Влажная одежда противно липла к спине, и Чернышов передернул плечами, стараясь избавиться от какого-то неприятного ощущения, которое все никак не отпускало. И теперь постоянно усиливалось.
Все-таки зря они сюда пришли, но и возвращаться уже поздно, что это за маневры такие, если струсят в последний момент?
Небольшой аул – всего-то десятка полтора домов, выглядевших так, словно они пригнулись к земле, пытаясь спрятаться – казался вымершим. Даже козы и овцы молчали. Наверное, потому что даже бараны, в отличие от них с Максом, оказались умнее и в такой час просто спали. Но сам по себе тот факт, что никто не показался, настораживал. Потому что местные войной жили, это у них в крови, значит, приближение двух дебилов заметили. Тогда почему никак не реагируют?
Решение идти сюда они с Максимом приняли порознь, но одновременно. По глазам друг друга поняли, когда услышали рассказ одного из боевиков, взятого живым. Понятное дело, что все предпочитали стрелять на поражение, но этого только ранили. Хотя желание добить, причем так, чтобы эта сука мучилась подольше, было у всех, но не так же явно. Хотя то, что до утра не доживет, это понятно. Официально – умрет от кровопотери или при попытке побега. И разбираться никто не станет.
Но в перерыве между смехом, который вырывался сквозь разбитые губы, чеченец успел-таки упомянуть о русском пацане, которого держат тут недалеко. Может, и врал, может, заманивал, а может, уже просто бредил.
Но в том, что здесь кто-то сидит, дожидаясь выкупа, а то и просто в рабстве, ничего необычного никто не увидел. Это стало настолько привычным, что удивляться перестали уже давно.
И, естественно, посылать, чтобы поверить, никто не станет. Потому что не надо ещё сильнее портить отношения с мирным населением.
Хотя, какое оно, нахрен, мирное…
Те, кто встречал российских солдат в деревнях предложением быть дорогими гостями и попробовать лучшей чачи, потом, через несколько дней с теми же улыбками и выражениями лиц убивали тех, кто сидел с ними за одним столом. А их дети, которые с любопытством косились на дяденек с оружием в руках, будут смеяться и позировать на фоне изуродованных трупов и отрезанных голов.
Может, и не все местные такие, но слишком уж часто приходилось дорого платить за доверчивость. Да и это постоянное напряжение озлобляет, делает похожими на зверей, готовых перегрызться по любому поводу. Кто-то потом так и остается врагами, кто-то просто забывает, а они с Максом после первой драки подружились. Прямо в зиндане, куда их кинули, чтобы немного пришли в себя и перестали дурить. Оно-то подраться - дело привычное, но не на глазах же взводного…
Там они повторно пересчитали друг другу зубы, только теперь уже не из-за того, что Макс прошелся по поводу того, как, с кем и в какой позе Лорик ждет любимого из армии, а просто потому что злость ещё не прошла, а заняться больше было нечем.
Пока думал обо всякой фиготени, успели подойти вплотную к домам. И тут снова та же настораживающая тишина…
Ладно, ночь длинная, успеют потихоньку все обшарить, пока никто не проснулся. И пока не наступило утро, и их не хватились свои же…
2013 год
Правильно говорят, что хорошо иметь домик в деревне. Или дачу. Но вот именно, что когда ты имеешь их, а не они – тебя.
Эту истину Лариса доносила до родителей долго, нудно и с переменным успехом. Сколько было по данному поводу обид и непонимания, и вовсе не счесть. Потому что старшее поколение семейства Наумовых наотрез отказывалось принимать точку зрения дочери, которой было намного проще купить для родителей запас овощей на зиму, чем половину лета в изысканной, хотя и немного неприличной позе стоять на грядках. Однако, воспитанные в советское время родители все равно не понимали, зачем тратить деньги, когда можно вырастить ту же картошку или морковку самим.
Последней каплей их терпения стал наем дочерью каких-то теток, которые за полдня все пропололи, полили, подрезали кусты и вообще привели немного заросший участок в божеский вид. Маму это оскорбило до глубины души, так что, в конце концов, Лариса почти прокляла ту свою инициативу. Намного проще и не так нервозатратно было бы проторчать там все выходные, чем потом все то же время просить прощения и успокаивать разгневанную родительницу.
Но все же постепенно получилось направить родительское стремление быть ближе к природе по менее тяжелому руслу, поэтому теперь дача утопала в цветах. Правда, сквозь матовое стекло теплицы все равно угадывались крепенькие стволы помидор и огуречные плети.
И в очередной раз, наверное, под влиянием сегодняшних воспоминаний, Лариса поразилась тому, как незаметно, но явно постарели родители. Нет, в них не было ни дряхлости, ни немощности, да и не в седине дело… Мама все ещё почти рысцой пробежала к грядке за зеленью для салата, а папа чем-то там гремел в сарайчике, наверное, ремонтировал хозинвентарь, но они поменялись. Эта какая-то хрупкость и возникающая порой неуверенность в движениях. И тонкие синие венки все четче просматривающиеся сквозь постепенно истончающуюся кожу…
Странно, в её понимании родители вечные, и вот так остановиться на секунду и понять, что они уже совсем не такие, какими были в твоем детстве, оказалось обескураживающе и почти страшно.
Наверное, потому и отвечала немного невпопад, чем маму не то, чтобы напугала, но все равно заставила насторожиться:
- Лар, у тебя все хорошо? – Лидия Васильевна подлила чай, стараясь незаметно подвинуть дочке блюдо с пирожками. Выпечка была диво, как хороша – высокая румяная, исходящая заманчивым яблочным паром.
- Да, мамуль, все отлично, - Лариса мысленно встряхнулась, не желая расстраивать родителей. То, что папа на эту тему не высказался, ещё не значит, что он ничего не заметил, так что хватит думать на философские темы. – Я больше не хочу, спасибо.
Тут она соврала – пирожки мама всегда делала отменные, но это в семнадцать лет можно плотненько поужинать, а потом на дискотеке растрясти, а когда тебе уже за тридцать, почему-то каждая употребленная калория норовит сразу отложиться на талии. Потому и приходилось думать, что тянешь в рот, а потом ещё и пару раз в неделю усиленно потеть на тренажерах, чтобы сохранить девичью стройность.
- Как у вас с Костиком? – раз пирожком ребенок не соблазнился, теперь ближе к дочке перекочевала вазочка с вишневым вареньем.
- Нормально, работаем, - Лариса с видимым равнодушием пожала плечами и так же ненавязчиво, пока родительница отвлеклась, и эту вкусняшку отодвинула.
Но внутренне поморщилась по другому поводу.
Есть люди, которым вообще не следует жениться. Не потому что они этим испоганят друг другу жизнь или что-то в этом духе. Просто они настолько разные, что никаких общих точек соприкосновения у них нет. Кроме, разве что одной на двоих фамилии и даты регистрации брака. Всё.
Вот так получилось и у них с Авдеевым. И поженились они вообще из-за глупости, никакой романтики, просто так было легче начать бизнес. Да и банк с бОльшей охотой давал кредит тем, кто состоит в браке, чем холостым. К тому же обоим было в то время банально не до посторонних отношений, слишком погрузились в начатое ими дело. Вот и решили, что так будет лучше, но ни любви, ни каких-то других возвышенных чувств не было и в помине. А уже потом, через пару лет, когда немного встали на ноги, поняли, что в одной квартире живут два совершенно чужих человека. Нет, они не ругались и не ссорились – для этого нужно было находить поводы и причины. Им же было настолько все равно на другого, что они просто сосуществовали в едином пространстве. Потому и решение развестись приняли совершенно спокойно и без каких-либо эмоций. Просто два соседа по коммунальной квартире решили, наконец, разъехались. Секс… У них и его-то в последнее время уже не было. Потому что в порядке разнообразия, может, кто-то и любит пощекотать нервишки, переспав с незнакомцем, но если вы с ним постоянно живете вместе, то и это уже вряд ли сработает.
И гораздо большее недовольство и нервотрепку Ларисе доставил процесс документального подтверждения их расставания. Это даже при том, что детей у них не было, как, впрочем, и разногласий по имущественным вопросам. Поскольку квартира была до брака Костика, то, естественно, претендовать на неё Лара и не планировала, прибыль честно поделили поровну, со своей доли Костик купил ей машину, потому что их общая досталась Авдееву.
Оказавшись, наконец, разведенной, Лара вообще не почувствовала разницы. То есть – никакой. Наверное, она все-таки какой-то душевный инвалид, раз расставание вообще не отразилось на её чувствах и эмоциях.
А вот мама осталась не просто недовольна, она переживала и плакала, просила подумать ещё раз… Потому что в представлении Лидии Васильевны разведенная женщина оказывалась едва ли не самым ущербным существом, особенно, если родить в браке ребенка она так и не смогла.
И бесполезно было объяснять, что развод их никак не спровоцирован этой самой бездетностью или какими-то другими подобными вопросами, даже теперь, через пять лет после его факта, она все ещё надеялась, что дочь одумается и попытается снова начать заново. Тем более, что, как зять, Костик её полностью устраивал – не курит, не пьет, работает, по бабам не шатается, что ещё для счастья надо? Доказывать, что Лариса вполне способна сама полностью себя обеспечить, тоже бесполезно.
Как и держать за мужика только из-за вышеперечисленных качеств не станет, это же не собака, чтобы завести за породу и экстерьер. Нет, мужененавистницей она не стала, но и жить с кем-то только потому, что так принято – противно. Лучше уж одной. Тем более, что случались и в её жизни несколько романов, так что назвать Ларису совсем уж отшельницей и почти монашкой тоже нельзя. Хотя иногда и появлялась какая-то непонятная тоска, особенно, когда смотрела на свою крестницу Марту. Но, скорее, это была тоска от нереализованного материнства, чем желание завести полноценную семью.
Интересно, не хватит ли маму удар, если она скажет, что решила не обременять себя наличием мужа, а сразу перейдет к деторождению?