— Разумеется, сэр, мы не знаем, здесь ли он. Но ночью он был в поезде и его билет возвращен женщиной, — сказал Матер.
— Обзавелся сообщницей? — спросил главный констебль.
— Может быть. Найдем женщину, сможем найти и Рэвена.
— Как только мы получили сообщение из Скотленд-ярда, то разослали номера банкнотов по всем магазинам, отелям и меблированным комнатам, — заявил суперинтендант полиции.
— На этой карте, сэр, вы отмечаете обходы? — спросил Матер.
Они подошли к стене, и начальник показал карандашом основные пункты в Ноттвиче: вокзал, реку, полицейский участок.
— А театр «Роял» примерно здесь? — спросил Матер.
— Верно.
— Что привело Рэвена в Ноттвич? — спросил главный констебль.
— Мы сами хотели бы знать, сэр. А на этих улицах, у вокзала, есть гостиницы?
— Меблированные комнаты. Но самое плохое то, — сказал суперинтендант, рассеянно поворачиваясь спиной к главному констеблю, — что во многих из них живут случайные постояльцы.
— Лучше будет всех их обойти.
— Надо бы и по ним разослать номера.
— Кое-кто из них не обратит особого внимания на просьбу полиции. Дома свиданий, знаете? Десять минут, дверь всегда открыта.
— Чепуха, у нас ничего подобного в Ноттвиче нет, — возразил главный констебль.
— Если вы позволите посоветовать вам, сэр, неплохо бы сдублировать констеблей в этих обходах. Пошлите самого бойкого из ваших людей. Полагаю, у вас есть описание примет Рэвена из вечерних газет? Он, очевидно, умелый взломщик.
— Вряд ли сможем что-нибудь сегодня сделать, — сказал суперинтендант. — Если ему негде спать, можно только посочувствовать ему.
— У вас найдется бутылочка виски, супер? — спросил главный констебль. — Сделайте доброе дело, угостите нас. Я пива перепил. Виски куда лучше, но жена не переносит запаха.
Он откинулся в кресле, скрестив толстые ноги, и смотрел на инспектора с выражением детского блаженства, словно говорил: что за жизнь — можно снова выпить с парнями! И только суперинтендант знал, каким чертом становился главный констебль с теми, кто был слабее его.
Матер чувствовал себя не в своей тарелке. Правда, сделать ничего было нельзя. Но он ненавидел бездействие. Он стоял у карты. Небольшой городок этот Ноттвич. Рэвена нетрудно будет найти, но Матер был здесь чужим: не знал, куда ехать, в какие клубы и танцзалы.
— Он сюда приехал за кем-то. Я хотел бы, сэр, поговорить с контролером. Может, припомнит, сколько местных сошло с поезда. Если нам повезет, — сказал Матер.
— Вы знаете анекдот об архиепископе Йоркском? — спросил главный констебль. — Да, да, мы все сделаем. Но спешить некуда. Чувствуйте себя как дома, старина, выпейте виски. Вы теперь в Мидлэнде, в неспешном Мидлэнде. Мы не суетимся, но все равно успеваем.
Спешить было некуда, и никто ничего не мог сделать в этот час, но Матер все стоял перед картой, как будто кто-то звал его: «Спеши, спеши, ты можешь опоздать». Он вел пальцем по главным улицам. Он хотел изучить их так же хорошо, как центр Лондона.
— Что это за большое здание? — спросил он.
— Это Мидлэнд Стил, — ответил суперинтендант и повернулся к главному констеблю. — Нет, сэр, я этого анекдота не слышал.
— Хороший анекдот. Его мне мэр рассказал, — говорил главный констебль. — Он свой парень, старина Пайкер. Вы никогда не дадите ему больше сорока. Знаете, что он сказал на заседании комитета по проведению учебной газовой тревоги? Он сказал: «Они дадут нам шанс забраться в чужую постель». Он имел в виду, что женщина не сможет узнать мужа, если на всех мужчин надеть противогазы. Понимаете?
— Да, сэр, мистер Пайкер очень остроумный человек.
— Но я-то, супер, почище его отмочил. Я был тогда в ударе. Знаете, что я сказал?
— Нет, сэр.
— Я сказал: вы не сможете разыскать чужую постель, Пайкер. Понимаете? Ох уж он и скотина, этот Пайкер!
— А как вы собираетесь проводить газовую тревогу, сэр? — спросил Матер.
— Конечно, мы не можем надеяться, что люди купят себе противогазы по двадцать пять шиллингов за штуку, но послезавтра у нас будет учебный налет с дымовыми шашками, и, если кого найдут на улице без противогаза, отправят в центральный госпиталь. Так что если вы не можете отсидеться дома, покупайте противогаз. Мидлэнд Стил снабжает всех своих людей противогазами, там работа будет идти как обычно.
— Шантаж, другими словами, — сказал суперинтендант. — Сиди дома или покупай противогаз. Транспортные компании порядком потратились на них.
— И во сколько начало, сэр?
— Мы не объявляем. Сирены скажут. Знаете, какая у нас идея? Бойскауты на велосипедах. Мы выдали им противогазы. Но мы-то знаем, что к полудню все кончится.
Матер снова обернулся к карте.
— А эти угольные склады, — спросил он, — за вокзалом? Вы приняли их в расчет?
— Мы следим за ними, — сказал суперинтендант. — Я позаботился об этом, как только позвонили из Ярда.
— Молодцы, ребята, молодцы, — сказал главный констебль, проглатывая последний глоток виски. — Я пошел домой. Завтра всем нам предстоит трудный день. Вы, полагаю, хотели бы со мной посовещаться утречком, супер?
— О, не думаю, что нужно будет беспокоить вас так рано.
— Ну что ж, если вам понадобится мой совет, я всегда у телефона. Спокойной ночи, мальчики.
— Спокойной ночи, сэр, спокойной ночи.
— Старик прав в одном, — суперинтендант поставил виски в шкаф. — Сегодня нам делать нечего.
— Не буду вас задерживать, сэр, — сказал Матер. — Не подумайте, что я так назойлив. Сондерс может подтвердить, что я люблю поспать, как и любой другой, но что-то в этом деле… Странное дело. Смотрю я на эту карту, сэр, и думаю, где бы я спрятался?.. Что это за пунктирная линия на востоке?
— Новый жилой район. Я послал туда в специальный обход двоих людей.
— Вы обо всем позаботились, сэр. Мы вам в общем и не нужны. Что-то нелегко у меня на душе. Он за кем-то гонится. А ведь он неглупый парень. Мы никогда на него ничего не имели, и вдруг двадцать четыре часа подряд он ничего не делает, кроме ошибок. Шеф сказал, что он оставляет горячий след, и это правда. Я уверен: он идет на все, чтобы догнать кого-то.
Суперинтендант взглянул на часы.
— Я ухожу, сэр, — сказал Матер. — Увидимся утром. Спокойной ночи, Сондерс. Я хочу немного пройтись. Хочу познакомиться с городом.
На главной улице Ноттвича.
Матер вышел на главную улицу. Дождь перестал, и вода замерзла в канавах. Он поскользнулся, пришлось схватиться за фонарный столб: Ноттвич после одиннадцати освещали скупо. Через дорогу, ярдах в пятидесяти в сторону рынка, он увидел портик театра «Роял». Он поймал себя на том, что мурлычет «Но для меня это рай», и подумал: как хорошо любить, быть уверенным!
Он сделал самый необдуманный поступок за все время их знакомства. Он пошел взглянуть на дом, в котором она жила. У него был адрес.
Олл Сейнтс Роуд оказалась двумя рядами покрытых мелкой черепицей неоготических домиков, выстроенных аккуратно, как рота на параде. Он остановился у дома 14, подумал: спит ли она? Утром она удивится. Он отправил открытку с Юстона, в которой писал, что остановится в «Кроуне». На первом этаже горел свет. Хозяйка еще не спала. Он хотел бы послать весточку, которая пришла бы быстрее, чем открытка.
Ветер заморозил его, но он все бродил по другой стороне улицы, размышляя, достаточно ли одеял на ее постели и есть ли у нее шиллинги для газового счетчика. Он чуть было не позвонил, чтобы узнать у хозяйки, все ли есть у Энн, не нужно ли ей чего. Но вместо этого повернул к «Кроуну». Он не хотел выглядеть глупо. Он даже не скажет ей, что приходил сюда ночью, когда она спала.
Его разбудил стук в дверь. Еще не было семи. Женский голос сказал: «Вас к телефону». Он слушал, как женщина спускалась по лестнице, стуча ручкой щетки по перилам. День обещал быть счастливым.
Матер спустился к телефону, который висел за стойкой в пустом баре. Он сказал: «Матер у телефона. Кто говорит?» — и услышал голос сержанта полицейского участка: «У нас есть кое-какие новости. Он провел ночь в католическом соборе. Перед этим его видели у реки».
Пока он добрался до участка, поступили новые сведения. Агент прочел в местной газете о краденых деньгах и принес в участок две банкноты, полученные от девушки, которая заявила, что хочет купить дом. Ему показалось странным, что она не пришла оформить документы.
— Это, наверно, та самая, что сдала билет, — сказал суперинтендант, — они вместе работают.
— А в соборе?
— Одна женщина видела, как он выходил рано утром, и рассказала об этом дежурному констеблю. Надо будет распорядиться, чтобы запирали церкви.
— Нет, достаточно следить за ними, — сказал Матер. Он грел руки над железной печкой. — Я хотел бы поговорить с агентом.
Агент вбежал из соседней комнаты.
— Зовут Грином, — сказал он.
— Не могли бы вы, мистер Грин, описать девушку?
— Приятное созданьице, — сказал мистер Грин.
— Невысокая?
— Не сказал бы.
— Вы сказали «созданьице».
— К слову пришлось, — ответил мистер Грин. — С ней легко разговаривать.
— Блондинка, брюнетка?
— Не скажу. Не обратил внимания. Хорошие ноги.
— Что-нибудь странное в манерах?
— Нет, не сказал бы. Неплохо говорит. Понимает шутки.
— Вы, очевидно, не заметили и цвета ее глаз?
— Кстати, заметил. Всегда обращаю внимание на глаза девушек. Им это нравится. «Пью за ваше здоровье», понимаете? Чуть-чуть поэзии.
— Так какого цвета они были?
— Зеленые с золотыми точками.
— Во что она была одета? Не заметили?
— Разумеется, заметил, — сказал мистер Грин. Он очертил в воздухе руками. — Что-то темное и мягкое. Понимаете, что я имею в виду?
— Шляпа? Соломенная?
— Нет, не соломенная.
— Фетровая?
— Весьма возможно. Тоже темная, я обратил внимание.
— Вы бы ее узнали, если бы снова увидели?