— Ты упырь, — прошептал он. — Ты кладбищенский упырь.
— Ты кладбищенский упырь, — повторила за ним и старуха, скребя пальцами затылок.
— Добро пожаловать! — прохрипел молодой человек. — Добро пожаловать в мир нежити!
— Так легенды не лгали! — выдохнул я. — Упыри действительно встают из могил по ночам! И действительно парят над надгробьями!
— Да. Легенды не лгали, — проскрипела старуха. — Ночами мы бродим по кладбищу. Мы не можем уснуть.
— Будь с нами, Спенсер. Пари вместе с нами над могилами! Отныне ты один из нас. Отныне ты — кладбищенский упырь! — провозгласил мужчина.
— Не хочу я быть упырем! — закричал я. — Не хочу парить над могилами! Я хочу вернуть свое тело!
— Тебе не вернуть твое тело, — прошептал мужчина.
— Оно пропало, — прокаркала старуха.
— Пропало… Пропало… — затянули другие упыри, поднимаясь из могил. — Твое тело пропало, Спенсер. Отныне ты — один из нас.
14
— Не-е-е-е-ет! — завопил я. Ветер подхватил мой крик и унес в небеса.
Безобразные, ухмыляющиеся упыри не обратили на это никакого внимания. Пока я в ужасе смотрел на них, они сформировали круг. Костяная рука лежала в костяной руке. А потом они закружились в танце.
Танец мертвецов.
Туман поблек, и темные фигуры кружились в свете луны. Неуклюже изгибались в пляске, шаркая ногами. С отвратительными усмешками на изуродованных, разлагающихся лицах.
Танцевали и танцевали, а я летал над ними.
И тут я почувствовал, как что-то тянет меня к ним. Тянет мимо них — к поваленному надгробью. Незримая сила безжалостно затягивала меня обратно в разверстую могилу.
— Нет! — закричал я. — Я не желаю быть упырем! Я не хочу жить на кладбище! Я хочу вернуть мое тело! Скажите, как мне вернуть его обратно!
Упыри прервали свой жуткий танец.
И в тот же миг неведомая сила отпустила меня.
— Он хочет вернуть свое тело! — закудахтала от смеха старуха.
— Оно пропало. — Мужчина в черном костюме выплыл из круга и направился ко мне. — Я же сказал тебе — твое тело пропало.
— Пропало… Пропало… — затянули остальные упыри.
— Да понял я, что пропало! — рявкнул я. — Но я его верну!
— Пропало… Пропало… — гудели мертвые голоса.
— Тебе ни за что его не вернуть, — заявил мужчина.
— Почему?! — крикнул я.
— Разве ты не знаешь, — спросил он, — кто украл твое тело?.
— Нет. Не знаю.
Хор упырей резко умолк. Никто больше не пел. Все как один они повернулись к мужчине.
— Твое тело похитил Освальд Мэнс, — сказал мужчина. — Ты опрокинул его надгробье. Ты разозлил его.
— Это вышло случайно, — сказал я. — Я все ему объясню. Я заставлю его вернуть мое тело.
— Освальд Мэнс никогда тебя не простит, — прошептал мужчина. — Освальд Мэнс — редкостный мерзавец. Он и его брат были до того исполнены злобой, что некоторые называли их воплощением Зла.
— Освальд Мэнс и его братец спалили дотла половину нашего города, — прокаркала старуха. — Они предали его огню — просто забавы ради. Погибли люди. Сколько людей погибло… — Ее голос сорвался.
— Тебе никогда не отнять твое тело у Освальда Мэнса! — сказал мужчина. — Освальд слишком подлый, чтобы вернуть его.
— Я верну его! — завопил я. — Меня не волнует, насколько он подлый! Это мое тело, а не его! Должен же быть способ его вернуть!
— Способ есть. Скажи ему. Скажи ему… — забормотала старуха.
— Как? — воскликнул я. — Как мне его вернуть? Расскажите!
— Разбирайся сам, — ответил мужчина.
Я пытался добиться от упырей большего, но они отказывались говорить. Вместо этого они вновь закружились в медленном танце смерти.
Я смотрел на них, на их изможденные, безжизненные лица. Я беспомощно плыл, глядя на эти тени безжалостной смерти, глядя, как корчатся в пляске их изуродованные тела — и вновь почувствовал ту неумолимую силу. Она потянула меня обратно в раскрытую могилу.
Я должен выбраться с этого кладбища! Я отчаянно боролся с невидимой силой. Но как? Как мне это сделать — без тела?
А упыри все отплясывали свой беззвучный танец среди могил, вскидывая негнущиеся ноги, хрустели костями рук и пальцев и запрокидывали к луне ухмыляющиеся скелетированные лица.
Я чувствовал, как меня затягивает вниз… вниз, в холодную темную могилу.
Но тут мощный порыв ветра внезапно подхватил меня и понес прочь от пляшущих упырей.
Ветер пронес меня над кривыми деревьями и швырнул оземь.
Я почувствовал, что лежу, распростершись, на земле, на толстом ковре из палой листвы. А потом листья зашелестели, будто перешептываясь.
Сперва звук был тихим.
Потом сделался громче.
Сухой хруст. Что-то двигалось среди листьев. Что-то приближалось.
Хруст нарастал. Становился все громче и громче, пока не превратился в рев.
Скользя среди листьев, я вглядывался в направлении, откуда доносился пугающий звук.
И прислушивался… прислушивался…
Пока не увидел крыс.
Темно-серым морем катились они сквозь сухую листву, захлестывая волнами надгробные камни. Дюжины дюжин крыс сновали по земле, хлеща чешуйчатыми хвостами по листьям и пронзительно вереща от голода.
Тощие, голодные крысы, рыщущие в поисках пищи.
Обнюхивающие землю.
Обнюхивающие могилы.
Вынюхивающие жертву.
В ужасе смотрел я, как из-под какого-то надгробья выскочил перепуганный кролик.
Крысы хлынули вперед сплошным потоком.
Кролик поднялся на задние лапки и замер, скованный ужасом.
Серая лавина захлестнула несчастное создание. Кролик исчез в колышущемся крысином море.
Все произошло молниеносно.
Крысы рассыпались в стороны, сосредоточенно пережевывая кровавые клочья нежного мяса.
За считанные секунды от кролика осталось всего ничего. Ошметки мышц. Лужа крови. И дочиста обглоданные косточки.
С отвращением смотрел я на беснующихся крыс.
С отвращением — и отчаянием.
Я смотрел на крыс… и внезапно понял, что должен сделать.
15
Крысы разбились на небольшие группки, догрызая останки своей жертвы. Острые зубы кромсали последние клочья кроличьей плоти.
Мне нужно тело, сказал я себе.
Мне не сбежать с кладбища без тела.
Я — всего лишь воздух. Я буду летать здесь вечно. Если, конечно, меня не затянет в могилу.
Смогу ли я вторгнуться в чужое тело, как упырь вторгся в мое?
Смогу ли я заполучить себе другое?
Внизу, подо мной, встала столбиком крыса: живот раздулся от крольчатины, красные глазки горят в темноте.
Накатила волна дурноты.
Неужели я и впрямь решил вселиться в крысиное тело?
Я отвернулся от этой твари. Уже одна мысль казалась ужасной и омерзительной.
«Спенсер, ты обязан предупредить свою семью, — убеждал я себя. — Освальд Мэнс — безжалостный ублюдок.
Над твоей семьей нависла угроза. И все, что он с ними сотворит, будет на твоей совести.
Ведь он — в твоем теле!
Попробуй! Попробуй вселиться в крысу.
Это поможет тебе отсюда выбраться. Это поможет тебе добраться до дому.
А потом?
Что потом-то делать?
Давай сделаем хотя бы первый шаг».
Цепенея от страха, я все-таки смог повернуться к обожравшейся крысе внизу.
И ринулся в атаку.
Когда я устремился вниз, взгляд крысы взметнулся вверх, словно она могла меня видеть.
Ее хвост задергался.
Она повернулась, словно хотела улепетнуть.
Но прежде чем она успела сделать еще хотя бы одно движение, я принялся втискиваться ей в голову.
Я хорошо помнил, как упырь вселялся в меня. Начал с головы и проталкивался вниз… вниз…
Получится ли у меня проделать то же самое с крысой?
Я сконцентрировался. Вниз… вниз… сквозь шерсть… сквозь кожу…
В раздутое тело.
Тесно… До чего же стало тесно! Тесно — и жарко. Я пытался уменьшиться, сжаться.
Сконцентрируйся… Сконцентрируйся…
Я чувствовал, как извивается и корчится несчастная крыса. Она билась в конвульсиях и визжала от ужаса.
Она отчаянно вращала головой из стороны в сторону, пытаясь от меня избавиться.
Я еще сильнее сосредоточился. Все свои мысли я направил на то, чтобы внедриться в крысу.
Глубже. Глубже.
Крыса билась на земле. Перекатывалась с боку на бок. Бешено тряслась всем телом.
Потом ее тело пробила последняя судорога — и несчастная тварь обмякла. Она повалилась на землю и застыла без движения.
Я огляделся. Как же горячо. Горячо и влажно.
Я пытался сфокусировать зрение. Все вокруг представлялось сейчас размытым серым пятном.
Я моргнул. Теперь у меня были веки. Настоящие веки, а значит — и настоящее тело!
— Я это сделал! — вскричал я. — Я внутри крысы! Я вселился в крысиное тело!
Я пошевелил ногами — четырьмя короткими ножками.
Фи.
Я запищал:
— Не хочу быть крысой! Хочу быть собою!
Сейчас не время об этом думать. Сейчас надо думать лишь о том, как добраться домой и предупредить семью о зловещем упыре.
Я повернулся, пробуя свои новые ноги в деле.
Глубоко вздохнул… и сорвался с места.
Я несся сквозь траву. Мои усики скребли по стебелькам.
Трава ужасно щекоталось. Набитое пузо волочилось по земле.
«Я же крыса!» — успокаивал я себя.
Я и воздух нюхал как крыса. И на мир смотрел крысиными глазами. Ветер ерошил мою шерстку. Позади волочился хвост.
Миллион совершенно новых ощущений! Стараясь не обращать на них внимания, я выскочил из травы и понесся к воротам.
— Кто-нибудь, помогите! Помогите мне!
Я остановился, услышав позади себя чей-то слабый, жалобный голосок.
Испуганно навострил уши.
Неужели обращались ко мне? Кто же это звал на помощь?
Я вглядывался в темноту, пытаясь сфокусировать свое странное новое зрение.
Никого. Ни души.
Я побежал дальше.
— Помогите… умоляю… — вновь послышался жалобный голосок.
Нет времени, решил я. Я не могу вернуться.
Я повернулся и засеменил вниз по склону холма.