– Предложение позавтракать распространяется и на меня?
Дворецкий поправил очки и выпрямился. Сигна подумала, что он привык к странностям, учитывая, что работал непосредственно с Элайджей. Однако, похоже, он впервые увидел, как Блайт похожа на своего отца. Возможно, это было не самым лучшим качеством для молодой женщины, но Сигна все равно восхищалась полным безразличием Блайт к общественным ожиданиям – и завидовала, потому что сама встала пораньше, чтобы одеться к завтраку. Учитывая последние события, подобное казалось нелепым.
Уорик исчез, вернувшись через несколько минут, чтобы разложить овсянку на тарелки перед девушками, нарезанную ветчину, булочки, копченую рыбу, яйца и тосты. Розовощекая Элейн хлопотала рядом и что-то напевала, разливая по чашкам чай.
Блайт взяла свой несладкий напиток, пронзая взглядом горничную, которая, присев в легком реверансе, выпорхнула из комнаты.
– Тебе не кажется, что Элейн больна? – заговорщицки прошептала Блайт, наклонившись к кузине. – У нее, кажется, жар? Она слегка вялая?
Каким бы странным ни был вопрос, Сигна ответила.
– Не думаю, хотя не помню, чтобы она когда-нибудь пела.
– Именно это я и имела в виду! – Блайт поднесла к губам дымящуюся чашку. – Именно сегодня.
Учитывая ее собственные отношения с покойниками, Сигна не могла осуждать чей-то способ скорбеть и справляться с трудными временами. Несмотря на то что Элейн всегда нарушала приличия, такое поведение все же казалось необычным. – Все это очень странно. Как ты думаешь, почему констебль медлит?
– Я вообще ничего не понимаю. – Блайт подтянула ноги и села, скрестив их на стуле и полностью повернувшись к Сигне. – Что заставило их поверить, будто мой отец хотел убить герцога? Больше всего на свете он хотел уйти из «Грея».
Это было правдой. И все же Сигна, не испытывая желания еще больше расстраивать кузину, сочла своим долгом сказать ей:
– Именно он предложил лорду Уэйкфилду выпить, – извиняющимся тоном произнесла девушка, а затем, прежде чем Блайт успела оторвать ей голову, схватила кузину за руку и поспешила добавить: – Знаю, это не делает его убийцей, но дает констеблю повод для подозрений.
– А что насчет того мужчины, которого мы видели прошлой ночью? – Блайт вгрызлась в свой тост. – Ну, тот, кто выдвинул обвинение. Ты когда-нибудь видела его раньше?
И снова этот вопрос. Тот самый, который Рок судьбы задал ей накануне вечером.
– Нет. – Сигна намазала толстый слой масла на лимонную булочку и попыталась не обращать внимания на горечь в душе. Она вроде бы не солгала, но не могла отделаться от неприятного ощущения. Сигна относилась к Блайт как к родной сестре, и с каждым днем все сильнее хотела рассказать ей правду о себе и своих способностях. Но как объяснить далекому от мистики человеку, что Ангел смерти – разумный мужчина, который помог Сигне выследить убийцу Блайт, по счастливой случайности оказавшегося ее братом, по ее мнению, до сих пор живым. А обвинил ее отца не кто иной, как брат Ангела смерти, сам Рок судьбы?
Если и этого было недостаточно, то можно было упомянуть о близости с Ангелом смерти и о ее способностях жнеца. Конечно, это было бы слишком для любого, и Сигна не была уверена, что этот разговор вообще стоит затевать.
Вместо того чтобы сказать что-нибудь еще, девушка положила на тарелку яичницу с ветчиной и намазала маслом еще одну лимонную булочку. Когда все летело к чертям, она, по крайней мере, могла рассчитывать на вкусные пышки.
– Кем бы он ни был, у него определенно есть выдержка, – настаивала Блайт, лихорадочно отхлебывая чай. – Или, возможно, есть скрытый мотив. Я намерена найти его и выяснить, какой именно.
Сама мысль об этом настолько потрясла Сигну, что она обожгла язык, забыв подуть на чай.
– Не забывай, что ты Хоторн, – осторожно произнесла она, добавив третью ложку сахара. – У вашей семьи наверняка есть враги и завистники. Возможно, твой отец отказал кому-то в посещении клуба и тем самым очень обидел. А может, дело вообще не в Элайдже, а в лорде Уэйкфилде. Если кто-то захочет заполучить его титул, Эверетт может стать следующей жертвой. Нужно все хорошенько обдумать, прежде чем броситься в омут.
Блайт откинулась на спинку стула, вонзая вилку в кусок ветчины.
– Тогда что же нам делать? Не жди, что я буду сидеть сложа руки.
Сигне не понравилось, как от вопроса по коже побежали мурашки, пробуждая что-то глубоко в душе. Сигна раскрыла убийцу Блайт и не хотела пережить подобное снова, но ради Хоторнов не раздумывая пошла бы на это. И все же ее нервировало то, как быстро мозг ухватился за идею новой головоломки. Она уже поймала себя на том, что пытается разложить разрозненные детали по полочкам.
– Думаю, пока лучше подождать новостей от Элайджи.
Блайт не оценила совет, хотя, вероятно, в душе понимала, что это правильный ход.
– Должна предупредить тебя, кузина, что мое терпение не вечно, – сказала Блайт.
– И я должна предупредить, что если бы ты прямо сейчас вышла в свет в таком виде и вела себя столь же вызывающе, то только лишний раз подтвердила бы, что в семье Хоторнов происходит что-то странное. – Сигна улыбнулась, когда Блайт бросила на нее взгляд, но не успела ответить на шутку, так как за дверями столовой раздался тяжелый стук. Звук был таким знакомым, что Сигна и Блайт переглянулись, прежде чем вскочить на ноги, когда двойные двери открылись и внутрь вошел Байрон Хоторн.
Его плечи были опущены, а на впалых щеках и шее виднелась темная щетина. Сигна посмотрела ему за спину, туда, где одиноко стоял Уорик, и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
Блайт заметила дворецкого в тот же момент, и улыбка исчезла с ее лица.
– Где мой отец?
– Я сделал все, что мог. – Байрон крепче сжал трость и посмотрел племяннице в глаза. – Мне очень жаль, Блайт, но, боюсь, Элайджу задержали за убийство лорда Уэйкфилда.
Глава 5
Сигна, хорошо знакомая со смертью, в своей жизни встречала очень мало убийц. Конечно, был Перси. И она сама, хотя Сигна и старалась не думать об этом. Тем не менее не нужно было становиться экспертом, чтобы понять – Элайджа Хоторн никого не убивал.
– Какой, по их мнению, у него был мотив? – спросила Сигна, когда кусочки головоломки начали складываться у нее в голове. – Он хотел покончить с клубом!
– Лорд Уэйкфилд сделал значительный взнос, чтобы обеспечить свое будущее в этом деле. – Байрон выглядел так, словно за одну ночь постарел лет на двадцать, когда снял перчатки и бросил их на стол. – Они полагают, что «Грей» был на грани финансового краха из-за пренебрежительного отношения Элайджи и что он нуждался в деньгах, но не хотел лишаться собственности.
На лбу Байрона выступил пот, и Уорик поспешил принести стакан воды и табурет, чтобы мужчина сел и подпер больное колено.
– Это нелепо! – Несмотря на светлую кожу, лицо и шея Блайт покраснели от ярости. Байрон кивнул, но тут же насторожился, обратив внимание на внешний вид племянницы.
– Что, во имя всего святого, ты надела… Ох, неважно. Пусть это действительно нелепо, но именно Элайджа подал лорду Уэйкфилду бокал. Этот дурак сам в этом признался.
Возмущенного возгласа Блайт было достаточно, чтобы понять, что она считает отца безумцем из-за того, что он это озвучил. Сигна была согласна, особенно учитывая обстоятельства. Она знала, насколько ужасно, когда люди винят тебя в чьей-то смерти. Но заставить людей поверить, что ты убил герцога? Это попадет во все газеты страны и уничтожит репутацию Хоторнов, а потом и «Грея».
– Если он пытался спасти клуб, – начала Сигна, – тогда зачем ему убивать герцога и порочить свою репутацию? Это нелогично.
Глаза Байрона сузились, и Сигна постаралась не показать, насколько ее задело его удивление. Байрон, безусловно, был самым старомодным из Хоторнов; за месяцы, проведенные в Торн-Гров, она узнала, что, когда Элайджа возглавил семейный бизнес, Байрона переполняла такая зависть, что вместо того, чтобы работать бок о бок с братом, он пошел на службу, лишь бы убраться отсюда подальше. По словам Элайджи, Байрон дослужился до хорошего звания, прежде чем был вынужден вернуться домой после травмы колена. У него не осталось выбора, кроме как заняться семейным делом, хотя военная подготовка еще больше ожесточила его характер.
Байрон был убежден, что во всем существует должный порядок: что у женщин есть свое место, а у мужчин – свое. Сигна удивилась, что он вообще завел этот разговор. Возможно, события последних месяцев все же положительно на него повлияли.
– Ты права. – Байрон отставил стакан с водой. – Это совсем нелогично. К сожалению, благодаря событиям прошлого года никто и не ожидает, что Элайджа будет мыслить рационально.
– Он больше не потакает своим желаниям, – возразила Блайт. – Ни в малейшей степени.
Тонкая кожа вокруг глаз Байрона сморщилась, и он произнес с искренним извинением в голосе:
– Стоит заработать себе репутацию, и уже трудно изменить то, как тебя воспринимают другие. Боюсь, твоему отцу предстоит долгий и трудный подъем в гору.
– Но ты ему веришь, – настаивала Блайт, – ведь так? – Внутри Сигны все сжалось, когда Байрон отвернулся. Девушка радовалась, что Блайт не увидела мрачное выражение его лица.
– Это не мне решать, – сказал он.
Сигна подумала обо всех тех, кто пришел на прием прошлой ночью. О фальшивых улыбках и льстивых словах, которые они произносили, поздравляя Элайджу только для того, чтобы в следующий момент осудить. Как быстро люди от него отвернулись. Толпа была готова напасть на любого. Сигна ненавидела себя за то, что боролась за место в обществе и за то, как упорно пыталась сделать себя хуже любого яда, который когда-либо пробовала.
– Наверняка отец принял напиток из рук настоящего убийцы, – предположила Блайт.
Кресло негромко скрипнуло, когда Байрон откинулся на спинку, закрыл глаза и начал массировать виски.
– Он утверждает, что взял его с подноса и не помнит, у кого именно.