Формально мы, военные, не имели права удерживать этих «путешественников», коли уж их поведение не являлось угрожающим. Но людей-то всё равно было жалко, поскольку отправлялись они фактически на верную смерть. Ладно, пусть сам ты полный придурок, но зачем ты при этом за собой стариков и баб с детьми тащишь в это своё «счастливое никуда»? Это было тем более дико и непонятно, что живых людей на планете осталось всего ничего...
Поначалу мы, как могли, пытались объяснять, что на европейскую часть Союза, где находились самые крупные города и большая часть нашей военной инфраструктуры, во время войны уронили наибольшее количество мегатонн и сейчас там нет ничего — кратеры и руины на месте городов, плюс очень серьёзная остаточная радиация. А на Севере не лучше — подтаивающая вечная мерзлота (то есть обширные болота), тайга, тундра да развалины прибрежных городов, и ничего более.
Но переубедить этих «леммингов» практически не удавалась, даже в тех случаях, когда им для наглядности показывали аэрофотоснимки. Искатели «Оазисов» при попытках их уболтать, как правило, становились агрессивными, начинали откровенно истерить и орать, что «мы не имеем права их задерживать». Тем более в их среде сейчас было принято вообще ни в чём не верить «сапогам» (то есть военным) и «партейным» (то есть коммунистам), поскольку именно они обманули народ, начали эту войну, погубили цивилизацию, истребили человечество, ввергли выживших в каменный век и т.д и т.п, как будто именно мы первыми применили ядерное оружие в этой войне. Особо злобные из числа этой публики кричали, что СССР вообще должен был сдаться на милость НАТО и тогда у нас тут лет через десять-пятнадцать была бы полная благодать рыночная экономика и свободное предпринимательство, все ходили бы в импортных шмотках, ездили на иностранных машинах, ели американские супербутерброды (гамбургеры, кажется) и немецкую колбасу с сосисками, пили виски и кока-колу. А клятые коммуняки и зажравшиеся генералы вместо этого всё испортили. Правда, такие речи произносились редко, поскольку за них нынче полагалось вешать на ближайшем суку.
В общем, постепенно отвлекаться на душеспасительные разговоры с подобными придурками у нас пропало всякое желание, и на эти запуки военная братия быстро плюнула — идут и хрен с ними, пусть себе идут. Если, конечно, не несут с собой чего-нибудь запрещённого и явно не нарушают «законы военного времени».
В нашей военной среде этих, начитавшихся когда-то плохой фантастики городских идиотов быстро окрестили «Бредуны в Бреду», «Ходоки в Мавзолей Ленина», «Цыганята с цыганами», «Табор уходит в небо», «Китежградские утопленники» (это самые приличные определения) и прочими подобными кличками.
Интересно, что на второй, послезимний год вектор этой самой шизы несколько изменился, хотя суть и осталась прежней.
Почему-то вдруг стало «не модно» тянуться на Запад и Север. Видимо, оттого что оттуда никто так и не вернулся, вера в «счастливые города» оказалась несколько подорванной. Зато теперь кто-то пустил слух, что некие «Оазисы» есть в Сибири. Эти россказни уже носили явно религиозный характер, поскольку в разных версиях этих дурацких легенд «центрами благодати» назывались некие староверские или буддистские монастыри. Поразительно, до чего же могут додуматься окончательно съехавшие с катушек атеисты!
Нет, то есть монастыри сейчас кое-где остались, и уцелевшие верующие действительно кучковались вокруг некоторых из них. Но, лично побывав там пару раз по служебным надобностям (подсчёт живых и мёртвых), я особо счастливой и сытой жизни там не увидел. Живут там так же, как и в любой нынешней деревне или посёлке, натуральным хозяйством, едва сводя концы с концами. Разве что молятся да посты держат, что при нынешнем скудном рационе вовсе не сложно.
То есть, если в Сибири или Бурятии сейчас и остаются какие-то крупные монастыри, то их обитателям точно нет дела до этих придурков с их дурацкими фантазиями. Тем более что со стороны Монголии (если иметь в виду буддистов), бывало, забредали крупные вооружённые банды, и из числа «славных потомков Сухэ-Батора», и китайские. Но тем не менее эти бредни воодушевили довольно многих шизиков. Теперь почему-то считалось, что монахи (без разницы, православные или буддистские) могут обучить любого верующего особым образом, после чего он достигнет новой ступени совершенства — не будет зависеть от радиации, пищи и смены времён года, то есть, надо полагать, будет круглый год ходить голышом, питаться энергией солнца и ветра и вроде бы даже сможет читать мысли, исцелять наложением рук и летать по воздуху без каких-либо технических приспособлений. А лучше всего пробираться прямо в Тибет, к Далай-Ламе и Шамбале...
По-моему, сочинители этих баек чрезмерно льстили церковникам по части чудотворства.
А встреченная нами только что шестёрка как раз очень напоминала таких психов-бредунов. Нормальные люди сейчас, после весеннего сева, сидят по поселениям и ждут сбора урожая, чтобы потом было чего жрать зимой.
А этим, похоже, всё равно — вот и топают себе за туманом и за запахом тайги. Двигаются такие группы и группки, обычно совершенно не разбирая дорог, нигде подолгу не задерживаются и, как правило, очень плохо кончают. Поскольку местности они, сплошь и рядом, не знают, а карт у них нет совсем, подобные шизики часто по собственной дурости попадают или в сильно заражённые места, или забредают в глушь, где нарываются на многочисленное голодное зверьё, или попадают в руки остаточных банд (а банды сейчас бывают разнообразные, от обычных уголовников до каких-ни- будь помешанных сектантов, приносящих человеческие жертвы во славу «Великого Огня», то есть атомной бомбы) или каких-нибудь таёжных хуторян. А эти самые, часто имеющие автоматическое оружие и надворные постройки, которые и из танковой пушки не сразу развалишь, хуторяне — ребята весьма практичные и чужого рабского труда, а также многоженства отнюдь не гнушаются.
Я раскрыл планшет и посмотрел свою карту. Всё верно, шестеро путников пёрлись в юго-восточном направлении. Там, откуда они шли, километрах в десяти была обозначена деревня Абызово, а километрах в восьми на их пути — деревня Муслюмкино. Оба населённых пункта были помечены на моей карте чёрным цветом, то есть уже давно являлись нежилыми. В общем, для этих шизиков вполне логично идти по чащобам, избегая людей и ночуя в вымерших деревнях и прочих руинах. Да и фиг с ними, пусть эти шестеро и дальше ищут этот самый «Оазис», которого в природе не существует. И ведь даже младенца этим гадам не жалко...
Конечно, был вариант просто скомандовать ефрейтору открыть огонь, и он, будучи в крайне испуганном состоянии, явно положил бы всех шестерых одной длинной очередью. Одна загвоздка — мы по женщинам и детям не стреляем (не считая, разумеется, случаев, когда они начинают стрелять в нас первыми, в жизни бывает и такое). Можно было попытаться их тормознуть и устроить обыск с проверкой документов, но нас двое, а их шестеpo — часть непременно разбежалась бы по кустам.
А оно мне надо — вылавливать их по лесу, а потом связывать и конвоировать до расположения, при том, что и по пути они наверняка попытались бы сбежать при первой же попытке попроситься до ветру? Нет, ну их всех к бениной маме.
Решив ограничиться сообщением о встречных во время очередного сеанса радиосвязи, я закрыл планшет, и мы с ефрейтором двинулись дальше.
Мы прошли километра три, когда я заметил, что по правой стороне старой дороги лес вроде как поредел. Просека? Никаких дорог в том направлении на моей карте обозначено не было, но если некий «объект» действительно находился на своём предполагаемом месте, здесь вполне могла быть, скажем, грунтовая дорога, которая использовалась как во время постройки этого «объекта», так и в дальнейшем.
Я велел ефрейтору следовать за мной и не шуметь. Затем мы с ним перебежали старую дорогу и осторожно двинулись по этому самому прогалу в глубь леса.
Если тут и была грунтовая дорога, то явно очень давно. За три послевоенных года просека уже довольно капитально заросла высокой травой, кустарником и молодыми деревцами, и каких-либо признаков собственно дороги или хотя бы тропинок я не увидел, хотя очень старые пни по краям просеки свидетельствовали о том, что лес здесь кто-то всё-таки рубил. То есть на нашем пути, конечно, попадались некие заросшие травой канавы, которые при некотором напряжении фантазии можно было принять за фрагменты колеи, но они были не сплошными и не двойными. Выходит, здесь и до войны мало ездили? Или это и не колеи вовсе? Всё может быть....
Мы прошли километра полтора, и вдруг среди метёлок однообразной травы и кустов впереди нас я увидел нечто большое и тёмное, чужеродно выглядевшее на природном фоне.
— Внимание! — скомандовал я ефрейтору. Он кивнул и, взяв автомат на изготовку двинулся за мной, стараясь попадать след в след.
Когда мы ещё немного приблизились к тёмному предмету, я таки рассмотрел в оптику, что это такое, смутно знакомое мне по очертаниям. А это был всего-навсего ржавый КУНГ, судя по остаткам защитно-зелёной краски — армейский.
Когда мы приблизились вплотную, это действительно оказался вполне стандартный КУНГ на шасси «Зил-131». Он стоял, слегка накренившись, фактически на ободах, подмяв под себя остатки шин. Казалось, что он уже очень давно врос в эту траву.
— На горе стоит машина совершенно без колёс, всю резину на гондоны растянула молодёжь, — процитировал я вслух бородатую детскую считалочку. Ефрейтор при этом даже не улыбнулся, похоже, их поколение уже начисто забыло (а может, и не знало), что в природе когда-то существовали «резинотехнические изделия № 2».
Я осторожно обошёл вокруг машины. Следов какого-либо боя или обстрела в виде пробоин или следов пожара на ней не было. А вот раздербанен КУНГ был основательно — входная дверь кузова так и приржавела в открытом положении, а внутри него были вырваны и унесены в неизвестном направлении даже скамейки и жестяные ящики для оборудования. В кабине водителя кто-то тоже очень основательно покопался, например, начисто срезав обивку с сиденья. Уж зачем это кому-то понадобилось — не знаю. В моторе, судя по неплотно закрытому капоту, тоже успели поковыряться. В общем — очередная пустая, ржавая и разграбленная машина (внешние бензобаки из-под кузова кто-то тоже не поленился оторвать), без человеческих останков и следов какого-либо насилия. За последние три года я видел сотни, если не тысячи подобных транспортных средств разной степени раздолбанности. И что тут ещё сказать — брошен КУНГ давно, это очевидно, как и то, что место для остановки здесь не особо подходящее. А раз так — значит, либо грузовик сломался, либо, как вариант, кончился бензин. Поскольку дело было явно накануне Главного Удара или сразу после него, возиться с машиной не стали. Из чего следует, что хозяева КУНГа ехали в составе какой-то колонны и после поломки скорее всего пересели на какой-то другой транспорт. То есть, похоже, в начале войны здесь действительно проезжала некая армейская колонна. И, судя по направлению движения, путь она держала как раз в сторону интересующего наше начальство неизвестного «объекта». Вроде всё сходится, выходит, не зря контрразведчики лупили по почкам свидетелей. А ещё получается, что те, кто ехал на этом «Зиле», очень торопились, раз не имели времени или возможности чинить машину и даже не п