Этот же не только дрался по-особому, но, что казалось гораздо таинственнее, свой загадочный стиль не слишком-то использовал. Он уклонялся, маневрировал, применял отвлекающие удары, но как-то формально, не стараясь, что ли. Ему, видимо, было все равно, сколько ударов получит сам. Главное — уничтожить противника! При этом Враг ничем не рисковал — русские не добивают поверженного! А следовало бы!
Всеслав, прежде чем пальцы убийцы вошли ему в мозг, угодил тому локтем в висок и подъемом стопы в пах. Но мерзавец, разделавшись с Учителем, хоть и выглядел, как сплошной кровоподтек, легко перепрыгнул через канаты и буквально растворился в толпе растерявшихся зрителей. Мистика, да и только!
Клятву Игорь собирался выполнять столь же ревностно, как и остальные Старшие. Священные клятвы просто так не дают. Однако он не думал, что ему вообще когда-либо выпадет этим заниматься, хотя бы уже потому, что его жизненная сила таяла день ото дня. К постоянной головной боли добавились удивительные грезы наяву. Игорь то пытался пройти сквозь реальные стены, то натыкался на несуществующие препятствия. В знакомых чудились совершенно другие люди, а случалось — лез здороваться к совсем чужим. Сны то не снились вовсе, то шли почти «широкоэкранные», причем все на исторические темы. В них Игорь снова был сильным и умелым, его руки не тряслись, глаза не слезились от света, память не подводила через раз. И ему все чаще казалось, именно тот остров-крепость, где разворачивалось действие снов, есть настоящая реальность, а этот тусклый, помутневший мир, в котором он располагает лишь жалким, разрушающимся организмом — на самом деле просто кошмар, навеянный одним из многочисленных злых духов Холодного Моря. И Игорю все меньше хотелось просыпаться…
Отец, который давно взял за правило в жизнь сына не соваться даже по большому приглашению, на этот раз не смолчал:
— Съездил бы ты к деду Олегу? Он же травник! Глядишь, выходит тебя, или хотя бы что толковое присоветует!
Это было тем более странно, что старого Олега, да и не деда вовсе, а брата прадеда, Игорев отец терпеть не мог. Действительно, старик на все имел свое мнение, мягко говоря, допотопное, оспаривать которое было небезопасно. Отец же считал себя «убежденным продолжателем идей западного либерализма в его наиболее демократических формах» (Игорь никогда не мог перевести это словосочетание на русский язык), и потому заявлял, что с Олегом ему разговаривать не о чем.
Либерализм отца дал серьезную трещину после октябрьских событий, почти уже полтора года назад. Омоновцы изловили Игоря неподалеку от Баррикадной. Никогда он не забудет простуженного, промерзлого стадиона, и не в Чили, а в центре «демократической» Москвы. Его, правда, вскоре отпустили, в кармане нашлось полезное удостоверение — подрабатывал полгода в Бюро охраны коммерческих структур. Никогда не забудет он этого унижения, окрика: «Лицом к стене, коммуняки!», не забудет и не простит.
К стыду, Игорь так и не вспомнил, сколько деду лет. Очевидно было, что ой как немало, а преставиться в почтенном возрасте человек может в любой момент. Игорь не особенно рассчитывал на помощь. Травы травами, а что делать, когда именитые профессора и авторитетные табибы даже диагноз толком поставить не в силах? Да, повидаться с дедом было необходимо, пока тот не умер…, или пока сам не отдал богу душу. Последний раз Игорь гостил у старика в деревне сразу после окончания школы. Потом был физико-технический, армия — там Игорь и встретил Всеслава, сначала как зам. по тех., после — как друга, учителя и соратника.
Из обжитых городков Восточной Германии перестройка загнала русских офицеров в палатки да хибары суровой России. Всеслав ушел из армии и вернулся в родной Новгород, где и располагалось центральное отделение Школы.
Снова учеба, с блеском защищенный диплом… Затем второе образование, на этот раз в Историко-архивном. Второй диплом, одновременно финал России, после которого его приняли в Верхний, или Внутренний, Круг. Игорь быстро стал одним из Старших, не столько даже из-за боевого мастерства — куда ему было до Всеслава или Селидора — сколько благодаря своим нашумевшим экспериментам по истории Древней Руси. Ему поверили, а мастерство — дело наживное. Просто работать надо больше. Работать над собой. Годы летели незаметно…
Отец проводил Игоря до вокзала. Дед обитал под Старой Руссой, забравшись в невесть какую глушь, и Игорь серьезно волновался, сумеет ли он отыскать нужное место, тем более при нынешнем своем состоянии. К его удивлению, Олег прибыл на станцию собственной персоной. Он совершенно не изменился, был по-прежнему подвижен и бодр, и только из-за седины не казался моложе ссутулившегося, вялого правнука, опирающегося на палочку.
— Почитай, не меньше сотни разменял, старый плут! Все кореньями, травками да корой живет, а здоров обниматься! — Игорь шагнул в крепкие не по годам объятия старца.
— Я ждал тебя, Ингвар! — молвил дед. Со словами: «Это тебе больше не понадобится!» — старик зашвырнул костыль на отходивший товарняк, что-то пробормотав вслед.
— Как же ты исхитрился? Папа телеграфировал?
— Куда там? В нашей деревне отродясь ни почты, ни радио не было.
После туманного объяснения Олег заставил Игоря выпить некий удивительно отвратный настой, от которого парня потянуло в сон и одновременно блевать. Сон пересилил, и Игорь отключился прямо на подводе.
— Но-о! Бурушка! Пошла милая!
Последнее, что он помнил, перед тем, как очнуться на шкуре в стариковской избе, был мерно взлетающий и опадавший хвост огромного, невероятно мохнатого тяжеловоза, впряженного в наиболее современное, из используемых стариком, средство передвижения.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ
— Мне князем — не обязательно! Мне бы собой остаться! — невесело пошутил Игорь, оторвавшись от воспоминаний.
— Такого обещать не могу, — задумчиво произнес дед Олег, устремив на Игоря внимательный взгляд. — Здесь без Власа не обойтись. Потому как ратные Боги путь тебе заказали.
— Да, неужели, этот Влас знает больше твоего? — усмехнулся Игорь, ничего не подозревая.
— Он еще прадеда моего деда за волосья таскал.
— Так бы сразу и сказал, — снова улыбнулся Игорь, объяснив чудные дедовские слова почтенным возрастом старика. — Было бы интересно глянуть на его могилку.
Глаза Олега озорно блеснули:
— Это точно! Много бы я за это дал!
— Так ты что, сам там не был?
— На могиле Власа-то? Нет, не был, да и не думаю, что удастся. Подожди, сам все увидишь, когда дойдем. Однако это завтра. Сейчас тебе надо отдыхать… Ложись-ка на спину — лицом ко сну, да и ко врагу, коли нагрянет! На боку спят только сурки и женки беременные. Кстати, ты куда должен был ехать после победы? Не на Руян часом?
— Во-во, на Рюген[2], — невесело подтвердил Игорь, — хотя турнир там так и не состоялся. Сроки переносили несколько раз, последний — завтра. То место не готово, то море бушует, то еще что-то… Любопытный остров, доложу тебе! Пиратское гнездо. Всю Балтику в кулаке держали!
— Он мне еще рассказывать будет! Дите неразумное! — рассердился дед, — Что за Ирод внушил тебе эту чушь?
— Не Ирод, а лектор по истории Европы на втором курсе.
— Они такие же пираты, как я — митрополит. Может, и про Аркону лектор рассказывал?
— О ней я читал…
— А про щит на вратах Царьграда читывал?
— Об этом византийские источники не сообщают, только наши летописи.
— Именно, именно! Молчат греки — кому охота в слабости признаваться. Стал бы ты распространяться, если б тебя побили в подворотне? Вот видишь! Ну, а молчание о взятии Царьграда совсем не означает, что Нестор это придумал, и Вещий Олег не повесил щита на воротах. Эх, ты, историк! То же случилось и с Арконой. До чего я дожил! Мой собственный, гм, внук такие глупости лепечет… Знай, город сей основан задолго до Христова Рождества!
— Ну-да? А в арифметике часом не напутал? — усмехнулся Игорь, к новомодным кандыбовским да фоменковским теориям он относился с известной долей юмора — Россия, она, конечно, родина мохнатых мамонтов, но не до такой же степени?
Но дед пропустил остроту мимо ушей:
— Впрочем, это уже опосля подсчитали. Раньше мы родовыми деревами пользовались. И северяне тоже счет времени от Рода вели, пока не скуксились. Ныне все в беспамятстве.
Некогда великий вождь ругов поставил крепость Ахрон. Высилась она белой скалой на самом северном мысе Рюгена. «Ахрон» — хранительница, охрана. Германцы прозвали город у стен этой крепости Арконой. Море ж Балтийское в те времена мы называли чаще Янтарным. Помнится мне, один хитрый грек, Питей из Мессалии, здорово нажился, продавая электрон. А произошло то лет за триста, а то и четыреста, до Распятого… — поучал дед.
— Елки-палки, а и то верно! Чего-й то там читал и я! — подумал Игорь. — Кажется и Старшие Круга промеж себя говорили о том на Таусене, на обряде Свентовита.
— Звали море мы затем — Варяжским или, просто, Холодным, — не унимался Олег, — Ружный, Руян, Рюген с малых лет известен каждому русскому по былинам да заговорам древним. Это Буян, здесь наши Боги зачали первого человека.
Старик закашлялся, встал, подошел к столу и отхлебнул из крынки. Крякнул, огладил бороду с проблесками серебра и обернулся к внуку.
— Вот это номер?!! — восхитился Игорь, — Так ты, дед, еще тот язычник, каких поискать!? Здорово!!!
— Язычниками нас попы прозвали, как греки — варварами. Ну, и правильно, коли «язык» по-старому, это род-племя будет. Я — не просто родянин, мой дорогой. Я — последний из древнего рода волхвов! — продолжил Олег, затем, немного помедлив, добавил уже более миролюбиво. — И не смотри на меня, как свинья на окорок, все-таки я тебя подлечил малость, не в пример вашим городским умникам да реконструкторам фиговым.
— Да нет, я ничего… — пробормотал Игорь смущенно.
Дед и впрямь выглядел убедительно.
— Не понимаю, что тебя так удивило? — сказал он, — Вроде бы и Горянкой занимался… Видать, забыл, кто ты есть на самом деле… Время приспело освежить память!