Он громко и так искренне засмеялся, что я не смогла остаться равнодушной.
— Ты такая хорошенькая, что еще немного, и я, кажется, на все соглашусь! — Даня так посмотрел на меня, что внутри что-то сжалось. — Поехали в Парк Горького.
Рядом с ним время не просто бежало, оно пролетало со скоростью взмаха ресниц. Я боялась смотреть на часы, чтобы не увидеть там время нашего расставания. Порой мне казалось, что я не просто держу его за руку, а пытаюсь не отпустить.
Мы перекусили в маленьком уличном кафе и погоняли на самокатах, а потом Даня уговорил меня прокатиться на «Американских горках». Мы много смеялись, не выпускали руку друг друга и часто целовались, вызывая возмущение молодых мам и пожилых женщин. Я прятала смущенное лицо на Даниной груди, а он с совершенно невозмутимым видом отвечал на их ворчание:
— Я люблю ее, мы почти три недели не виделись…
Во второй раз мы были молодоженами, которые только что поженились, в третий — иностранцами, которые ни слова по-русски не понимают. Казалось, Даниной фантазии не будет конца. Давно я так не смеялась!
Глядя только друг на друга, мы совсем не заметили, как погода резко испортилась: подул ветер, а вслед за ним начался настоящий летний ливень, который случается только после нескольких очень жарких дней.
Мы пытались найти хоть какое-то место, чтобы укрыться, но почти все они были заняты более расторопными посетителями парка.
Вода лилась с неба, превращаясь под ногами в ручьи. Почти сразу же мы промокли насквозь и нахохлившись, как мокрые коты, направились к метро. Вечерело, видимо от этого сразу похолодало.
Оказавшись наконец-то в теплом и сухом помещении, я сильно задрожала. Даня, обнимая меня, посмотрел на схему метро и предложил:
— Поехали ко мне в отель. Он всего в двух остановках, и от метро близко… — он осекся и посмотрел на меня.
У меня зуб на зуб не попадал, и мысль о том, что я смогу снять мокрую одежду и выпить горячего чая манила меня сильнее, чем магнит. Я кивнула, прижавшись к нему посильнее.
В долгом перегоне метро гремело так, что говорить было невозможно. Мы стояли у двери, Даня обнимал меня, удерживая на поворотах и при торможении, и смотрел мне в глаза долгим взглядом.
В нем я видела любовь, нежность и… волнение? Так хотелось спросить его об этом, но двери распахнулись, впуская шумную толпу пассажиров, и Даня развернулся, закрывая меня от толкающихся людей. Народу набилось столько, что мы так и остались стоять, сильно прижавшись друг к другу. Я чувствовала его сильное и рельефное тело сквозь мокрую ткань своего платья и понимала, что он также ощущает все мои «неровности». Знакомый румянец, как примета сильного смущения, тут же залил мои щеки.
Я подняла глаза на Даню. Он смотрел на меня в упор, и его взгляд был настолько напряженным, что я поняла — наша близость сводит его с ума. Я отвела взгляд, чувствуя, что Даня по-прежнему смотрит на меня.
В этот самый миг я поняла, что больше не могу и не хочу сопротивляться той силе, что тянет нас друг к другу, что я уже выбрала его, и имеет ли остальное значение?..
Когда мы вышли из метро, наступили сумерки, и зажглись фонари. Мы оба молчали. Даня крепко сжимал мою руку.
Небольшой трехэтажный отель встретил нас красивой вывеской над входом, теплым и уютным фойе и небольшим лифтом, быстро поднявшим нас на верхний этаж.
Открыв дверь, Даня вошел в номер, увлекая меня за собой. Тут же загорелся матовый светильник рядом с большой кроватью у окна. Как только дверь закрылась, он выпустил мою руку.
— Прими горячий душ, там есть халат… — голос тихий и какой-то чужой.
Я видела, что сам он тоже сильно промок, с волос падали капли, а еще, видимо…он избегал смотреть на меня. Пройдя к шкафу, он достал оттуда сухую одежду и уже собирался стянуть с себя мокрую футболку, когда заметил, что я не сдвинулась с места.
Его лицо исказилось разочарованием. Он почти простонал и в три быстрых шага оказался рядом.
— Что ты делаешь? — спросил почти сердито и шепотом.
Я молчала, глядя в его глаза цвета морской бури, тщетно силясь понять, почему он так себя ведет? Почему после необыкновенного дня вместе, вдруг стал таким холодным и отстраненным? Почему вместо того, чтобы обнять меня — уходит? Почему молчит, когда мне так важно знать, что он чувствует? Почему сердится сейчас?
Слезы потекли по моим щекам, я сделала неуверенный шаг и осторожно прижалась к нему. Даня резко вдохнул и замер. Только его сердце бешено колотилось в груди.
— Эля…— наконец хрипло сказал он. — Прекрати…
— Почему? — жутко боясь услышать ответ, все же спросила я.
Даня взял меня за плечи и, отстранив, посмотрел в глаза:
— Потому что я — взрослый парень, а ты — маленькая, глупая девочка, которая не догадывается, насколько сильно я хочу тебя. Пойми уже, что я не могу так! — он почти кричал в конце.
— Почему? — по какой-то непонятной причине почувствовав себя в чем-то виноватой, повторила я свой вопрос.
Даня рыкнул, прежде чем ответить мне:
— Я же говорил! Потому что я люблю тебя… И не хочу испугать тебя или сделать тебе больно, — его руки бессильно сорвались с моих плеч.
Он больше не смотрел на меня. Он больше не касался меня.
Но он не знал, что жить без его глаз и рук я уже не умею. И мне совсем не страшно. И все, что произойдет дальше, я хочу испытать только с ним…
Он не знал, и решил за нас обоих, что самым правильным будет отдалиться от меня.
— Что же мне делать? — больно прикусив свою губу, спросила я. — Как мне стать той, которую ты не будешь бояться испугать?
Его взгляд, полный боли, почти сбил меня с ног:
— Элька…
Я не дала ему ничего больше сказать, встав на цыпочки и прильнув своими губами к его. Пару секунд он просто стоял, а потом смял меня в своих объятиях, обжигая быстрыми и нетерпеливыми поцелуями. Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног, а сама я становлюсь невесомой.
Он остановился, чтобы посмотреть на меня долгим, внимательным взглядом.
А после — поцелуи стали нежнее и глубже. Его руки от мочки уха прошлись по моей шее к пуговицам на платье. В мучительной неге, пуговица за пуговицей, они спускались все ниже и ниже, пока платье не оказалось на полу у моих ног.
Даня присел, целуя мой живот, отчего внутри у меня стало горячо. Я запустила руки в его волосы, наслаждаясь каждым его прикосновением, даже не заметив, как осталась без промокшей насквозь обуви.
Обжигая и унося меня в омут совершенно незнакомых мне эмоций, его руки поднялись от моих лодыжек, по бедрам, мимо талии, по спине и замерли на плечах… И снова поцелуи. И в маленьком промежутке его мокрая футболка упала рядом с моим платьем.
Он подхватил меня на руки и, преодолев в несколько шагов комнату, посадил на постель.
Пока Даня снимал свои мокрые джинсы, он неотрывно смотрел на меня, словно лаская меня своим взглядом: лицо, шею, ключицы, живот, колени. Мои щеки горели, но ни за что на свете я не отказалась бы от этого его взгляда, полного любви, восхищения и сметающего все на своем пути желания.
Никто и никогда больше не смотрел на меня так, как он в тот вечер. И уже только поэтому я никогда не жалела о том, что произошло между нами после.
В свете небольшого светильника я видела его огромные глаза в обрамлении длинных ресниц, его красивые скулы и любимые губы… и единственное, о чем могла сейчас думать — это чтобы он не останавливался.
Засыпав поцелуями мою шею, Даня расстегнул замочек на белье, отчего шелковые бретельки соскользнули с плеч, увлекаемые куда-то его нежными руками. Моя грудь отзывалась на его прикосновения усиливающимся жаром внизу живота.
Я закинула голову и от глубины и интенсивности эмоций застонала.
Неспеша, Даня изучал каждый миллиметр моего тела, чем доводил меня до изнеможения. Поцелуи, спускающиеся все ниже и ниже, руки, плавно повторяющие изгибы моего тела, мое тяжелое дыхание и стоны — все замерло на мгновение, чтобы взорваться во мне новым ощущением — близости с мужчиной.
Даня с тревогой смотрел мне в глаза, готовый остановиться в любое мгновение. Я вздрогнула и с силой сжала его плечо. Он замер, но посмотрев в мои глаза, продолжил. Я потянулась за поцелуем и получила все, о чем только могла мечтать.
Глава 21
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я открыла глаза.
Рядом, глядя на меня, лежал Даня. Встретив мой взгляд, он поднял голову и внимательно посмотрел мне в глаза. Я улыбнулась, наморщив носик и с удовольствием потягиваясь. Он улыбнулся мне в ответ.
— Привет, любимая, — тихо сказал он и поцеловал меня.
— Привет, любимый, — пробуя на вкус новое слово также тихо ответила я.
Данино лицо вмиг изменилось, без слов я поняла, насколько он счастлив. Поцелуй в плечо, нежный как касание крылышка бабочки, и я не могу перестать улыбаться. Он притянул меня к себе настолько близко, что я ощутила волнующее прикосновение его обнаженного тела.
Я положила голову ему на грудь, слушая такое привычное биение любимого сердца.
— Ты специально держал меня на расстоянии, чтобы скрыть, насколько поднебесно приятно заниматься любовью?
Он тихо засмеялся, и я подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Очертив большим пальцем мою скулу, Даня прикоснулся к моим губам.
— Да если бы я сам знал, что ты такая кайфовая, я бы украл тебя в тот самый вечер, когда приехал и встретил тебя у клуба. Хотя… Мечтать об этом я начал как раз тогда.
— Данька… — я попыталась изобразить укор в своем голосе, но вышло не очень.
Подумать только, прошло всего два месяца с того дня, когда Даня ворвался в мою спокойную и причесанную жизнь, разгромив ее почти до основания. Но, черт возьми, останься все по-прежнему, разве смогла бы я испытать даже пятую долю всего этого счастья и этих эмоций, которые он дарит мне?
Поерзав ушком на его плече, я наконец-то улеглась, и Даня поцеловал меня в висок.
— Элька, — подушечками пальцев он чертил дорожки на моем предплечье, — я никогда не забуду эту ночь… И тебя… такую — особенную.