— Василий Иванович, где лучше биться будет, чтобы никто не помешал? — обратился я к своему спутнику.
— Да… — возмущенно начал Василий.
— На Москве-реке можно, возле мельницы Вершка. Там место хорошее, ровное и тихое, — вдруг раздался голос одного из стрельцов.
— Принимается, — тут же проговорил лях. Сегодня на вечерне там. Надеюсь, ты не придешь, — осклабился он и тут же прошел мимо меня.
— Ты чего влез? Не тебя спрашивали, — вызверился на стрельца Василий, я же махнул рукой.
— Андрей Володимирович, мне к царю бежать надо, все обсказать. Коли случится с тобой чего, с меня всю шкуру спустят, а то и со всей моей семьи.
— Вот после боя и расскажешь! Тебе приказано меня сопровождать, вот и сопровождай. Я тебя не отпускал, — тут же отбрил я его.
— Да как же? — возмутился Василий.
— Приказ был? Был. Вот и сопровождай, — я сделал шаг вперед, перекрестился на икону на воротах, поклонился ей и двинулся дальше.
Через три шага меня догнали.
— Андрей Володимирович, ты понимаешь же, что Анджей старше и опытней? Он наверняка тебя убьет, царь осерчает. Не надо тебе туда ходить, — попытался воззвать к моему разуму Василий.
— Да, ты прав, — протянул я, признавая правоту спутника. — Вот только я русский князь, и не дело князьям от смерти бегать. Тем более от какого-то ляха. К тому же… — Я хитро глянул на Василия, ведь у меня уже появился план, как провести этот бой. Анджей сам подставился, дурак чванливый.
— Что? — вырвался вопрос у Василия.
— Я не просто князь. Я русский князь, а это значит, со мной господь бог, — и я перекрестился.
Василий глянул на меня удивленно, но тоже перекрестился, как и стрельцы, которые смотрели на меня с одобрением и даже с уважением.
— Это гордыня — смертный грех, — нашелся Василий.
— Вот и увидишь вечером, чья правда. Да и с саблей я не так плох, как ты думаешь. Найдется мне, чем удивить. Анджей сам не уйдет, — оскалился я.
Василий же понурился, видимо, не очень поверил в мои слова, да и понимал, что его так и так накажут за то, что не сообщил.
Тем временем мы спокойно шли в сторону дедовского дома. Я же наслаждался прогулкой, две недели взаперти мне совсем не понравилось сидеть.
Час — и мы добрались до цели.
«Надо было коней взять, да и Черныш мой там, на царских конюшнях», — промелькнуло в голове, когда мы приблизились к воротам, на которые я кивнул одному из стрельцов, который предложил место боя, и он сразу в них затарабанил.
— Кто там? — раздался голос за воротами.
— Андрей Володимирович Старицкий, — тут же заорал Василий.
— Не велено мне никого пущать. Сейчас хозяину скажу, пусть он сам и решает.
— Да, — задохнулся Василий, готовый что-то проорать, но я положил ему руку на плечо и улыбнулся.
— Данилка, это я, Андрей, — со смехом прокричал я дедовскому послужильцу.
— Андрей? — раздалось удивленно. — Живо-ой, — во всю глотку проорал Данилка. Так, что стая воробьев на ближайшем дереве взлетела. — Я сейчас, — тут же я расслышал возню с засовом, а через пару мгновений калитка распахнулась, и оттуда высунулась довольная рожа Данилки.
— Мы думали, уже все, не увидим тебя, знаешь, как тут лютовали. Ой, — обратил он внимание на стрельцов. — А кто ж князь-то, Андрей Старицкий? — спросил он нервно.
— Я это отныне. Хотя и до этого им был. Только тайна это была, — со смешком произнес я. — Деда зови. С ним все хорошо?
— Да чего ему будет? — усмехнулся Данилка и тут же рванул в сторону дома. Крича по пути, что я вернулся от царя. Да не просто вернулся, а князем стал.
Василий поморщился, видимо, это не укладывалось у него в голове.
— Подворье деда это моего, по матери. Так что здесь все свои. Им больше позволено, — тут же пояснил я, и Василий кивнул, принимая к сведенью.
Тем временем на веранде появился дед и Олешка, позади них Елисей, и они начали спускаться ко мне.
У Олешки и деда на лицах были видны синяки, почти прошедшие, желтого цвета, так дед еще и прихрамывал.
— Андреюшка, живой, — пророкотал дед, раскинув руки, и я ломанулся в его сторону.
Может он мне и не родной, но стал достаточно близким человеком за прошедшее время.
— Живой, деда. Живой, — пискнул я, попав в его медвежью хватку, а после и Олешка меня обнял.
Елисей же стоял рядом и скалился довольно.
— Кто это вас? — оглядел я родичей. Было видно, что им досталось и наверняка пару дней назад все лица были синие.
— Да о тебе расспрашивали, так бока намяли, да на дыбе повисеть пришлось, но без увечий. Легко отделались.
— Кто? — вырвалось из меня.
— Царевы люди, — хмыкнул Олешка. — Кто ж еще?
— Лях у них главным был, Мацей кажется, — прогудел дед.
— Вы живы это главное, — улыбнулся я как можно более беззаботно, но оставляя себе зарубку на памяти.
— И целы, — улыбнулся дед. — Ты давай сказывай, а то мы и не знали ничего. Только Волынские приходили, да и все.
— А этим чего надобно было? — поморщился я.
— Да не понятно чего, приходили ругаться, дескать, в немилость царя попали из-за тебя.
— А ты что? — серьезно.
— Калитку закрыл, да и все. Пусть на ворота лают, — усмехнулся дед.
— Пойдем в дом, там и поговорим, — произнес я, а то рядом Василий стоял и стрельцы гревшие уши.
— Пойдем, пойдем, — кивнул дед.
— Елисей, съезди к Одоевскому, пусть Хованского позовет, да подходят, — распорядился я.
— Все исполню, — кивнул Елисей и тут же направился к конюшне.
Я же обернулся к Василию и стрельцам:
— Здесь побудьте, мне с родичами поговорить надобно.
— Обождем, испить бы чего. А то в горле пересохло, — откликнулся Василий.
— Квасу холодного принесут, — произнес дед, и мы двинулись в сторону терема.
По пути дед распорядился, чтобы гостям квасу принесли и стол накрыли.
Разместившись в светлице, мы расселись за столом.
— Рассказывай Андрей, как дела у тебя? — первым заговорил дед.
— Все хорошо уже, поначалу то две недели пришлось взаперти посидеть. Видать проверяли меня. После царь принял и признал родичем своим. Отныне я Андрей Володимирович Старицкий. В боярской думе уже заседал и стал первым среди бояр, — начал я свой рассказ.
Дед же сидел, довольно улыбался.
Когда поведал о конфликте с Воротынским, и что тот не хотел уступать, дед нахмурился, а когда узнал, как дело разрешилось и вовсе начал смеяться.
Он был рад за меня, и что все удалось.
Через час появились братья Одоевские и Хованский, взмыленные были, видно спешили сюда.
Так что свой рассказ пришлось повторить, вот уж у кого расспросов было много, в том числе и о боярской думе.
— Надо бы тебе двор свой завести в Китай-городе, раз царь не выдал подворье, надо будет идти в Казенный приказ, уж там выдадут или выкупать придется. Ты князь тебе потребно свое иметь. Хотя в грамоте Василия Владимировича упоминалась слободка замоскворецкая, она в земляном городе находится и недалеко, можно и там будет терем выстроить, — высказался Иван Андреевич Хованский.
— Это да, — кивнул Иван Никитич Одоевский.
— О вашей помощи, как говорил, я не забуду, — вновь напомнил я.
Князья разулыбались довольно.
— Нагих тоже не забудь, да и к царице съездить надобно. С подарками, родичи все же, — степенно произнес князь Одоевский большой, брат же его просто кивнул.
— Прохор, вели ко мне холопов отправить, пусть пару бочонков вина принесут. Праздновать будем, — произнес Хованский, обращаясь к деду.
Я же удивленно на него взглянул, по имени обратился он к деду. Равного конечно не признал, но уважение проявил.
— Я пить не буду, у меня вечером бой еще. Готовиться надо, — улыбнулся я.
— Какой бой? С кем? — возмущенно вскрикнул меньшой Одоевский.
— С ляхом одним, Анджеем Липским. Он писарь у царя нашего, — ответил я. Тут же все взгляды устремились на меня.
— Помнишь Олег, как в первый день на торге ляхам бока намяли, вот и был там этот Анджей. Сегодня как шли сюда, подловил меня. Я дал свое согласие на бой, — тяжело произнес я.
Тут же над столом поднялись крики и ругань. Минут десять она не затихала.
— Так, значит, — поднял руку Хованский. Привлекая к себе внимание. — Ты Андрей Володимирович мал годами еще, за тебя и родичи могут вступить и не зазорно будет. Да и боец за тебя выйти может, у меня найдутся. Не след тебе рисковать, да и с ляхом биться. Не почину, кто он и кто ты.
— Прав князь Иван Андреевич, — произнес дед. — Пущай Олешка выйдет, он этого проклятого ляха на куски распластает.
Олег же расправил плечи и кивнул, а после произнес:
— Убью, пса!
Поднявшись из-за стола, я отвесил каждому из сидящих поклон.
— Спасибо за заботу, но с ляхом я справлюсь сам, — произнес я твердо. — Да перед этим разговорить попытаюсь, о том сам он это или надоумил кто. Ведь случись что со мной. Царь должен его наказать, а значит, он надеется сбежать, или помогут ему избежать царского гнева. — Вот только ему в любом случае нужна будет помощь, вот и хочу понять. Кто за ним стоит. Не сам же он решился, — высказался я.
— Андрей Володимирович, не можем мы тобой рисковать. А уж кто за ним стоит, мы узнаем. Дружков его спросим. Когда и где биться собрались? — серьезно произнес Хованский.
— Вечером, на Москве реке возле мельницы. Вот только биться буду я сам, и это мое последнее слово, — веско произнес я сам.
— Запру, — глянул на меня дед.
— Сбегу, — нагло ответил я.
Минут десять мы мерились с дедом взглядом, и это было не просто.
— Справишься? — наконец произнес дед.
Я твердо кивнул, и он махнул рукой.
С час мы обсуждали ляха, как и то, кто его мог натравить, и как следует биться, на что я только улыбался и кивал. После я ушел отдохнуть и готовиться.
Найдя Елисея, я ему шепнул, чтобы он за Прокопом с Богданом съездил, по ним я тоже соскучился, да успокоить их надо, что все хорошо.
Ближе к вечерне мы огромной толпой выдвинулись к мельнице. Нас было не меньше пятидесяти человек, ведь князья и за своими людьми послали, так еще и хмурый Василий со стрельцами нас сопровождал.