Ладно, капитан, через два дня, — кивает и.о. — И увольнительную.
— Я зайду, сегодня за увольнительной, — добавляю я. — Дождитесь меня, пожалуйста.
— Вопросы?
— Никак нет!
— Свободен, капитан.
Ирс выходит.
— Вот так, значит, Егор Андреич, — с улыбочкой говорит Де Ниро. — Но ничего, не беспокойся, пересидишь там, пока всё не уляжется…
— И пока все не улягутся, да? — подмигиваю я, намекая на Брежнева и Суслова. — Ладно, Леонид Юрьевич, пойду я. Если чего надумаете, знаете, где меня найти в ближайшие пару лет. Вам, конечно, не ближний свет мотаться, но если что, я и сам могу подъехать. Пишите, если что.
Я встаю и иду к двери.
— Погоди, — окликает меня он и поднимается из-за стола.
Подходит и протягивает руку. Я пожимаю. Он пристально смотрит мне в глаза, а потом, разжав кисть, обнимает меня.
— Не падайте духом, поручик Голицын, — говорит он. — Пробьёмся, Егор. У нас ещё вон дел впереди сколько. Всё это похоже на какую-то херню, но ничего, при первой же возможности я тебя выдерну. Сиди там тихонько, на рожон не лезь, будь хорошим солдатом. Не привлекай, в общем внимания. Понял? Ты ж сам, как я понимаю фортель выкинул, что Ильич взбеленился?
Сам, да. Всё сам.
— Леонид Юрьевич. У меня будет просьба. Я закажу проект капиталистических реформ.
— Что-что? — хмурится он и улыбка на мгновение исчезает с его лица.
— Проект, как нам построить капитализм, чтобы вы могли спокойно жить и тратить деньги в своей стране. Я хочу, чтобы вы прикрыли учёных. Чтобы их никто не дёргал.
— Зачем нужен проект, если всё само придёт к нужному результату?
— Чтобы вас не внесли в санкционный список, когда придёт время, — пожимаю я плечами. — Чтобы вы диктовали, а не вам. И чтобы вы и через двадцать лет оставались на ключевых ролях в государстве, а не сидели под чужим именем на Багамах, опасаясь «новичка».
— Какого новичка? — хмурится он.
— Это фигура речи, неважно. Опасаясь ледоруба, понимаете? В общем, пожалуйста, пусть работают спокойно, хорошо? Не понравится нам проект, не будем осуществлять, всего проблем-то. Это же чисто взгляд учёных и всё. Теоретическая работа на тему, «а что если». Договорились?
— Хорошо, — соглашается он. — Кому они должны будут его предоставить? Андропову?
— Нет, у Андропова, возможно, будет свой план, так что про наш с вами ему пока лучше не знать.
Я специально нажимаю на капитализм, чтобы Злобин не артачился. Ему очень хочется стать в обозримом будущем крутым олигархом, я уже понял. Ну, пусть потешит себя мечтами. Идеи Хааса подразумевают очень постепенную, ни в коем случае не шоковую трансформацию и отсутствие всех этих олигархов, сколотивших первоначальные деньги известно, как. В общем, Де Ниро обещает помочь.
Наташка чуть с ума не сходит, узнав о ближайшей перспективе.
— А почему так далеко-то? Он что, не мог поближе тебя направить?
— Ему приказали, Наташ. Дедуля приказал. Разгневался шибко.
— Зачем ты его злил-то?
— Ну, небольшая разведка боем, — усмехаюсь я.
— Отличная разведка, просто прекрасная, — сердится она. — Хорошо если на полгода, а если на все два? Что тогда?
— Тогда будем томиться в разлуке, а когда встретимся, сразу бросимся в койку, слепимся и несколько дней не будем вставать.
— Это и без двух лет ожидания можно устроить, — машет она рукой. — Бросаешь меня одну. Я что без тебя делать-то буду?
— Учиться, работать, как завещал великий Ленин, ждать меня будешь, письма писать каждый день. Дневник. Перед тем, как лечь спать, сядешь и напишешь, мол, так и так, сегодня я получила два шара по теории вероятности, потому что вместо того, чтобы учить и решать задачи я трогала себя и вспоминала тепло твоих рук. И не только рук.
— Ой, — говорит она подбоченившись, и топает ножкой. — Как смешно, обхохочешься.
— Ну, не злись, — беру я её за руку. — Я, надеюсь, в отпуск приеду через месяц-другой. Время быстро пролетит, не кручинься.
Притягиваю её к себе и обнимаю. Так и стоим с минуту, прижавшись друг к другу.
— Пошли лучше в постель, — говорю я. — Нам с тобой надо на полгода вперёд намиловаться.
Утром я еду к своему бухгалтеру Хаасу, преподающему в академии и нахожу его по расписанию. Вхожу в большой лекционный зал и устраиваюсь в первом ряду. На перерыве он подходит.
— Здравствуйте, Егор, — с нотками тревоги говорит он. — Что-то случилось?
— Здравствуйте Севастьян Францевич, — улыбаюсь я. — И да, и нет. Случилось, а, вернее, ещё только случится. Но ничего плохого, не беспокойтесь. Вы знакомы с Медведевым?
— С Вадимом Андреевичем?
— Да, с ним, с ректором Академии общественных наук.
— Конечно, знаком.
— Едем! Я прошу вас представить меня ему.
— Но я не могу просто так, без звонка, — разводит он руками. — К тому же у меня ещё лекция не закончена.
— Я вас подожду, не беспокойтесь. Лекция, надо сказать, чрезвычайно интересная, и я с удовольствием её дослушаю. А потом сразу уедем.
Перерыв заканчивается и Хаас продолжает выступление, а после пары я беру а под руку и увлекаю к выходу.
— Я посмотрел, у вас больше занятий сегодня нет. Почему, кстати?
— Ну… молодой человек…
— Выживают из академии и дают минимум часов? Или как это у вас называется?
— Я не хочу об этом говорить. Скажите лучше, зачем вам Медведев?
— Я хочу заказать вам и ему проект.
— Какой проект? — удивляется он.
— Проект? Как нам реформировать страну, чтобы преодолеть технологическое отставание, чтобы насытить рынок сельскохозяйственной продукцией, а также товарами пищевой и лёгкой промышленности. Как построить несырьевой экспорт, развить машиностроение, кибернетику и радиоэлектронику. Как начать строить персональные компьютеры и наладить выпуск современных автомобилей. Как не упустить авиацию и космос. А ещё, как внедрять идеи народовластия и сделать общество свободным, чтобы соблюдались все гарантированные конституцией права. Как провести административную реформу. Как постепенно и, возможно, не на всё ввести частную собственность и развить предпринимательскую инициативу. Как совмещать преимущества плановой и рыночной экономики. Как сохранить высокую социальную защищённость. И как не допустить поглощения и подчинения Западом. Всё то, о чём мы с вами беседовали Севастьян Францевич. Мне нужен всеобъемлющий проект. Афишировать работы не нужно, но привлечь самые яркие таланты в области экономики и обществознания необходимо. Хоть целый НИИ создайте, понимаете меня?
— Что значит, не афишировать? Это ведь опасное дело! Кто заказчик?