Были надписи и похлеще. Были фотографии и почуднее: женщины, оплетенные крест-накрест лентами, женщины с мужскими причиндалами. Некоторые снимки и вовсе поставили Майрона в тупик; изображенные на них создания смахивали на плоды трудов вивисектора. Телефонные номера были под стать картинкам: 1-800-88-Шлюха, 1-900-4-Кутила, 1-800-Задница, 1-900-Сучонка.
Майрон скривился. Ему захотелось вымыть руки.
И в этот миг он увидел.
Подпись под второй справа фотографией в нижнем ряду гласила:
«Делаю все, что захотите! Номер телефона 1-900-33-Течка. Три доллара девяносто девять центов в минуту. Безналичный расчет. Принимаются кредитные карточки „Виза“ и „Мастер-кард“».
На фотографии была изображена Кэти Калвер.
Майрон похолодел. Он взглянул на обложку и прочел дату выпуска. Номер был свежий.
— Где ты это взял?
— Прислали с сегодняшней почтой, — отозвался Кристиан, вынимая из ящика конверт. — Вот в этой штуке.
У Майрона закружилась голова. Он попытался взять себя в руки и обрести почву под ногами, но перед его мысленным взором продолжало стоять лицо Кэти. Конверт был обычный, из бурой оберточной бумаги, обратный адрес, естественно, отсутствовал. На конверте не было ни марок, ни штемпеля, лишь лаконичная надпись:
Кристиан Стил, п/я 488.
Ни города, ни названия штата. Значит, конверт отправили из студенческого городка. Адрес был написан от руки.
— Полагаю, ты получаешь немало писем от поклонниц? — спросил Майрон.
Кристиан кивнул:
— Да, но они не занимаются такими вещами. Конверт был направлен по моему личному адресу. В справочнике он не значится.
Майрон осторожно взял конверт, стараясь не смазать отпечатков пальцев, которые могли оказаться на бумаге.
— А если это фотомонтаж? — спросил он. — Что, если кто-то приклеил голову Кэти поверх…
Кристиан отрицательно покачал головой и вновь потупился.
— Я узнал Кэти не только по лицу, мистер Болитар, — смущенно произнес он.
— Ага, — отозвался Майрон, понимавший намеки с полуслова. — Все ясно.
— Как вы думаете, не стоит ли сообщить в полицию? — спросил Кристиан.
— Может быть.
— Я хочу сделать все, как полагается, — продолжал Кристиан, сжимая кулаки, — и в то же время не желаю, чтобы Кэти опять смешали с грязью. Вы помните, что творилось, когда ее объявили погибшей? Мне страшно подумать, что произойдет, когда они увидят вот это, — добавил он, указывая на журнал.
— Поднимется страшная суматоха, — ответил Майрон.
Кристиан кивнул.
— Тем не менее это может оказаться всего лишь дурацкой шуткой, — продолжал Майрон. — И первым делом я проверю именно эту версию.
— Как?
— Положись на меня.
— Тут есть и другое обстоятельство, — сказал Кристиан. — Почерк, которым надписан конверт…
Майрон посмотрел на конверт.
— И что же почерк?
— Я не могу сказать наверняка, но он очень похож на почерк Кэти, — ответил Кристиан.
Глава 3
Увидев ее, Майрон застыл на месте как вкопанный.
Он только что вошел в бар, глубоко задумавшись и всматриваясь в окружающее затуманенным взором, словно телекамера, которую нужно навести на фокус. Мысли Майрона витали вокруг увиденного и услышанного в комнате Кристиана, он пытался свести факты воедино, чтобы принять взвешенное решение.
Это ему не удалось.
Свернутый журнал лежал в кармане его плаща. «Порнографический журнал в моем плаще, — думал Майрон. — Господи Иисусе!» В голове крутилась навязчивая мысль: неужели Кэти Калвер жива? И если так, что с ней произошло? Какие превратности судьбы вытащили Кэти из ее девичьей комнаты в общежитии и забросили на страницы отвратительного журнала «Укус»?
И в этот миг Майрон увидел самую красивую женщину, которая когда-либо попадалась ему на глаза.
Она сидела на табурете, скрестив длинные ноги и медленно потягивая пиво из бокала. На ней были белая блузка с открытым воротом, короткая серая юбка и черные колготки. Одежда шла ей как нельзя лучше. Майрону на мгновение показалось, что эта женщина — призрачное видение, которое явилось из грез, чтобы подвергнуть его чувства испытанию несбыточными надеждами. Внутри Майрона все стянуло тугим узлом, возвращая его к реальности. Даже горло пересохло. Затаенные мечты всколыхнули душу, словно волна морского прибоя, нежданно нахлынувшая на берег.
Майрон проглотил застрявший в горле комок и заставил себя шагнуть вперед. От взгляда на женщину захватывало дух.
Окружающий мир отодвинулся на задний план, словно был декорацией на сцене, ожидающей ее выхода.
— Вы часто здесь бываете? — спросил Майрон, приблизившись.
Женщина посмотрела на него, словно на старичка, пробегающего мимо трусцой.
— Оригинальное вступление, — заметила она. — Очень остроумное.
— Слова, может быть, не ахти, зато какая дикция! — отозвался Майрон и растянул губы в улыбке, которая казалась ему победной.
— Рада за вас, — сказала женщина, отворачиваясь и вновь поднимая бокал. — А теперь оставьте меня в покое.
— Изображаете из себя недотрогу?
— Отвалите.
Майрон ухмыльнулся:
— Хватит притворяться. Вы занимаетесь самообманом.
— Что-то я вас не пойму.
— Это понятно всякому, кто на нас смотрит.
— Неужели? Объясните.
— Вы влюбились в меня по самые уши.
Губы женщины тронула легкая улыбка.
— Неужели заметно?
— В этом нет вашей вины. Дело в том, что я совершенно неотразим.
— Ага. Будьте добры, поддержите меня, если я вздумаю хлопнуться в обморок.
— Я рядом, моя конфетка.
Женщина глубоко вздохнула. Она была прекрасна, как всегда, как и в тот день, когда ушла от Майрона. Майрон не видел ее четыре года, однако воспоминания о ней по-прежнему ранили его душу. Даже смотреть на нее было мучением. Он вспомнил выходные, проведенные вместе в домике Уина на острове Мартас-Виньярд. Он до сих пор помнил дыхание океана, шевелившее ее волосы, ее манеру склонять голову во время разговора, помнил, как она выглядела, надевая его старенький свитер, помнил ее тело… Осколки былого счастья. Узел в его животе продолжал затягиваться.
— Здравствуй, Майрон, — произнесла женщина.
— Привет, Джессика. Ты отлично выглядишь.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она.
— В этом здании находится мой кабинет. Я практически живу здесь.
Женщина улыбнулась:
— Ну да, конечно. Теперь ты представляешь интересы спортсменов.
— Совершенно верно.
— Куда лучше, чем работать тайным агентом.
Майрон пропустил слова женщины мимо ушей. Она посмотрела на него и тут же отвела глаза.
— У меня назначена встреча, — внезапно заговорила Джессика.
— С мужчиной?
— Перестань, Майрон.
— Извини. Старая привычка. — Майрон бросил взгляд на левую руку женщины и, не увидев кольца, почувствовал, как его сердце радостно подпрыгнуло. — Так ты не вышла замуж за этого…
— Его звали Даг.
— Совершенно верно. Даг. Или Дагги?
— Тебе ли насмехаться над чужими именами?
Майрон пожал плечами. Один-ноль в пользу Джессики.
— Куда же он подевался?
Женщина рассматривала мокрый кружок, образовавшийся на стойке от донышка бокала.
— Я никогда его не любила, и ты это знаешь.
Майрон открыл было рот, но промолчал. Ворошить горькие воспоминания было ни к чему.
— Что привело тебя обратно в город? — спросил он.
— В течение этого семестра я буду преподавать в Нью-Йоркском университете.
Сердце Майрона вновь учащенно забилось.
— Где ты поселилась? Опять на Манхэттене?
— Переехала туда в прошлом месяце.
— Я очень огорчен тем, что случилось с твоим отцом…
— Мы получили твои цветы, — прервала его Джессика.
— Я с удовольствием сделал бы и больше…
— И хорошо, что не сделал. — Джессика допила пиво и добавила: — Мне пора. Была рада тебя увидеть.
— А мне казалось, ты собираешься с кем-то встретиться.
— Я ошиблась. Извини.
— Я по-прежнему тебя люблю.
Джессика поднялась на ноги и кивнула.
— Может, попробуем еще раз? — спросил Майрон.
— Нет, — ответила она и двинулась к выходу.
— Джесс…
— Что?
Майрон размышлял, стоит ли сообщить Джессике о фотографии ее сестры в порнографическом журнале, но сказал лишь:
— Ты не согласишься как-нибудь пообедать со мной? Посидим, поговорим.
— Нет.
Джессика отвернулась и ушла, вновь оставив Майрона в одиночестве.
Уиндзор Хорн Локвуд Третий слушал Майрона, сцепив руки. Сплетенные пальцы прекрасно сочетались с обликом Уина, во всяком случае, у него это получалось куда лучше, чем у Майрона. Когда Майрон завершил свой рассказ, Уин еще несколько секунд молчал. В этот момент его поза казалась еще внушительнее. Наконец он положил руки на стол.
— Нечего сказать, денек выдался хлопотливый.
Майрон снимал помещение для конторы у своего бывшего соседа по комнате в общежитии колледжа, Уиндзора Хорна Локвуда Третьего. Когда кто-то говорил, что личность Майрона не имеет ничего общего с его именем, Майрон воспринимал это как похвалу. А вот Уиндзор Хорн Локвуд был целиком под стать своему имени. У него были светлые волосы, уложенные в безукоризненную прическу, разделенные справа идеальным пробором, и безупречно изваянные аристократические черты лица, пожалуй, даже слишком правильные.
Одежда Уина всегда была подобрана с изысканным вкусом. Он носил пуловеры, светлые рубашки с вышитыми инициалами, брюки защитного цвета, белоснежные туфли (со Дня поминовения павших до Дня труда[2]) или остроносые ботинки (со Дня труда до Дня поминовения павших). Помимо всего прочего, в речи Уина проскальзывал еле заметный акцент, который никак нельзя было соотнести с определенным географическим пунктом, и уж тем более с такими школами, как Эндовер или Эксетер (сам Уин учился в Эксетере). Уин довольно посредственно играл в гольф и принадлежал к пятому поколению членов старомодного филадельфийского клуба «Мерион-гольф» (здесь ему была обеспечена фора в три очка) и к третьему поколению не менее старомодного клуба «Сосновая долина» на юге Нью-Джерси. Круглый год он щеголял характерным для любителя гольфа загаром, покрывавшим только руки и V-образный клин на груди, так как в традиционной одежде игроков в гольф предусмотрен короткий рукав и глубокий вырез на шее. Остальное тело Уина отличалось лилейной белизной, и при загаре кожа на нем всегда сгорала.