— Не люблю, когда мне лапшу на уши вешают, — заявил он, глядя на меня с испытующим прищуром.
— Ты сейчас о чём? — не понял я.
— Обо всём, — сердито бросил сын, — сколько мы знакомы? Год? Полтора? И за всё это время ты так и не удосужился рассказать о себе! Только не говори, что как раз собирался!
— Ну, вообще-то, да… Перед сном, например.
— Да это понятно, — отмахнулся он, — сейчас у тебя выбора нет. А раньше? До того, как похитили маму? Почему ты молчал: о Паутине этой, о том, что ты волшебник? Почему?
Я почесал затылок. Да, прав был голос: раньше надо было, раньше…
— Думаешь, это просто? Ты бы мне не поверил так сразу.
— Может, и не поверил бы сразу, — дёрнул плечом Ромка. — Но ты даже не попытался!
Я тяжело вздохнул и привычно полез в карман за сигаретами, но ничего не обнаружил. Почему-то во время сборов о табаке и не вспомнил, а сейчас… Впрочем, было бы о чём сожалеть. Без этой гадости всяко лучше.
— Что именно тебе рассказать? — обреченно спросил я.
Он склонил голову на бок, немного подумал и повторил вопрос, который задавал ещё на Земле.
— Кто ты такой?
Я тихонько рассмеялся.
— Вот это ты спросил, конечно. Я… паук, свободный охотник, герой по найму, маг, как оказалось. Разрушитель…
Сын уважительно присвистнул:
— Ничего не понял, но звучит круто. А почему тогда такси? От кого ты прятался?
— От себя, — обрубил я и поднялся на ноги. — Пошли, что ли. По дороге буду рассказывать.
Спустившись с обрыва, мы взяли курс на зиккурат. Земля под ногами, сверху казавшаяся просто сухой, при ближайшем рассмотрении оказалась дном пересохшего водоема. Покрытая сетью трещин, она неприятно пружинила под ногами, как будто под верхней подсохшей коркой находилась толща вязкой грязи. Угодить в подобную ловушку мне совершенно не хотелось, так что, осмотревшись по сторонам, я решительно направился к тянувшемуся в нужном направлении каменистому гребню, который метра на полтора возвышался над остальной поверхностью.
Взобравшись на него, мы обнаружили, что стоим на добротном, выложенном чем-то вроде брусчатки тракте. Кое-где среди камней пробивались чахлые кустики и синеватые цветочки — видимо, дорогой не пользовалась уже очень и очень долго. Интересно, почему? Впрочем, подумать над этим вопросом не дал всё тот же Ромка, которому не терпелось выведать подробности биографии своего загадочного папаши.
— Так почему такси? — повторил он вопрос, стоило нам сделать несколько шагов по старой дороге.
Я пожал плечами.
— Нужно было что-нибудь максимально далекое от того, чем я занимался раньше. Встретил знакомого, он подал идею — ну, собственно, и вот…
— Ага, понятно. Возвращаемся к вопросу: от чего ты прятался? Кстати, что значит: герой по найму?
— Да, разное… Разбойников погонять, принцессу какую-нибудь спасти, с драконом сразиться.
— Артур, ну я же серьёзно спрашиваю! — обиделся Ромка.
— А я совершенно всерьез отвечаю. Принцесс, правда, спасать не доводилось… То есть, доводилось, но не по заказу. А вот драконы — это было. — Я привычно потер шрам на щеке, избавиться от которого не получилось даже при помощи Слез Леса. — Но, в общем, задачка для камикадзе. Сам не знаю, как умудрился выжить.
— А дракон? — тут же спросил сын, с любопытством заглядывая мне в лицо.
— Увы, выбор был: или я, или он.
Ромка восхищенно присвистнул и тут же потребовал подробного рассказа. Я не стал сопротивляться. Правда, по прошествии стольких лет, история и самому мне казалась чем-то нереальным, но ведь было же! К тому же, разговор об Инг-Даврииле и ледяном Твелли уводил от скользкой темы с силой разрушителя и прошлым полнолунием Каиноса, о котором я пока что не был готов разговаривать. Отлично понимал, что рано или поздно, но всё равно придётся, но как мог оттягивал момент. Как, ну как это сказать? «Понимаешь, сынок, я тот, кто чуть не уничтожил мироздание…»
«Так не уничтожил же! — проснулся внутренний голос. — Сколько можно себя грызть?»
«Отвали,» вяло огрызнулся я и принялся рассказывать Ромке о Халлидаре и его драконах. Конечно, о длительном запое и попытке суицида я скромно промолчал, начав историю непосредственно со своего знакомства с Доро. И это в любом случае гораздо больше, чем поют менестрели. Впрочем, может, уже и не поют. Вряд ли кто-то вспоминает вышедшего в тираж героя.
К тому моменту, когда я закончил рассказ, солнце успело скатиться к самому горизонту, и мы почти достигли зиккурата, при ближайшем рассмотрении оказавшегося гораздо большим, чем казалось издалека.
Вопреки ожиданиям, Ромка вопросов задавать не стал, ограничившись емкой фразой из одних непечатных, совмещавшей восхищение с недоверием.
Какое-то время мы шли молча. В сгущающихся сумерках были слышны лишь наши шаги, к которым примешивался еще какой-то звук. Странный звук, словно вода шумит. Хотя откуда ей здесь взяться? Я принялся вертеть головой, пытаясь понять, что происходит. Ромка, занятый тем же, толкнул меня локтем.
— Там, — ткнул он пальцем куда-то вниз.
Я опустил глаза.
С обеих сторон от дороги, прямо из трещин в грунте били родники. Их было огромное множество, вода быстро собиралась в лужи, заполняла пространство, покрывала землю, и прямо на глазах поднималась, поднималась.
Рассуждать о том, накроет ли она дорогу, и если да, то как быстро это случится, было некогда. Не сговариваясь, мы рванули вперёд, и бежали до самого подножия зиккурата. Когда мы его всё-таки достигли, вода уже стояла практически вровень с дорогой.
Забраться наверх — дело техники, хотя ступеньки и рассчитаны на гиганта семиметрового роста. Мы остановились на предпоследний, ширины которой вполне хватало, чтоб расположиться с комфортом.
К тому моменту почти полностью стемнело, и я не мог рассмотреть, что происходит внизу. Пришлось наколдовать пару светящихся сфер и запустить летать над головой. В их свете стало видно, что дорога полностью скрылась под водой, а ленивые, уже успокаивающиеся волны лижут вторую ступеньку зиккурата. Или правильно будет сказать «ярус»? Не важно, главное, что между водой и нами этих ярусов ещё шесть или семь, а значит, вода так высоко не поднимется. По крайней мере, я на это крепко надеялся.
— У нас есть план, как отсюда выбираться? — поинтересовался Ромка.
— Утром разберёмся, — пожал я плечами и сбросил рюкзак на каменную плиту. — А сейчас — ужинать и спать.
Возражений не последовало.
5. Жабье воинство
Я сидел на краю яруса зиккурата, по-турецки скрестив ноги и умостив на коленях Гелисворт. За спиной потрескивал магический костер, чуть дальше, замотавшись в одеяло, спал сын. Первые четыре часа дежурства мои. Ромка, правда, пытался настаивать на том, чтоб тянуть жребий, только клевать носом начал сразу после ужина. Ничего удивительного: столько впечатлений, плюс длительный переход. Я пообещал, что разбужу его строго по времени — на том и порешили. Конечно, я не слишком рассчитывал на то, что мальчишка сможет вовремя разглядеть опасность, или — если сможет — правильно на нее отреагировать. Но спать когда-то надо, да и сигнализацию я в любом случае обновлю.
Где-то внизу тихо шелестели волны, небо украшали россыпи крупных звёзд. Воздух пах свежестью, прохладой, приключениями… Я удивился, поймав себя на этой мысли. Приключения? Мало наприключался, что ли? Куда они тебя в прошлый раз привели, а?
Слова, слова… Сколько бы я ни рассказывал себе, что возраст не тот, и пора бы уже угомонится, и мало меня, что ли, жизнь била, факт оставался фактом: все три года на Земле я безумно скучал по этим самым приключениям: раскрывать загадки, искать сокровища, сражаться и преодолевать, в очередной раз разминуться со смертью на волосок… То, что было моей жизнью, то, от чего я вынужден был отказаться. Но сейчас, когда — пусть не по своей воле — мне снова довелось ступить на эту пресловутую дорогу доблести, я чувствовал, как за спиной раскрываются крылья, а сердце подпрыгивает от предвкушения…
«Горбатого могила исправит,» — ворчливо заметил Голос. «Как ты только на Земле не отправился на поиски драконов?»
«Они там не водятся.»
«Зато на Амеште водятся. И драконы, и вампиры, и оборотни. Живут себе спокойно и не представляют, какое счастье им на головы свалилось.»
«Пусть не нарываются,» — отшутился я. — «А на самом деле, плохо, что я ничего не знаю об этом мире. Хотелось бы понимать, куда мы попали и к чему готовиться.»
«Как будто тебя когда-то останавливали подобные мелочи,» — хмыкнул Голос. «Но вообще-то ты вроде как обладаешь отцовской памятью. В чём проблема порыться и выудить нужную информацию?»
Я не ответил. От одной мысли, что придётся сунуться в наследие безумного колдуна, меня передергивало. О том, что с некоторых пор это как бы часть меня самого, я старался не думать.
Шлепающий звук, шедший от воды, я различил за пару мгновений до того, как сработала сигнализация. Я вскочил на ноги, одновременно запустив в воздух светящуюся сферу.
На нижнюю ступеньку зиккурата из озера как раз выбралась жаба. По крайней мере, больше всего эта тварь напоминала именно жабу, если только они бывают размером с поросёнка. Ярко-зеленая пузырчатая амфибия имела непропорционально большую голову, которую как раз задрала вверх. Открыла пасть — в холодном свете сферы сверкнули крупные клыки хищника.
Я непроизвольно сжал рукоять клинка, мозг в темпе анализировал ситуацию. Впрочем, чего там анализировать: пока скачет понизу, пусть скачет. Сунется — её проблемы. Тем не менее, я оценил расстояние, освещенность, скорость, с которой жаба ползла вверх по ступенькам — всё это, понятное дело, идёт на чистом автомате, но именно сейчас я почему-то об этом задумался.
Жаба издала звук, похожий на скрежет неисправных тормозов и с размаху запрыгнула на следующую ступеньку. В тот же момент из воды высунулась еще одна тварь. И ещё, и ещё… На втором десятке я сбился, а потом стало и вовсе не до подсчетов. Первая зверюга доскакала до яруса, предшествующего нашему, и я спрыгнул ей навстречу. Тварь снова засрежетала и с неожиданной прытью рванула на меня, демонстрируя два ряда острых и длинных зубов. Я разрубил её мечом и спихнул останки вниз. Часть её голодных сородичей тут же набросились на свежее мясо, но остальные упрямо лезли вверх.