Молчание с её стороны затянулось, надо было как-то реагировать.
И руку принимать.
А никак… Не получалось.
Сделав над собой усилие, Майя вложила ладонь в руку Вадима.
– Она не ядовитая.
– Что? – Майя не поняла его реплики.
– Моя рука. Яд не источает.
Пока Майя краснела ещё сильнее, её потянули на себя, и вскоре девушка оказалась на улице.
Вблизи с мужчиной. Впереди – его грудь, сзади – машина. Майя оказалась в своеобразной ловушке, зажатая между металлом и не менее твердой грудной клеткой будущего мужа.
Волнение, которое она притупляла всю дорогу, говоря себе, что её отдают не на съедение волкам, а всего лишь в другую семью, снова дало о себе знать. Ещё дома Майя твердо решила, что не будет конфликтовать с Вадимом. Их прошлый разговор выдался тяжелым, оставив после себя неприятный осадок.
Плюс, Багов похоронил брата. Она – друга. Им бы объединиться… Или, по крайней мере, зарыть топор войны. Возможно, попытаться как-то договориться. Они же цивилизованные люди. Они всегда могут найти общий язык.
Майя чуть-чуть задрала голову кверху, и волна жара прокатилась по телу.
Договориться с ним? С человеком, который смотрит на неё сверху? Во взгляде которого читается откровенная, ничем не прикрытая ярость? А там, может быть, и презрение?
Ей всё равно, что он о ней думает.
Пока – так точно.
Обижать её физически он не будет – она беременна. С остальным постарается справиться. Главное, не лезть на рожон, умерить свой пыл.
Подумать и решить – хорошо, а сделать?..
– Я и не думаю, что ваша рука…
– Помолчи.
Резкий тон заставил её оборвать извинения на полуслове. От неприкрытой грубости Майя опешила и, к собственному стыду, почувствовала, как обида подкралась слишком близко к глазам. В них защипало, словно она готова расплакаться.
Нет-нет, только не перед ним.
– Где твои вещи?
– Там, – она указала в сторону багажника, радуясь, что её руку отпустили. Майя сразу же убрала её за спину, не заметив, как гневно прищурился мужчина.
Она повторится – у него был выбор. У неё – нет.
Майя тихо вздохнула. Завтра всё будет иначе. Честное слово. Сегодня она не в состоянии воспринимать происходящее адекватно.
Водитель, что привез её, тоже вышел из машины, открыл багажник. Вадим достал её чемоданы и сумку.
– Это всё?
Она кивнула.
– Я ожидал большего.
Как же ей захотелось прокомментировать его «большее»! Сказать, что она оставила все дорогие вещи в доме отца, что не смогла взять… Почему? Очень просто! Не представляла она, как в чужой дом привезет мягкие игрушки, с которыми провела не одну ночь, обнимая и тоскливо глядя в окно, когда на улице лил дождь, и капли медленными мокрыми дорожками убегали по карнизу. Или как можно привезти к нему любимый столик с потайным ящиком, где она хранила дневники, что вела, будучи подростком? Или черно-белые фотографии, что она сама обрабатывала? Что взять в чужой дом? Душу? Не получалось. Никак.
Поэтому только вещи.
– Проходи в дом.
Вадим снова сказал без тени улыбки. Майя всё больше и больше чувствовала дискомфорт. Атмосфера между ними накалялась по мере того, как водитель отца выехал за ворота, оставив их наедине.
Стоять во дворе до бесконечности глупо и нелепо, поэтому Майя последовала неласковому приглашению пройти в дом.
Здесь она будет теперь жить.
Надо как-то привыкнуть. Если бы Ренат привел её в свой дом, что она почувствовала бы? Ощутила себя хозяйкой или так же тушевалась?
Скорее, первое. Рената она знала ни один день, плюс они были почти одного возраста, общались много раз. С Баговым всё иначе.
Её ему навязали. Хотя нет… Он сам согласился. Майя искренне не понимала почему.
Сколько она знала историй, когда мужчина оставлял детей и уходил к другим? Или вовсе парни не женились на девушках, давали им деньги на аборты? Майя не приравнивала всех к одному знаменателю. Но в данной ситуации не понимала Багова.
Или отец надавил на него? Что пообещал? Бизнес? Вероятнее всего. Но принять чужого ребенка, стать мужем девушки, которую в лицо не видел… Это за гранью понимания Майи.
Возможно, она в силу своего возраста всё воспринимает буквально. Было только черное и белое.
Девушка посмотрела на мужчину, что с невозмутимым видом перетаскивал её чемоданы. По первому взгляду и не скажешь, что он зол. А он зол, Майя помнила выражение его глаз. Взгляд – как лезвие. Как кинжал.
Направленный на неё.
Майя закусила нижнюю губу.
Черт! Она не напрашивалась к нему в дом! Её беременность – её зона ответственности. Она могла бы справиться сама! Одна!
И тут же Майя одергивала себя. Кого она обманывает? Пошла бы она против воли отца, отказалась бы выходить замуж за Багова и делать аборт – отец выгнал бы её из дома, лишил бы финансирования. Куда бы она пошла? К кому? Ни один родственник не приютил бы её. Можно, конечно, обратиться к друзьям. Но те тоже могли помочь лишь первое время. Пока не встал вопрос содержания и работы. Майя ничего не умела, могла податься только на неофициальный заработок, который не давал никаких гарантий, и она в любой момент снова могла оказаться на улице. А когда живот будет большим, и работать станет невозможно? Что тогда?
Одни вопросы, заставляющие включить голову и… прогнуться.
Под волю папы. Под обстоятельства.
Майя интуитивно провела рукой по животу. Малыш, ты в безопасности. Ты будешь любим. У тебя будет дом, тепло, забота. У тебя будет всё.
Всё, что она в состоянии дать. И чуть больше.
Тело окатило волной жара. Майю бросало из крайности в крайность. Гормоны начинали бушевать в полную силу, отыгрываясь на ней.
Майя снова посмотрела в сторону дома и скрывшегося в дверном проеме Вадима.
Теперь от этого мужчины очень много зависит. Атмосфера, настроение Майи. В конце концов, её благополучие. А она как ведет себя? Как обиженный ребенок?
Майя направилась к двери. Отец за прошедшие дни разговаривал с ней раз десять. Постоянно что-то говорил, давал наставления. Не ругал.
Если бы ещё ругал, Майя точно не выдержала бы. Вспоминая все события, которые закружились после обнародования факта её беременности, она признавала, что папа с ней был ещё мягок. Один раз сорвался, влепил ей оплеуху.
Заслуженно.
Майя вошла в просторный холл и огляделась. Высокие двухуровневые потолки с встроенными светильниками по периметру, стены, покрашенные в нейтральный цвет, серый кафель на полу. Минимум мебели: диван, пуф, танкетка, столик. Несколько этажерок. То, что делало комнату комфортной и одновременно не загромождало её. Майе понравилось. Увидела она и несколько дверных проемов: один, как она помнила из прошлого визита, вел на кухню, второй, видимо, в гардеробную. Была и красивая деревянная лестница, по которой несколькими минутами ранее поднялся Вадим.
Значит, её комната будет на втором этаже.
Майя обхватила плечи руками.
Чужой дом. А должен стать и её…
Немыслимо.
Майя не могла представить даже, что должно произойти, чтобы она почувствовала себя здесь хозяйкой. Чтобы ей, например, захотелось сменить шторы или постелить у дивана другой ковер. А на стене слева повесить те самые свои фотографии.
Волна отторжения коснулась сердца. Никак девушка не ассоциировала себя с этим домом.
И его хозяином, что снова появился на лестнице.
Майя стояла внизу, и восприятие в очередной раз сыграло с ней злую шутку. Вадим обычный мужчина, ничем не лучше, не хуже тех, с которыми ей приходится общаться в университете. Всех знакомых она воспринимала адекватно, не шарахалась, держала дистанцию, при необходимости умело ставила на место.
С Вадимом же всё переворачивалось. С ног на голову. Казалось бы, обычный мужчина… И сразу же рождался яростный протест внутри. Необычный! Ничего в нем обычного нет! Совершенно! Пусть физически он и выглядит, как и все другие, но стоит его увидеть, как понимаешь: он другой. Однозначно. Аура что ли у него давящая, взгляд ли слишком острый. Она не могла понять.
Фигура… Да, она уже не раз делала на ней акцент. Вадим крупный крепкий мужчина. Но разве причина её отстраненности в этом? В полном нежелании с ним общаться?
Почему она столь остро чувствует его… мужественность?
Он спустился и остановился в паре шагов от неё.
– Так и будешь стоять, как неприкаянная?
– А что мне делать? – Майя упрямо вздернула подбородок кверху.
Что творит…
Всё делает неправильно! Думает одно, а слова – совершенно иные, неправильные, срываются с языка помимо воли, провоцируя незнакомого мужчину.
Она его не знает… Ей надо быть осторожнее, осмотрительнее… А в ней постоянно рождается бунт.
Вадим скривил губы, отчего легкий озноб прошелся по спине Майи. Излом на его лице делал мужчину ещё более серьезным. Недоступным.
Она не понимала, как с ним общаться.
– Правильный вопрос. Давай-ка пройдем снова на кухню. Есть хочешь?
– Нет, – соврала она, мысленно дав себе обещание, что с завтрашнего дня начнет полноценно питаться. По часам, как советовал врач, чтобы уменьшить вероятность токсикоза. Майя принимала витамины и надеялась, что этого для организма пока достаточно.
Она не курит. Не пьет. Ведет правильный образ жизни. Она… до чертиков боится мужчину, стоящего рядом, от которого теперь во многом зависит её будущее.
– Зря. Настаивать не буду. Пошли.
Позже Майя придет к выводу, что он действовал интуитивно. Сработал рефлекс. Привычка, что вырабатывалась годами, и которой он не стал изменять.
Вадим протянул руку, положил её ей на поясницу и слегка подтолкнул в сторону кухни.
Майя отскочила, как ужаленная.
– Не трогайте меня!
Это было её ошибкой.
Потому что и без того хмурое лицо Вадима посерело, брови сошлись на переносице, а губы плотно сжались.
Она перешла невидимую черту.
Потому что реакция мужчины последовала незамедлительно. Он выбросил руку вперед и поймал локоть Майи. Девушка не ожидала ничего подобного, испуганно замерла.