— А мы-то тут при чем?
— Мой народ вырождается. В ваших силах помочь остановить это.
Час от часу не легче… Смахивает все это на дебильную сказочку. Сейчас меня попросят погарцевать на сером волке, потом спереть где-нибудь канистру живой воды…
— Не понимаю. Мы ж не целители.
— Обычные целители тут бессильны. Речь идет о генетическом заболевании.
— А что такое… — заинтересовалась было Гельда, я оборвал ее:
— Помолчи. Откуда тебе известно о генетических болезнях?
— Мы — Прокаженные — мутанты — потомки Пришлых. Мой отец сам был Пришлым. Тогда тут оказалась целая колония.
— Каким образом?
— Не имеет значения.
— Все равно не понимаю, Мик, — вступила Гельда. — Нас сюда силой притащили…
— Спасли от егерей, — напомнил старик.
— Пусть. А теперь мы должны помогать. Главное — чем?
Старик помолчал, пожевал губами, потом решил сразу взять быка за рога:
— Вы должны остаться здесь.
— Как?! — похоже, мы трое хором задали этот вопрос.
— Очень просто. Вы будете связаны кровной клятвой с этой землей и никогда ее не покинете. Мы не люди, мы Прокаженные, хотя многие из нас владеют Силой, но большинство слабоумны. Но это мой народ, и я в ответе за него. Правда, я уже стар, а моя дочь — женщина. Моему народу нужен будет новый правитель.
Я ошалело потряс головой:
— Ты что — имеешь виды на меня? Вот так, вне конкурса, в короли?!
— Слишком много чести для тебя, Меченосец.
— А что тогда?
— Нам нужна свежая кровь, мы слишком долго варились в собственном соку. Сами понимаете, вы будете разделены. Ты станешь мужем моей дочери…
— С какой это стати?! — вспылила Гельда, я помалкивал, огорошенный таким поворотом темы. Вот это предъявы, ни хрена себе…
Старик соизволил ответить на вопрос, хотя по-прежнему говорил только со мной, словно остальных здесь и не было:
— Ты — Пришлый, а значит, должен помочь. Это из-за вас мы гнием здесь.
— Допустим, но при чем тут мои спутники?
— Вот именно — спутники. Ведьму мы отдадим кому-нибудь из наших воинов, найдется что-нибудь и для эльфа.
Я в некотором охренении переваривал его слова. Это уже номер! Никогда не любил платить по чужим счетам, а тут вдруг ни с того ни с сего — пожальте бриться. «Шура, заплатите за кефир», — сказал Беня Крик, приставив ствол к голове кассира…
Наконец, меня хватило на то, чтоб осторожно осведомиться:
— А если мы откажемся?
— Тогда мне придется убить вас, — просто ответил старик. Черт бы его подрал, козла одноглазого! Конечно ничего не скажешь, дочка у него симпатичная, но не настолько же, чтоб ради нее отправить Гельду в постель какого-нибудь здешнего бабуина! Да и меня в этом зоопарке всю оставшуюся жизнь торчать тоже не поманивает… А с другой стороны, скажи я сейчас: «нет», и смертный приговор подписан не только мне, но и Хельгу с Гельдой. И, самое похабное, они-то в эту историю влетели из-за меня.
— Если я соглашусь остаться, ты отпустишь ведьму и эльфа?
Старик только головой покачал, потом прибавил:
— Таковы наши законы.
Законы у них, видите ли!..
Я глянул на Гельду, она чуть заметно покачала головой. Хельг пробурчал:
— Присоединяюсь.
Одноглазый пожал плечами:
— Ну что ж…
Я напрягся, ожидая удара. Кой-кого я постараюсь с собой прихватить. Это вам, господа Прокаженные, не егерей долбать…
— Подожди, отец, — слепая девушка вступила в разговор совершенно неожиданно. Я уж было подумывал, что она не только слепая, но и немая. Голос у нее оказался на удивление низким, даже с легкой хрипотцой. — Ты забыл упомянуть о третьей возможности. По нашим законам, у них есть право на суд Испытанием.
— Наши законы я знаю не хуже тебя, — сварливо ответил старик. — Этой возможности я могу их лишить.
— Даже если я прошу предоставить им шанс? — голос негромок, но возражений не предусматривает. Одноглазый папаша набрал было в грудь воздуха, собираясь заартачиться, но дочка пресекла попытку в зародыше:
— Я часто ошибалась на твоей памяти?
— Нет, — с видимой неохотой признал старик.
— А теперь у меня есть причины просить об этом.
— Ладно, — сдался одноглазый. — Кто из них должен пройти испытание?
— Минуточку, — вмешался я. Мало ли чего они подсунуть мне могут?.. Девушка, вроде, настроена не агрессивно, по крайней мере, а вот папаша — тот с первого взгляда меня возненавидел. — А что за испытание?
Старик усмехнулся:
— Просто тебе предстоит встретиться в поединке с одним из наших лучших бойцов.
Всего-то навсего…
— И если я побеждаю?..
— Ты и твои спутники получаете свободу и любую посильную помощь.
— А… наоборот?
— Тогда они снова оказываются перед выбором.
Я повернулся к своим:
— По-моему, относительно честно, — и старику: — Согласен.
— Смотри, — остерегла Гельда, — думаешь, тебе ничего не подстроят?
— Разберемся. Надеюсь, мне не придется только ногами драться?
Одноглазый попытался изобразить любезную улыбку, отчего выглядел так, словно уксуса хлебнул:
— Нет, конечно, — после чего посмотрел на дверь, петли тихо скрипнули, кто-то, бесшумно приблизившись сзади, разрезал веревку у меня на запястьях.
— Оружие? — поинтересовался я, разминая кисти.
— Ножи. Без доспехов.
Уже хуже. Нож я только метаю хорошо, а в поножовщине никогда силен не был. Случая как-то не представлялось… Одноглазый злорадно дополнил:
— И еще одно: во время боя ты не должен пользоваться Силой.
— То есть как?!
— Очень просто. Если вздумаешь ей воспользоваться, будешь немедленно уничтожен. А вот твоих спутников тогда ждет смерть менее приятная. И более длительная.
Час от часу не легче. Ладно, где наша не пропадала…
— Тогда дело за малым: оружие и противник.
— Будет, — одноглазый снова метнул взгляд на дверь, на пороге возник здоровенный, почти с меня, длиннорукий микроцефал. Ну и рожа! Оба глаза одним пальцем можно выставить, шнобель в зачаточном состоянии…
Старикан обратился к нему, указывая на меня:
— Когда я тебе скажу, ты убьешь этого человека ножом. Но только когда я скажу. Понял?
Тот оскалился, обнажив крупные желтоватые клыки. Ну и улыбочка!..
— Так вот, этот воин не обладает умом. Как он при этом ножом владеет, ты скоро узнаешь. А насчет оружия… — старикан извлек из-под стола небольшой плоский ящик. — Выбирай.
Выбор оказался достаточно богатым. Порывшись немного, я отыскал то, что должно подойти лучше всего: нож с футовым примерно клинком, до половины лезвия обоюдоострый, тяжелый, с приличным балансом.
— Ну, ты готов?
— Не совсем, буркнул я, стягивая кольчугу и подкольчужник. Подумав немного, я стащил и тельник. Затем перешнуровал тщательно ботинки, заправил волосы под обруч и за уши. Почти все.
— Камень тебе тоже придется снять, — сообщил одноглазый. Это уж совсем плохо — нормальный Чародей себя без Камня ощущает как без руки или ноги. Ну да ладно. Авось, небось, да как-нибудь. Я строго предупредил старика:
— Если с Камнем что-то стрясется, пеняй на себя.
Ладно, последний штрих. Я поднял с пола плащ, плотно обмотал его вокруг левой руки, оставив свободно свисать довольно приличный кусок ткани.
— Это еще зачем?
— Надеюсь, чародейством это не считается? — огрызнулся я. Гадство, опять идти с кем-то драться! Кто бы знал, как мне это надоело… Да еще, очень возможно, на сей раз меня убьют — не выставят же против меня слабака. Вот и попал в гладиаторы…
Я потрепал по плечу Хельга, коротко чмокнул Гельду, потом повернулся к слепой девушке:
— Я хочу поблагодарить тебя сейчас, госпожа. Потом просто может не получиться.
Она поднялась и… полное ощущение, что она на меня посмотрела! Потом тихо и твердо произнесла:
— Желаю тебе удачи, Мик Меченосец.
— Теперь я просто обязан победить, — я выдавил из себя «мужественную» улыбку и вышел на улицу, остальные потянулись за мной.
Прокаженные, не знаю уж как, явно в курсе предстоящего матча, и набралась их целая куча. В основном, конечно, рыла, почти звериные рожи, освещенные чуть не сотней мятущихся факелов. Одно или два — лица. Не человеческие, но лица. Змейство, а дождь уже хлещет во всю… Я зябко поежился. А вот и мой супостат. Стоит себе, морда довольная, длинное лезвие в руках так и мелькает. Да, будет мне похохотать… Черт, дурдом какой-то: я ж его в первый раз вижу, и вот, пожалуйста, должны мы с ним друг дружку ножами резать…
— Не спускать глаз с эльфа и ведьмы! Если они попробуют помочь, убейте их, — это одноглазый адресовал не столько своим, сколько нам. Надеюсь, ребята не попробуют жертвовать собой…
Я вошел в образовавшийся круг, меня встретили гробовым молчанием. Да, козел старый наверняка и психологический фактор учел… Ну, это уж детские штучки…
— Готовы? Давай! — и мы закружились, меся ногами раскисшую под дождем глину.
Первый круг. Проверка нервов, обмен намеками на выпады. Держим оружие клинками к себе, движемся мелким перекрестным шагом. На сближение не идем. Ложный выпад. На это меня не купишь… Взмахиваю плащом, пытаясь достать глаза противника. Не выходит. Еще круг, обмен ложными выпадами, короткими замахами. Склизкая глина противно чавкает под ногами, багровый отсвет факелов пляшет на клинках. Микроцефал неожиданно бьет клинком сверху от груди. Отшибаю его руку, пробую захлестнуть клинок плащом. Безрезультатно. Тут боец классом повыше меня. Перехожу в атаку, ножом его не достаю, но мне удается пнуть его по колену. Все равно, что статую пинать… Долго мне не продержаться… Круг, еще круг, напряжение нарастает. Следующую атаку отражаю с трудом, наношу ответный удар снизу. Отбито. Сверкающая льдисто-голубым и огненно-красным сталь внезапно возникает в опасной близости от моего левого бока, поворачиваюсь, сбивая руку с ножом вниз, лезвие с каким-то мокрым скрежетом чиркает по ребрам. Достал, гад! Не смотреть, не обращать внимания… Толпа вокруг взрывается оглушительным воплем. Кровь почуяли. Стервы. Мокрые волосы облепляют щеки, по ссутуленной спине стекают струйки дождя. Круг. На ботинках глины по пуду, не меньше. Снова атака, отбиваю, левой рукой, обмотанной плащом, бью в серое пятно лица. Только скользнул. Нож выныривает откуда-то снизу, поворачиваюсь боком, уходя от удара, чувствую, как сталь входит в бедро, сантиметров на десять, не меньше. Боли пока нет, но нога сразу слабеет, начинает дрожать. Еще круг, обмен ложными выпадами, микроцефал пока не атакует. Да и зачем ему? Я, можно считать, у него в руках, достаточно выждать, прока я ослабею от потери крови, а потом нанести единственный удар, второго уже не потребуется. Торопиться ему некуда. Голова уже начинает кружиться, наверно, потому, что кружим, не переставая… Толпа вокруг молчит. Стая. Только не упасть, упадешь — разорвут. Надолго ли меня еще хватит? Нет. Пора действовать. Пошатываюсь, делая вид, что споткнулся, противник прыгает вперед, занеся нож для смертельного удара, захлестываю плащом его руку, наступаю на ногу бью локтем в грудь, получаю по физиономии — и наношу короткий удар вверх от груди. Вижу только, как из маленьких глазок микроцефала уходит жизнь, потом из перерезанного горла меня обдает потоком липкой и горячей крови. Только не упасть! Упадешь — р