Мы так больно сделали друг другу, когда расставались, что ни одно обезболивающее теперь это не снимет.
Глава 2. Юра. Никак
Вливаюсь в транспортный поток, сосредотачиваюсь на дороге. Скоро час пик, надо успеть добраться к себе спокойно. Устал с дороги. Да и мыслей навалилось, надо все обдумать.
Полгода проскочило как по щелчку пальцев. Приотпустило. Затянулось. Свыклось. А сегодня хиндряк и снова.
Крепче сжимаю руль. Надо было предупредить Егора, что заеду. Знал же, что они дружат с Сашей. Но, дурак, не подумал, что можем вот так встретиться у него в кабинете. Теперь внутри бомбит от этой встречи.
Притормаживаю на красный. Устанавливаю температуру на климат-контроле ниже.
– Юрий Александрович, как же тут красиво и пафосно. Столица есть столица. – Вика крутит головой в машине, на ходу фотографирует город. Непосредственная и открытая.
– Хотела бы тут жить? – Отвлекаюсь хоть на что-нибудь.
– Ммм… не знаю. Тут классно и красиво, но далеко от моря и от мамы.
Я познакомился с Викой в следственном комитете Ростова. Сразу узнал себя. Дотошная, въедливая, профессиональная мозгоклюйка, если что-то касается работы. А уж докопаться до истины, решить какую-то задачу, найти преступника – это вообще ее хобби. Только такая девушка могла привезти с собой небольшую сумку одежды и чемодан книг, конспектов и пару томиков Шерлока.
Взглядом цепляюсь за беременную женщину, идущую по тротуару. Саша беременна, а я не знал.
Мой – не мой ребенок? Если не мой, то чей? Если мой, то какого черта я ничего про это не знаю?
Егор, ведь, знал, мы с ним общались. Рассказал бы, если б касалось меня. А может, поэтому и не знаю, что не касается. Я так ото всех отдалился, что не интересовался, что тут происходит. Оказалось, что происходит.
Сзади сигналят. Вдавливаю ногу в газ. Слежу за дорогой.
Рвет внутри. Она с Ромой или нет? Или еще с кем-то?
– Юрий Александрович, – девушка разворачивается ко мне, убирает телефон, – у меня к вам один вопрос, но можете не отвечать. Я кое-что заметила, это не дает мне теперь покоя.
– Я бы удивился, если бы у тебя не возникло вопросов и что-то тебя успокоило, – усмехаюсь в ответ.
– А почему та девушка, у ваших друзей, не поздоровалась с вами? Ну, то есть, она на вас посмотрела, узнала, но проигнорировала. – Оборачиваюсь на Вику. Усмехаюсь ее наблюдательности. Что проигнорировала, еще ладно. У меня вообще слов не было. Саша беременна. Беременна от кого-то. А могла бы от меня. То есть, не то, чтобы я о чем-то думал, но думал, конечно. Надеялся, что она остынет, соскучится. Теперь… как забыть?
– С моей подачи ее отец оказался в тюрьме.
– Да? Ого! – поджимает под себя ногу и внимательно смотрит, – А вы, получается, были знакомы с ней? У вас общие друзья?
Был. Еще как был.
– Немного. Она дружит с женой моего друга.
А еще мы были свидетелями на свадьбе. А еще… выходные те. От воспоминаний штормит. Как забыть это все? Как ощущения рядом с ней забыть?
– Представляю, что она думает о вас.
– Я даже не хочу представлять.
– Сажать в тюрьму знакомых или родственников знакомых не самое приятное. Бедняжка, еще и беременность. Такой стресс, наверное. Я вас не осуждаю. Наше дело правое. – Поднимает руку с кулаком вверх. Усмехаюсь. Вика хоть и неосознанно, но нагнетает. Снова чувство вины подкармливает. Я торможу на красный. – Но она молодец. Такой срок, а еще ходит в тренажерный зал.
– Какой такой? – Так, на всякий случай хочу узнать. Может, девушки лучше разбираются.
– Большой. Вы видели, какой живот огромный. Это точно уже сороковая неделя. Месяцев девять, значит где-то. Если не больше.
Сейчас июль, седьмой. Даже если взять поправку на август – восьмой. Никак не девять-десять. Значит, когда была со мной, уже была беременна. Даже есть варианты от кого.
– А что? – ухмыляется Вика. – Вы считали Юрий Александрович. Я заметила. Подняли глаза вверх и считали.
– Прикидывал, как теперь добираться домой лучше.
Только благодаря Сергею Ивановичу получилось вернуться назад, в другое отделение прокуратуры, правда, но вернуться. Не суть.
Теперь. Не моя работа. Не моя женщина. Не мой ребенок.
Снова шаг назад и все с нуля.
Александр докладывал о личной жизни Саши. Она работает в клинике у Валеры, часто видится с моими, теперь уже с ее, друзьями. С Ромой в том числе. Заглядывать в окна я не просил. Первые несколько месяцев за ней наблюдали, пока она еще подавала апелляционные жалобы, что-то делала, потом успокоилась. Такой пристальный присмотр за ней был не нужен. С беременностью стало не до этого. Я просил только рассказывать о безопасности, в личную жизнь не лез.
Сжимаю крепче руль. Совет да любовь.
Проезжаем вдоль набережной. Все как-то само в памяти всплывает. Как тут с Сашей первый раз поцеловались. Зима была. Как раз перед Новым годом. Егор только нас познакомил.
А я залип на ней сразу. Безумие какое-то. Знал, что где-то это аукнется. Но тогда будто цепь перерезали, а я с ошейником сорвался и все носился за ней. Поводы искал встретиться.
А потом Антонов… на цепь вернул и все, конец радостям жизни. У нас с Сашей все так тупо получилось, на пределе, взрывом. После суда и не поговорили толком. Да и после ее слов уже не было смысла и желания. Сейчас поутихло, могли бы договориться до чего-то.
Но меня отправили не просто в командировку, меня перевели в другой город за тысячу километров.
Саша сейчас еще красивее стала, еще более запретной, чем была до этого. Она теперь не просто свободная девушка, она беременная не свободная девушка. И, возможно, встречалась с моим лучшим другом. Когда-то лучшим другом.
Воспоминания бомбят прямо в грудь. Я сам ее оставил, уехал в таких противоречивых чувствах. Сейчас уже отпустило, не злюсь. Видео Рома удалил. После этого я больше с ним не общался.
Многоточия, многоточия, многоточия… Только ими жил.
А сегодня как будто точку наконец кто-то поставил вместо меня. Вместо нас.
Чтобы переключиться, рассказываю Вике о городе, отвечаю на ее вопросы. Замолкаю только, когда узнаю свой район.
– Как тут мило? – эмоционирует Вика, когда я сворачиваю к своему дому.
– Да, – соскучился по своему городу, району, по квартире.
Выхожу из машины, огибаю капот и открываю дверь Вике.
– Спасибо, что разрешили пожить у вас, Юрий Александрович. Обязуюсь уважительно относиться к хозяину квартиры, соблюдать правила внутреннего распорядка, бережно относиться к имуществу и выполнять иные обязанности, – чеканит девушка.
– Вольно, – усмехаюсь в ответ.
Забираю наши сумки, поднимаемся в мою квартиру.
Как ни странно, но женщина тут еще ни разу не жила.
Глава 3. Саша. Литосферные плиты
Просыпаюсь от настойчивого вибрирования мобильного. Мама. Девять утра.
Если ей надо, то ответишь, чтобы ты ни делал. Она не отстанет. Ни в восемь утра, ни в двенадцать ночи.
– Да, мам, - принимаю вызов.
– Здравствуй, Александра, – обдает равнодушным тоном, отчего сразу хочется отключиться.
Закатываю глаза.
– Что ты хотела? – Надеяться, что мама прониклась чувствами к будущим внучкам, нет смысла.
– Мне нужны деньги.
– Мне они тоже нужны. И что? Я же тебе не звоню.
– Я знаю, что отец оставил тебе приличную сумму.
– Ты правильно говоришь, мне. Это мои деньги, мне скоро рожать. Детские вещи очень дорогие, мне еще роддом оплачивать.
– Я знаю, сколько отец тебе оставил. Там хватит на все.
– Продай вторую машину, если тебе нужны деньги и отстань от меня.
Растягиваю затекшее тело.
– Может, налоговой стоит проверить тебя и твои доходы, откуда у тебя деньги на счете и за что ты живешь? – Стерва. – Папочка наворовал, надо поделиться.
– Ничего он не воровал.
– Вот и проверим. Мне надо триста тысяч.
– Хах. Ты с ума сошла?
– Там хватит и тебе, и твоим байстрюкам. Александра, тебе же выгоднее договориться по-хорошему.
На эти деньги я могла бы год спокойно жить одна. Не думая о проблемах. Отдать матери эту сумму… Останется, конечно, но чувствовать себя так уверенно уже не получится.
– В конце недели заеду за деньгами. Будь умницей.
Отключается. Одна из причин, почему я сомневалась рожать или нет, чтобы не получилось так же. Мать забеременела, не хотела меня рожать, но папа уговорил. В итоге материнские чувства ко мне так и не проснулись. От меня, как открещивалась в детстве, так и сейчас отворачивается. Я боялась, что гены возьмут свое, и я буду подобно ей ненавидеть своих детей.
Но я любила этого мужчину. И вся эта любовь сама перетекла к деткам, оставив на Домбровского гигантскую обиду.
Что там на самом деле с этими деньгами и налогами я не знаю. Никогда не связывалась с этим. Просто пользовалась.
В животе начинается переполох.
– Тише, – глажу свои тыковки. Я всегда хотела сестру или брата. Моим деткам повезло больше. У них сразу будет родной человек.
Ахилл запрыгивает на кровать, смотрит на шевелящийся живот. Кладет на него голову, трется, урчит. Все замирают. Не знаю, на какой они там все волне, но его слушаются. Для них он папа-нянь.
Я открываю приложение, снова просматриваю вакансии няни. Предложений много, но того, что я хочу, нет. Мне нужен кто-то, кто может переехать ко мне на полгода, а лучше на год. У кого не будет детей, мужей, парней, и кто не просит за это космические деньги, и да, детей будет трое. Ценник сразу подскакивает в три раза.
Завтракаю, быстро принимаю душ, вести обычный образ жизни становится все сложнее. Приспособилась, конечно, но с одной стороны хочется уже родить, с другой… страшно, как жить с этим.
Когда родился Ахилл, их было пятеро у кошки. У меня трое, конечно, проще. Но мои тыковки не котята, а прокурята.
Боже. Опять о нем вспоминаю. Вот именно вчера нам надо было встретиться. Девушка еще эта. Почему нельзя было приехать чуть позже, когда рожу. Тогда мне точно было бы не до этого.