Не знаю, сколько длилось наше молчание, но шумно выдохнув, он быстро и стараясь не глядеть в глаза, надел на меня свитер.
— Пошли на смотровую площадку, тут недалеко, — почти приказал он, и аккуратно взяв меня за руку, повел к небольшой тропинке, протоптанной к скамейкам на холме.
Мы шли молча, пока не оказались на том самом месте, куда несколько недель назад Даня привез меня после того, как отбил у пьяных парней в гаражах.
Он усадил меня на скамейку и сел рядом.
— Малая, наверное, ты не понимаешь… — он запнулся и полез в карман джинсов за сигаретами. Сделав две затяжки, потушил сигарету и выбросил ее. — Черт!..
Я внимательно изучала его, отмечая, как он морщит лоб, беспокойно мнет сигарету, ерошит свои волосы, прикусывает нижнюю губу и старательно избегает смотреть мне в глаза.
Каким-то образом я поняла, почему он так взволнован, и что хочет мне сказать.
— Я волную тебя? — спросила тихо, положив руку ему на плечо.
Даня вздрогнул и резко повернулся. В глазах отразилось беспокойство и удивление. Он посмотрел на меня долгим взглядом и наконец ответил:
— Да. Я с ума схожу, когда вижу тебя, а когда ты настолько близко — перестаю себя контролировать. И я боюсь… — он отвернулся и тряхнул головой, — …боюсь испугать и оттолкнуть тебя.
Это прозвучало так искренне и с таким беспокойством обо мне, что я забралась на его колени и, обвив руками шею, уткнулась в теплое плечо.
— Элька… — выдохнул Даня прямо в мои волосы.
— Когда ты рядом мне ничего не страшно … — сказала тихо, не поднимая глаз и не в силах разжать свои руки. — И… ты тоже волнуешь меня.
Даня замер и, казалось, даже не дышал.
Мы долго молчали.
Я поерзала на его коленях, он своими сильными руками усадил меня поудобнее и наконец-то обнял. Стало тепло и радостно.
В этих объятиях, уткнувшись в его плечо, я забыла обо всем на свете: и о том, что сбежала из дома без разрешения, и о том, что уже давно за полночь и скоро начнет светать, и даже о миллионе своих принципов, опасений и правил… Мне было хорошо и спокойно. Кажется, я впервые начала понимать, что такое «быть счастливой».
— Тебе не холодно? — нарушив молчание, нежно спросил Даня.
Я неохотно отстранилась, но обнимать его за шею не перестала.
— Зачем спрашиваешь? Хочешь отправить меня домой или сам замерз? — заранее грустно и чуть-чуть обиженно ответила я вопросом на вопрос.
Даня тихо засмеялся:
— Глупышка! Ни то и не другое.
Я улыбнулась и в который раз поерзала у него на коленях, усаживаясь поудобнее. Он аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся прядку волос и нежно поцеловал в висок. Мурашки, ставшие такой знакомой реакцией на его прикосновения, тут же пробежались по всему моему телу.
— Поцелуй меня, — второй раз произнести эти слова оказалось проще, и Даня уже совсем не размышлял, а тут же выполнил мою просьбу.
— Кто-то, кажется, очень любит целоваться? — прошептал он через долгое время, в момент, когда, тяжело дыша, мы ненадолго оторвались друг от друга.
— Кто-то очень любит целоваться с тобой, — сказала я и нежно прикоснулась к его мягким и таким трепетным губам.
— М-м-м-м-малая, так не честно! — Даня взял мое лицо в свои руки. — Это должен был сказать я.
Мы улыбались друг другу, и я с особым удовольствием разглядывала его красивое лицо, которое было сейчас всего в нескольких сантиметрах от моего. Легкий запах его туалетной воды и так волнующий меня — его запах, слились с запахами первых полевых цветов и свежескошенной травы.
Из-за горизонта показался маленький краешек солнца, и почти сразу же стало светло. Обнявшись, мы смотрели на то, как начинается новый день.
Было что-то завораживающее и торжественное в этом моменте. Сердце гулко стучало в моей груди, от утреннего тумана я куталась в Данин свитер и сильнее прижималась к нему. Он обнимал меня сзади и изредка нежно целовал в волосы, вызывая улыбку и мириады мурашек.
Погас последний фонарь на городских улицах, и солнце, оттолкнувшись от горизонта, быстро начало подниматься все выше и выше.
— Детка, нам пора, — с очевидной грустью в голосе сказал Даня.
— Не хочу с тобой расставаться, — сказала вслух то, о чем подумала прямо сейчас. Почему-то с ним мне очень просто было оставаться собой.
— Маленькая моя... Если бы я только мог, я бы забрал тебя навсегда и никому не отдал бы… — он чертовски обаятельно улыбнулся своей кривенькой улыбкой и как ни в чем не бывало сказал: — Кажется, у меня есть идея…
— Какая? — улыбнулась ему в ответ я, не подозревая, что в следующий момент он с совершенно невозмутимым видом скажет:
— Выходи за меня замуж!
Глава 3
— Ты…я… Ты что такое говоришь? — я отскочила от Дани.
Он широко улыбнулся и засунул руки в карманы джинсов.
— Выходи за меня замуж, и мы будем встречать все рассветы вместе. И не дрожа на улице, а дома в уютной постели… — он подмигнул мне и улыбнулся, но при этом голос его звучал твердо, и глаза были… ну, совершенно серьезными.
Это-то меня и насторожило — он не шутил и не паясничал. Сердце глухо стучало в груди.
— Дань, кажется, вторая бессонная ночь довела тебя до состояния бреда…
Он провел рукой по волосам, взъерошив свою и без того непослушную челку:
— Ладно, малая, можешь сейчас не отвечать, но подумай, хорошо?..
— Да о чем тут думать? — перебила я его. — Мы встречаемся всего одни сутки!
— Зато знаем друг друга с детства.
— Да что люди подумают?
— Плевать! Я на тебе женюсь, а не на них!
— А я?
— А ты за меня выходишь… — его улыбка стала шире, он раскинул руки, чтобы обнять меня, но я отступила на шаг назад. Даня погрустнел и опустил руки.
— Я еще ребенок! — я даже голос повысила, настолько в голове его слова не укладывались.
— Вот еще. Тебе уже восемнадцать. Технически, мы даже можем ни у кого разрешения не спрашивать…
— Ты же сейчас не серьезно? — надеясь, что этот нелепый разговор в пять часов утра окажется просто шуткой, спросила я.
— Я очень серьезно, — Даня прямо и спокойно посмотрел в мои глаза. — И судя по твоей реакции, ты тоже на полном серьезе отнеслась к моему предложению.
Какое-то время я смотрела на него, пытаясь понять, куда нас могут завести эти препирания, а потом, совершенно не планируя этого и вызвав недоумение у самой себя, громко засмеялась.
Даня был обескуражен. Придя в себя, он нахмурил брови, но видя, что меня не отпускает, улыбнулся:
— Пошли-ка домой, пока у тебя горячечного бреда от бессонницы не случилось, — он обнял меня и повел в сторону дома.
Стараясь не издать ни единого звука и наступая только на те половицы, которые не скрипят, я пыталась пересечь гостиную, чтобы как можно скорее оказаться в своей комнате.
В это самое время уже переодетый в рабочий костюм из ванной вышел папа.
Мы оба замерли: я от ужаса, что меня застукали, а папа от неожиданности и осознания, что его дочь, судя по всему, не ночевала дома…
— Что это, Эльвира? — ледяным и абсолютно чужим голосом спросил он. Мне тут же стало зябко, и я закуталась в Данин свитер, который какого-то ляда все еще был на мне. — Где ты была, и что на тебе надето?
Мне захотелось прямо сейчас исчезнуть или убежать в свою комнату, но папа, не моргая, смотрел на меня, ожидая ответа. Бежать было глупо, и врать — тоже.
— Я гуляла. С парнем, — тихо сказала я и не узнала своего голоса.
— Судя по тому, как ты одета, и что с твоим лицом, я это и так понял, — от повисшей паузы у меня холодок пробежал по спине. — Кто он?
Я шумно вдохнула и, закрыв глаза, выпалила:
— Даня Шустов.
— Даня… Ты в курсе, что он на пять лет старше тебя?
— Пап, что за глупый вопрос…Конечно!
— Он парень взрослый, целеустремленный и неглупый, а, значит, либо он в тебе что-то разглядел, либо… — папа шумно втянул воздух, — просто дурит тебе голову.
Я не знала, что на это ответить. Стояла, низко наклонив голову, и пыталась не расплакаться.
— Позволь узнать, чем вы занимались до шести утра? — папин голос дрогнул.
— Ничего такого, о чем ты подумал, — почти прошептала я.
— Я хочу тебе верить, — он устало потер виски и посмотрел на часы. — Я могу понять тебя: тебе восемнадцать, ты проживаешь непростой этап в жизни, а тут такой видный парень оказался рядом, да еще помог тебе на выпускном. Сложно не очароваться… Но, Эля, это лето закончится гораздо быстрее, чем ты можешь представить. У тебя начнется новая жизнь, появятся новые друзья, мальчики… Они будут не менее красивые и интересные, поверь мне!
Я все-таки не выдержала и, громко всхлипывая, заплакала. Папа обнял меня за плечи:
— Малышка моя, ты еще слишком мала, чтобы понять переживания отца. А вот я достаточно взрослый, чтобы осознавать, чего может хотеть молодой и здоровый парень от такой невинной девушки, как ты… Я просто хочу, чтобы ты не оступилась в этой жизни, не совершила ошибок, о которых потом будешь сильно жалеть… Стоит ли бросаться в объятия первого встречного красавца? — папа погладил меня по спине.
Слезы все не переставали течь. Я плакала от досады и от какой-то грусти, что мои первые трепетные чувства, надежды и ожидания, и правда, могут оказаться лишь моей мечтой.
Из своей спальни вышла мама и тут же потребовала объяснить, что у нас с папой произошло. Я высвободилась из папиных рук и, игнорируя мамины вопросы, пошла в свою комнату.
Какое-то время я еще слышала голоса родителей и мамины вздохи, потом наступила тишина. Я перестала плакать и забралась под одеяло, закутавшись в Данин свитер. Он пах Даней и нашими ночными поцелуями…
Наверное, я действительно слишком наивна и проста, но я верю ему. Верю его глазам, каждому слову и поступку, верю, что он не обидит меня и защитит, если понадобится. Верю, что сейчас он, как и я, не спит, вспоминая меня и скучая…
Глава 4
Была пятница, и родители рано вернулись с работы.