— Бегите, [непечатное выражение], пока я добрый! — прорычал он, перезаряжая оружие. Критики, не раздумывая, бросились наутёк, крича что-то про «вызов подкрепления» и «доклад Совету Авторов». Макс проводил их взглядом, тяжело дыша. Его руки дрожали от напряжения, а по виску стекала струйка пота. Площадь вокруг была разгромлена: опрокинутые прилавки, разбитые свитки, лужи чернил и сломанные перья. Хозяева лавок выглядывали из укрытий, но никто не решался подойти.
— Что, [непечатное выражение], зрелище понравилось? — буркнул он, доставая новую сигару и прикуривая её. Горький дым немного успокоил нервы, но тело всё ещё ныло от ударов и напряжения. Он понимал, что это только начало. Критики вернутся, и в следующий раз их будет больше. Нужно было найти укрытие и разобраться, что, вообще происходит.
Макс рванул в ещё один переулок, слыша, как за спиной начинают собираться зеваки, шепча что-то про «еретика» и «разрушителя сюжетов». Он не знал, куда идёт, но точно знал, что не сдастся. Его обрез «Критик» и кастеты «Редактор» с «Корректором» уже доказали, что могут ломать магию этого мира, и он собирался использовать их на полную. Но впереди его ждали новые опасности. Из глубины переулка донёсся странный звук, похожий на шуршание тысяч страниц, а воздух начал сгущаться, формируя новый текст, который гласил: «Ты вошёл в зону Тёмного Редактора…».
— Тёмный Редактор? Да хоть чёрт лысый, [непечатное выражение]! — прорычал Макс, сжимая обрез. Он не знал, что это за зона, но чувствовал, что бой только начинается. Где-то впереди его ждала новая угроза, куда более серьёзная, чем Критики-Инквизиторы. И он был готов встретить её лицом к лицу, разрывая все шаблоны и сюжеты, которые этот мир пытался ему навязать.
Глава 3Начписы и мечта о неформате
Макс «Бульдог» Стальнов, всё ещё тяжело дыша после схватки с Критиками-Инквизиторами, пробирался через узкие, пропитанные запахом чернил и сырости переулки Бояр-града. (Автор решил что ему не время встречаться с Темным Редактором и надо припасти этот момент, для платной части книги, поэтому он просто пробирался по улочкам.) Его обрез «Критик» был засунут за пояс, но рука то и дело дёргалась к оружию, ожидая нового нападения. Кастеты «Редактор» и «Корректор», обмотанные вокруг кулаков, поблёскивали в тусклом свете фонарей, сделанных из странных светящихся перьев. Воздух вокруг гудел от шепота, будто тысячи голосов зачитывали обрывки историй, но Макс старался не вслушиваться. Его мысли были заняты одним: где он вообще оказался, и как отсюда выбраться?
Переулок, в котором он оказался, вёл к окраинам города, где здания становились всё более обшарпанными, а свет Хрустальной Башни, сияющей где-то в центре, едва достигал земли. Стены домов здесь были покрыты выцарапанными надписями, которые, в отличие от тех, что он видел раньше, не светились. Это были обрывки фраз, будто кто-то пытался написать что-то своё, но не закончил: «И тогда он решил не быть избранным…», «Она отказалась от любви ради…». Надписи обрывались, словно их стирали на полпути. На земле валялись сломанные перья, из которых вытекали тонкие струйки чернил, а в воздухе витал запах горелой бумаги. Макс нахмурился, чувствуя, что это место отличается от остального Бояр-града. Здесь не было пафоса и сияния, только мрак и отчаяние.
Он остановился у покосившегося забора, за которым виднелся небольшой двор, окружённый ветхими лачугами. В центре двора горел костёр, вокруг которого сидели несколько фигур в потрёпанных мантиях. Их лица были скрыты под капюшонами, но Макс заметил, что в руках они держали не те огромные искрящиеся перья, как у Критиков-Инквизиторов, а тонкие, почти сломанные. Один из них что-то писал на куске пергамента, но тут же скомкал его и бросил в огонь, пробормотав что-то вроде: «Опять формат…». Дым от костра поднимался к небу, смешиваясь с запахом чернил, и создавал странный, почти удушающий аромат.
Макс, не особо раздумывая, шагнул во двор. Его тяжёлые ботинки громко стукнули о землю, и фигуры у костра тут же вскинули головы. Одна из них, девушка с бледным лицом и растрёпанными тёмными волосами, вскочила на ноги, сжимая своё хрупкое перо, как оружие. Её мантия была залатана в десятке мест, а глаза, горящие смесью страха и упрямства, внимательно изучали Макса.
— Ты кто такой? Топ? Критик? Или из мидлов? — резко спросила она, её голос дрожал, но в нём чувствовалась решимость. Остальные тоже напряглись, один из них даже потянулся к куче свитков, лежащих рядом, будто собирался использовать их как щит.
Макс хмыкнул, доставая сигару из кармана и прикуривая её от зажигалки. Горький дым немного успокоил его, но он не убрал руку с пояса, где был спрятан обрез. Эти люди не выглядели как угроза, но после недавней погони он не собирался расслабляться.
— Я, [непечатное выражение], вообще не из ваших. Просто мужик, который хочет понять, что за бред тут творится. А вы кто такие? Чего прячетесь, как крысы? — бросил он, оглядывая их с ног до головы. Его слова снова частично заглушились цензурным писком, и он раздражённо сплюнул. — И кто, [непечатное выражение], придумал этот фильтр?
Девушка нахмурилась, но, кажется, немного расслабилась, видя, что Макс не достаёт оружие. Она опустила своё перо и кивнула остальным, чтобы те тоже успокоились. Её взгляд всё ещё был настороженным, но в нём мелькнуло что-то вроде любопытства.
— Ты… не из Бояр-града? И не из Аркании? — спросила она, прищурившись. — Тогда откуда ты? И почему тебя цензурируют? Это ведь только для тех, кто нарушает формат…
— Формат? Да я этот ваш формат в [непечатное выражение] видел! — рявкнул Макс, чувствуя, как внутри снова закипает раздражение. — Я вообще из нормального мира, где нет никаких перьев и заклинаний. Люди читают разные жанры и у каждого есть своя фанатская база. А сюда попал, потому что какие-то малолетние дебилы меня затоптали, и я провалился в чёртов портал. Так что объясняйте, что тут за хрень, пока я добрый.
Его слова вызвали у сидящих у костра смесь удивления и страха. Один из них, худощавый парень с впалыми щеками, пробормотал что-то про «попаданца», но девушка быстро шикнула на него, не отрывая глаз от Макса. Она сделала шаг вперёд, всё ещё сжимая своё перо, но уже не так агрессивно.
— Меня зовут Лира. Мы — начписы. Самые низшие в иерархии Аркании. Мы пишем черновики, которые потом перерабатывают мидлы, а Топы присваивают себе всю славу. Здесь, в трущобах, мы прячемся от Критиков-Инквизиторов, которые сжигают всё, что не соответствует формату. — Её голос был тихим, но в нём чувствовалась горечь. Она указала на сломанные перья, валяющиеся вокруг. — Это наши Перья Судьбы. Они почти не держат чернила, потому что нас заставляют писать одно и то же. Гаремы, рояли в кустах, избранных героев… Мы устали от этого.
Макс затянулся сигарой, выпуская клуб дыма в воздух. Его лицо оставалось непроницаемым, но внутри он чувствовал, как раздражение смешивается с чем-то вроде сочувствия. Он сам терпеть не мог, когда кто-то указывал, что делать, а тут, похоже, целая толпа людей жила под гнётом каких-то психов с перьями. Но показывать слабость он не собирался.
— И что, вы просто сидите тут и ноете? Почему не дадите этим Топам по морде? — бросил он, оглядывая их жалкий лагерь. — У вас что, рук нет? Или мозгов?
Лира сжала губы, её глаза вспыхнули гневом. Она шагнула ближе, не обращая внимания на то, что Макс возвышался над ней, как гора. Её голос стал резче, почти дрожащим от эмоций.
— Ты думаешь, это так просто? Топы владеют магией слов. Они могут переписать твою судьбу одним движением пера. Если ты пишешь что-то, что не соответствует их шаблонам, тебя объявляют еретиком. А Критики-Инквизиторы… они сжигают не только тексты, но и людей. Мы пробовали сопротивляться, но у нас нет силы. У нас есть только мечта…
Она замолчала, будто боялась продолжить. Макс прищурился, чувствуя, что за её словами скрывается что-то важное. Он выдохнул дым прямо ей в лицо, но Лира даже не моргнула, продолжая смотреть на него с вызовом.
— Мечта? Какая ещё, [непечатное выражение], мечта? — буркнул он, скрестив руки на груди. — Писать свои сказочки? Так пишите, кто вам мешает?
Лира глубоко вздохнула, будто собираясь с духом. Её голос стал тише, почти шёпотом, но в нём чувствовалась страсть, которую она, похоже, давно подавляла.
— Мы хотим писать неформат. Истории, которые не подчиняются шаблонам Топов. Без гаремов, без избранных, без роялей в кустах. Истории, где герои могут быть обычными людьми, где не всё заканчивается хэппи-эндом, где есть место для правды. Но это ересь. Если Топы узнают, что кто-то пишет неформат, они уничтожат не только текст, но и самого автора. Мы прячемся здесь, в трущобах, и пишем тайно, но нас всё равно находят…
Макс хмыкнул, затушив сигару о ближайший камень. Его лицо оставалось суровым, но в голове мелькнула мысль, что эти начписы, несмотря на свою жалкую внешность, в чём-то похожи на него. Он тоже терпеть не мог, когда кто-то пытался навязать свои правила. В его мире это были начальники, которые указывали, куда ехать и что везти, а здесь — какие-то Топы с их дурацкими шаблонами. Но он не собирался играть в героя-спасителя.
— Неформат, значит? Ну и пишите свои байки, мне [непечатное выражение]. Только не нойте, когда вас за это прищучат. А теперь скажите, как отсюда выбраться? У меня нет времени на ваши сопли. — Он повернулся, собираясь уйти, но Лира внезапно схватила его за рукав. Её хватка была слабой, но решительной.
— Подожди. Ты… ты ведь не подчиняешься их магии, да? Я видела, как ты разорвал заклинание Критика там, на площади. Твой обрез… он ломает тексты. Ты можешь помочь нам. Если мы объединимся, мы сможем хотя бы попытаться…
— Помочь? Да вы, [непечатное выражение], с ума сошли? — рявкнул Макс, вырывая руку. — Я вам не рыцарь в сияющих доспехах. Мне надо домой, а не возиться с вашими сказками. Ищите другого идиота!
Он сделал шаг к выходу из двора, но тут за спиной раздался крик. Один из начписов, тот самый худощавый парень, вскочил на ноги, указывая на переулок, из которого Макс только что пришёл. Там, в тусклом свете, замелькали чёрные мантии Критиков-Инквизиторов. Их голоса, скрипящие, как ржавые петли, уже раздавались в воздухе, зачитывая обвинения: «Нарушение формата!», «Плагиат в действиях!», «Скрытность от сюжета!».