ине вдруг громко и отчетливо затикали напольные часы. Сердце моё глухо бухнуло и, кажется, остановилось. Тут капитан шевельнулся и вздохнул. И его приятный, с лёгкой хрипотцой голос сделался противным до невозможности:
– Видите ли, Алиса Венедиктовна… В спальне Самарина было найдено ваше платье. То самое, в котором вы были, как вы выражаетесь, на вечеринке… Следовательно… после вечеринки в его доме вы были. Его первый зам опознал платье по фотографии…
– Нет! – вытаращив глаза, Алиска аж подпрыгнула. – Вы ошибаетесь! Это платье его жены! Меня привёз шофёр и платье забрал! А я спать легла!
– …а вернувшаяся сегодня вечером жена Самарина заявила, что видит платье первый раз в жизни… – словно не замечая Лисьих прыжков, монотонно продолжал Мельников. – Мало того, оно даже не подходит ей по размеру…
– Его подогнали по моей фигуре! Я же не виновата, что она толще…
– …кровь, обнаруженная на платье, принадлежит Аркадию Борисовичу Самарину. – Я увидела, что Алискины глаза полезли из орбит, и она сделала рукой странный жест, словно пыталась заставить Мельникова замолчать. – Кроме того… – как ни в чём не бывало, продолжал следователь, – на столике были обнаружены бокалы с остатками шампанского…
Поскольку в этот момент я, словно зачарованная, не сводила глаз с двигающихся в неспешном монологе губ капитана, то молча рухнувшая с дивана на пол подруга застала меня врасплох.
Несколько минут в гостиной царило нездоровое оживление. Я охнуть не успела, как подскочили Бубликов и Каравайкин. Подхватив подругу за руки и за ноги, они осторожно подняли её на диван. Глаза у Лисы были закрыты и я здорово перепугалась. Но тут неспешной переваливающейся походкой подошёл второй помощник Мельникова и, глянув вниз, снисходительно фыркнул:
– Обморок? Брызните водочкой, мигом очухается…
Сам Мельников продолжал сидеть в кресле, с удовольствием наблюдая результат трудов праведных.
Окинув его сердитым взглядом, я взяла со стола стакан, что принёс мне Каравайкин и, набрав в рот воды, сбрызнула лежащую в беспамятстве Лису. Мне была глубоко понятна степень возмущения, лишившая несчастную подругу чувств: сама нафантазировать она могла и покруче. Но получить такую заявку в собственный адрес…
– Она говорит правду, – предоставив Лису моим заботам, Бубликов развернулся к следователю. – Нам она сразу сказала, что платье забрал шофёр. Естественно, что он отнёс его владельцу… А шампанское… Утром она не рассказала вам, что Аркадий сам приехал сюда с шампанским и конфетами… А потом всё пропало… И конфеты, и шампанское… Бокалы кто-то вымыл и убрал. Мы считаем, что там были…
Вот тут-то я и показала, как умею кашлять. Я закашлялась так, что едва не вывернулась наизнанку. Бубликов осёкся и вытаращился испуганно.
– Я слушаю вас, Антон Антонович, продолжайте! – злым голосом сказал Мельников и посмотрел на меня соответственно. – А у вас, Анна Алексеевна, что, проблемы со здоровьем? Если сейчас вы не в состоянии, то мы вполне можем побеседовать позднее… В моём кабинете.
Поняв, что не перенесу оказанной чести, я сделала одухотворенное лицо и, мило улыбнувшись, отхлебнула из стакана.
Произведенный мной шум, благотворно повлиял на расслабленную нервную систему Находки. Она шевельнулась и открыла глаза.
– Я этого не делала… – с трудом сглотнув, хрипло выдавила бедняжка. – Я его не убивала…
– Никто вас в этом… пока… – резко перебил Мельников, не переставая сверлить меня гневным взглядом, – не обвиняет. Я объяснил вам цель своего визита. В соответствии с предъявленным постановлением, я намерен произвести в вашем доме обыск! Оружие, наркотики имеются? – Я побоялась, что Лиса снова грохнется в обморок. – Каравайкин, Блинов, – поднимаясь из кресла, скомандовал капитан, – приступайте!
Торопливо спрятав взгляд, я про себя злорадно усмехнулась. Пусть хоть Папу Римского найдут! Однако, словно прочитав мои мысли, Мельников шутовски всплеснул руками:
– Ах ты, боже мой! Про понятых-то мы совсем позабыли! Что же теперь делать? Соседей ваших посреди ночи поднимать? Ну да ладно! Может, своими силами обойдёмся? Шмелёва Анна Алексеевна и Бубликов Антон Антонович, попрошу вас быть понятыми во время обыска в доме Находки Алисы Венедиктовны! Вы готовы?
– Как оладьи на сковородке! – пробурчал помрачневший Бублик и отвернулся.
Мельников направился по лестнице наверх, мы гуськом потянулись следом. Алиса осталась в гостиной.
Бросив пару взглядов по сторонам, Блинов и Каравайкин взялись за дело. Старший ни к чему не касался, ходил, словно барин, сложив за спиной ручки, и разве что не насвистывал.
Я раньше и представить не могла, какое это нервное мероприятие – обыск! Дом у Лисы огромный, Блинов с Каравайкиным так и норовили разойтись подальше в разные стороны, а я, начитавшись в Интернете и насмотревшись телевизора, всеми силами старалась держать обоих в поле зрения. Мельникова со счетов тоже сбрасывать было нельзя, поскольку он хоть ничего в руки и не брал, но вполне мог чего-нибудь куда-нибудь подсунуть. Доказывай потом! Хорошо ещё что Бубликов, вопреки привычке в ответственные моменты дремать в сторонке, проявлял активность и вел себя весьма заинтересованно.
Однако довольно скоро я заметила, что, несмотря на бурную деятельность, Блинов и Каравайкин не слишком внимательны. Меньше всего времени у них занял чердак, хотя размеры имел весьма приличные. Немного пошарив по мастерской и спальням на втором этаже, они спустились вниз. Мы, естественно следом. Оглядев прихожую и бильярдную, дружной толпой переместились на кухню, где скопом сунулись под раковину. Затем в пять голов заглянули в кладовку и, переставив пару вёдер, вернулись в гостиную.
В гостиной Блинов заглянул в камин, Каравайкин стёр рукавами пыль с книжных полок и потряс гардины. Мельников, не проявляя никакого интереса, оглядел висевшие на стенке фотографии.
– Так… – закончив разглядывать портрет Алискиной бабушки, протянул он, – какие у нас ещё имеются помещения?
– Подвал и гараж, – ничего не выражающим голосом отозвался Бубликов и уставился в угол над камином.
Мельников умилительно оскалился:
– Что ж… Там и продолжим!
Подвал в Алискином доме соседствовал с гаражом. Обменявшись между собой парой знаков, ночные гости решили начать с подвала. По активности, с которой все трое ринулись тут в разные стороны, я поняла, что нежилые помещения почему-то интересуют их гораздо больше. Однако сыщицкая фортуна сегодня явно гостила в каком-то другом месте. Перебрав пустые ящики, банки с краской, старые чемоданы и прочее, не уместившееся на чердаке барахло, они перешли в гараж.
Чёрный Бубликов «Патриот», скромно приткнувшийся у левой стеночки, вызвал у сыщиков приступ активности. Которая, в свою очередь, вызвала в Бубликове приступ негодования.
– Эй! Эй! – раздраженно крикнул он резво ломанувшемуся внутрь салона Каравайкину. – Куда полез?! Это моя машина! Есть постановление на мою машину?
Рядом немедленно возник Блинов и, удивленно-радостно тараща глаза, принялся рассказывать, что произошла небольшая ошибочка, и они знать не знали, чья это машина. Пока он махал руками у нас перед носом, Каравайкин мигом обшарил салон своими длинными ручищами и вылез, улыбаясь, словно именинник:
– Прости, брат! Обмишурился!
Мельников, стоя возле дверей, наблюдал за происходящим с явным удовольствием, даже складывалось впечатление, что он сейчас выдаст помощникам по куску сахару.
Наконец им надоело валять дурака, они полазали немного по гаражу, а Мельников вдруг спросил:
– Анна Алексеевна! А почему вы сегодня ночью выехали в направлении города, но потом вернулись обратно?
От неожиданности я хмыкнула, безмерно подивившись, откуда могли взяться у капитана подобные сведения. А капитан, не дав мне и рта раскрыть, продолжал:
– Вы ведь были на «Опеле»? Это не тот, что во дворе стоит? Машина Алисы Венедиктовны?
Поскольку ничего не оставалось, как кивать, именно это я и делала. Следователь удовлетворенно хмыкнул, распахнул дверь гаража и прямой наводкой двинул к «Опелю». Верные помощники кинулись следом.
Двухчасовой цирк под названием «обыск» явно близился к своему логическому завершению.
На Блинова и Каравайкина было жалко смотреть. От насмешливой дурашливости не осталось и следа. Даже если бы они вылизали Алискин «Опель» языком, лучше бы не стало ни на йоту: ничего криминальнее скребка для стёкол в машине не наблюдалось. Однако Мельников держался молодцом, и если и хмурил брови, то совсем чуть-чуть.
Бубликов, скромно приткнувшись возле забора, изображал, что дремлет. Я же, сложив руки кренделем, стояла рядом с капитаном, с превеликим трудом маскируя злорадную ухмылку.
Наконец опера сдались. Выбравшись из-под машины, Каравайкин, не глядя на командира, виновато буркнул:
– Чисто…
Малость переигрывая, Мельников бодро кивнул:
– Что ж… Бывает и так… Служба!
– Извиниться бы перед хозяйкой надо, – не удержавшись, капнула я ядом на дубленую следовательскую шкуру. – Как-никак в обморок человек бухнулся…
Капитан ухмыльнулся:
– Извиниться, конечно, надо… А заодно напомнить, чтобы далеко не уезжала…
И, развернувшись на каблуках, зашагал к дому.
Я засеменила следом, судорожно ворочая извилинами. Исходя из его замечания следовало, что арестовывать Алиску сейчас капитан не будет. Выходит, платье, испачканное кровью убитого недостаточная на то улика? Или капитан это выдумал? Или не уверен, что платье Алискино?
Находка всё так же сидела на диване. Увидев нас, она испуганно сжалась.
На извинения у Мельникова не ушло много времени. Зато чрезвычайно долго и убедительно он просил Находку не покидать пределов означенного населенного пункта, подробно перечисляя возможные последствия. И выразил полнейшее убеждение в том, что они снова увидятся в самое ближайшее время.
– Мы договорились, Алиса Венедиктовна? – Та вытаращила глаза до размеров гусиного яйца и кивнула. – Вот и замечательно! – Казалось, капитан испытал величайшее облегчение. И вдруг с ходу переключился на меня. – Вы ведь хотели в город ехать, Анна Алексеевна?