ко состояние сознания при этом равносильно тупости. Я сам не был там, но другой тулку из Кхама был и рассказывал мне, что сам видел трёх-четырёх таких «сушёных медитаторов». Он не знал, с каких пор они там сидят. Китайские рабочие порезали и испортили немало таких тел.
В Тантрах существует определённая техника, называемая «метод оживления риши». Нужно долго отмачивать такое тело в тёплой воде. Тогда тело начинает чуть-чуть шевелиться, энергии начинают циркулировать в нём. В желудок наливается лекарство. Человеку делается искусственное дыхание. Мало-помалу он опять начинает дышать. Тогда мастер, делающий это, шепчет ему на ухо: «А теперь выходи из состояния прекращения. Ты шёл неверным путём». Я не видел этого текста, но он существует.
Текст такого рода является одновременно указующим наставлением по випашьяне. В принципе, в нём говорится: «Очень хорошо; у тебя всё получилось. А теперь — хватит шаматхи. Теперь нужно начинать практиковать суть этого состояния шаматхи, которая называется — випашьяна». Я не знаю точно, сколько, но такое замороженное состояние имеет свою продолжительность, свой предел. Когда исчерпывается вся сила или истощается весь запас блата в человеке (потому что по-своему это состояние держится на запасе благого в человеке), человек естественным образом просыпается, приходит в себя. Как ото сна. Они просыпаются и очень скоро умирают.
В похожей истории принимал участие мой отец Чимей Дордже. Однажды он присутствовал на церемонии долгой жизни в одном доме, повар в котором, судя по всему, был усердным практиком инертной шаматхи. В то время в Восточном Тибете подавали чай в больших глиняных чайниках. Во время церемонии повар вошёл с таким чайником. И замер в дверях, не проходя ни туда, ни обратно. Он застрял в состоянии инертной шаматхи. Мой отец сказал: «Не будите и не тревожьте его. Иначе он уронит чайник и зальёт всю комнату». Такие чайники бывали очень горячими. Так что мой отец позволил ему так и стоять в дверях с горячим чайником в руках. Отец сказал: «Не трогайте его. Посмотрим, как долго это будет продолжаться». Прошло три-четыре часа. Все начали уже бояться, что он не придёт в себя или уронит чайник.
Отец встал со своего места и подошёл к нему. Позвал шепотом по имени. Повар очнулся. Тогда мой отец спросил у него, что случилось. Повар сказал: " Что вы имеете в виду — что случилось? Я иду и несу чай». Он был очень усердным и вероятно, достиг хороших результатов в практике состояния инертной шаматхи.
А вот ещё одна история про то, как люди теряют путь в шаматхе. Один лама из провинции Голок в Восточном Тибете приехал к великому Джамгону Контрулу Лодрё Тайе. Лама рассказал Джамгону Ринпоче, что девять или десять лет провёл в ритрите, медитируя. «Теперь моя практика стала весьма успешной, — сказал он — иногда я достигаю определённой степени ясновидения. Когда я концентрируюсь на чём-то, моё внимание непоколебимо; я чувствую полную ясность и покой. Я испытываю состояние, в котором нет ни умопостроений, ни мыслей. Подолгу я переживаю блаженство, ясность и не-мысль. Я сказал бы, что моя медитация очень успешна!»
«Какая жалость!» — был ответ Джамгона Контрула.
Лама ушёл в лёгком расстройстве и вернулся на следующее утро. «Честное слово, Ринпоче, моя практика шаматхи хороша. Мне удалось уравновесить все мысленные состояния удовольствия и боли. Три яда гнева, желания и тупости более не властны надо мной. Я медитировал девять лет и мне кажется, что это — достаточно хороший уровень».
«Какая жалость!» — ответил Джамгон Контрул.
Лама подумал: «Говорят, что он — выдающийся мастер без тени зависти, но мне сдаётся, что он немного завидует. Возможно ли это?». Тогда он сказал: «Я пришёл сюда расспросить вас о природе ума, зная о вашей выдающейся репутации. С моей медитацией в течение дня всё в порядке; об этом я и не спрашиваю. Я бы хотел спросить, как практиковать ночью; именно ночью я испытываю некоторые сложности с медитацией».
Джамгон Контрул опять сказал только: «Какая жалость!».
Лама подумал: «Он действительно завидует мне! У него, наверное, нет и доли того ясновидения, которое есть у меня».
Он рассказал Джамгону Контрулу о своём ясновидении:
«Мне совсем не трудно видеть будущее на три-четыре дня вперёд».
«Какая жалость!» — вновь повторил Джамгон Контрул.
Лама ушёл в свою комнату. Но, вероятно, он начал сомневаться в себе, потому что через несколько дней он опять пришёл к Джамгону Ринпоче и сказал: «Я возвращаюсь в свой ритрит. Что мне делать теперь?»
Джамгон Ринпоче сказал ему: «Не медитируй больше! Начиная с сегодняшнего дня, забудь о медитации. Если хочешь следовать моему совету, возвращайся домой и оставайся в ритрите ещё три года, но без малейшего намёка на медитацию. Ни чуточки не вызывай в себе состояние покоя».
Лама подумал: «Что он говорит? Что он имеет в виду? Что это значит? С другой стороны, говорят, что он — великий мастер. Попробую и посмотрю, что будет». Поэтому он сказал: «Хорошо, Ринпоче», — и удалился.
Вернувшись в ритрит, он столкнулся с тем, что не медитировать ему очень тяжело. Всякий раз, когда он пытался просто быть, без попыток медитировать, он обнаруживал, что снова впадает в медитацию. Позже он рассказывал: «Этот первый год был самым тяжёлым! На второй год стало полегче». Тогда он обнаружил, что медитацией просто удерживал своё сознание в состоянии занятости. Теперь он понял, что имел в виду Джамгон Контрул, когда говорил: «Не медитируй».
На третий год он достиг подлинной не-медитации, целиком отрешившись от сознательного её поддержания. Он обнаружил состояние, свободное от медитации; состояние, с которым ничего не нужно делать; состояние, в котором осознавание просто оставляется, как оно есть, само по себе. В это время в его практике не происходило ничего эффектного; ни даже следа какого-нибудь специального ясновидения. Более того, исчезли даже былые медитационные переживания блаженства, ясности и не-мысли. Тогда он подумал: «Вот теперь моя практика совсем потеряна! Лучше я вернусь к нему и попрошу ещё советов».
Он снова пришёл к Джамгону Контрулу и рассказал, что с ним происходит.
Ринпоче ответил: «Правильно! Правильно! Эти три года сделали твою медитацию успешной. Правильно!» Джамгон Контрул продолжал: «Не нужно медитировать, сознательно удерживая нечто в уме, но не нужно и отвлекаться».
Лама сказал: «Может быть, это происходит из-за моей прежней тренировки в неподвижности, но, на самом деле, периоды отвлечения очень коротки. Я не так много отвлекаюсь. Я чувствую, что открыл то, что вы имели в виду. Я переживаю состояние, которое не создано медитацией, и, однако, оно длится некоторое время само по себе».
" Правильно! — сказал Джамгон Контрул, — Теперь тренируйся в нём всю свою оставшуюся жизнь!»
Такова история ламы из Голока; известно, что впоследствии он достиг весьма высокого уровня реализации.
ЕДИНСТВО
Стадия развития и стадия завершения, два основных аспекта практики Ваджраяны, по сути своей являются двумя аспектами сущности ума: пустотой и осознаванием. По большому счёту, эти два аспекта находятся в неразрывном единстве. Чтобы глубже понять это, вдумайтесь в то, как даются четыре посвящения в начале пути Ваджраяны. Первое посвящение — посвящение сосуда — знакомит нас с неразрывным единством внешних форм и пустоты. Второе посвящение знакомит нас с единством ясного света и пустоты (или — ясности и пустоты). Третье представляет нам единство блаженства и пустоты. И, наконец, четвёртое вводит нас в единство восприятия и пустоты. У каждого из этих четырёх посвящений — своё особое предназначение, но принцип их сути одинаков — познакомить нас с неразрывным единством осознавания и пустоты.
Именно это единство имеется в виду, когда говорят о единстве развития и завершения. Стадии развития и завершения одновременно являются и методами для реализации этого существеннейшего принципа. Для того, чтобы добиться стабильности в проявленном аспекте — аспекте восприятия, нам необходима стадия развития. Чтобы достичь стабильности в пустотном аспекте, нам нужна стадия завершения, шаматха. Высшим плодом развития этих двух стадий являются «кайи и мудрости», составляющие природу будды. Когда наши повседневные тело и ум очищены, они и есть кайи и мудрости; второе, поддерживаемое первым.
Для медитации на божество нам необходимо тренироваться в кайя-аспекте, проявленном аспекте, который мы и визуализируем. Сущностью кай и мудростей является пустота. Хотя и говорится, что всё пусто, пробуждённое состояние содержит в себе кайи и мудрости. Кайю и мудрость можно также назвать телом и пробужденностью. В пробуждённом состоянии наше тело является несозданным «телом пространства», несозданной Дхармакайей. Пробуждённый ум — это мудрость дхармадхату. Так что в случае будды на уровне Дхармакайи тело — это Дхармакайя, тело качеств мудрости, а пробужденность — это мудрость дхармадхату, всеохватывающая пробужденность. На уровне Самбхогакайи тело — это форма радужного света, а пробужденность — проявление её пяти мудростей. На уровне Нирманакайи тело называется «Нирманакайей» (что значит «тело проявления»), состоящей из «ваджра-тела с шестью элементами» земли, воды, огня, ветра, пространства и сознания. Аспектом пробужденности на этом уровне является знание, видящее природу вещей, как она есть, и знание восприятия всех существующих вещей. На самом примитивном уровне, чтобы найти реальный источник кай и мудростей, нам необходимо реализовать обе стадии — развития и завершения. На более тонком уровне божества спонтанно появляются в бардо. Самый тонкий уровень — это достижение стабильности в практиках Трегчод и Тхогел. Тхогел — это проявленный аспект, в котором действительно возникают тела божеств, а Трегчод — аспект пустоты.
В этом контексте используются два выражения — «пребывание в основе» и «проявление из основы». «Пребывать в основе» значит, что кайи и мудрости, единство проявленного и пустого, изначально являются основным элементом будда-природы. Один из методов вызвать проявление божеств — это визуализировать их или читать их мантру. Применяя методы стадии развития, мы задействуем, или проявляем, эти качества, присутствующие в основе. Это называется «проявлять из основы», и в этом весь смысл стадии развития.