— Да, конечно. Простите, я слегка неверно выразился. Старцев сын прошлого князя Романа Жарова, ныне покойного. И сводный брат нынешнего князя Ильи. Об этом очень мало кто знает! И я советую не распространяться, Александр.
— Как я понимаю, принимать его в род никто не собирался?
— Нет, конечно, он носит фамилию матери. Но как-то ухитрился наладить связь с Ильёй Романовичем. Старцев для Жаровых своего рода наёмник, который не боится запачкать руки, и которого можно использовать для тёмных и незаконных делишек.
— Вы в этом уверены?
— Ещё бы! — уверенно восклицает Филипп.
Задумавшись, я делаю глоток кофе и говорю:
— Знаете, я думал, что Герман как-то связан с князем Череповым. У меня есть основания так считать.
— Возможно, что вы и правы. Дело в том, что Жаровы сами связаны с Череповыми, так что Старцев тоже мог наладить контакт.
Явно замечая непонимание на моём лице, Филипп уточняет:
— Вы не знали? Сестра Ильи Жарова замужем за Сергеем Череповым.
Сергей Черепов. Сын князя, именем которого мне угрожал бывший редактор Золотого льва.
Интересно получается. Дворянские хитросплетения во всей красе. Жаров акционер Династии и если даже не союзник Грозиных, то всё равно сторонник. Или, хотя бы, поддерживает нейтралитет. В то время как Череповы наши злейшие враги.
— Сестра князя Жарова изгой? — уточняю я.
— Всё верно, как и Сергей Черепов. Я не знаю, в чём там было дело, но их обоих изгнали из своих родов, после чего сослали в Европу. Это было лет пятнадцать назад, они только недавно вернулись в Россию.
Я откидываюсь на стуле, задумчиво теребя завязанный мамой галстук. Сложный узел здесь завязан, и я не про галстук.
Выходит, что Старцев, атакуя меня, может действовать одновременно в интересах Жарова, который не хочет отдавать мою долю Династии, и в интересах Череповых, что хотят отомстить мне за потерю Золотого льва. Ведь раз редактор упоминал Сергея, то этот изгой всё же связан с делами рода. Возможно, он курирует как раз «грязные» направления, типа информационных помоек.
— Вижу, что слегка запутал вас, Александр, — улыбается Серебряков.
— Нет, наоборот. Вы открыли мне глаза на некоторые вещи. Информация действительно ценная, Филипп Романович.
— Я же говорил, называйте просто Филипп. Не хочу вас оскорбить, но надеюсь, вы понимаете, что информация не только ценная, но и опасная. Происхождение Старцева — это тайна, которую князь Жаров не хочет раскрывать.
— Само собой. Поэтому я вдвойне вам благодарен.
У меня в кармане вибрирует телефон. Бросаю взгляд на экран — это Виктор.
— Простите, ваше благородие. Я должен ответить.
— Конечно, Александр, — барон Серебряков тактично встаёт и направляется в туалет.
Я беру трубку:
— Слушаю.
— Эглитис пришёл в движение, — сразу переходит к делу Виктор. — Я послал ребят следить за ними, они докладывают, что наёмники покинули базу.
— Куда отправились?
— В баню. Только не думай, что я шучу, но это плохо. У них традиция, посещать баню перед тем, как отправиться на боевое задание.
— Понял. А гвардия Старцева?
— Трудно сказать. У них нет базы, а место сбора может быть где угодно. Мы не знаем, что они делают. Зато заметили каких-то придурков, что следили за нашей базой. Попытались задержать, но те сразу свалили.
— Есть мысли по поводу того, что делать? — спрашиваю я.
— Есть. Предлагаю перевезти наших хакеров в офис Цитаты. Никто не станет его атаковать, потому что по факту это не твоя компания.
— Ну да. Я по сути наёмный работник, хоть и стою во главе. А если Старцев нападёт на Цитату, это будет означать объявление войны всем её акционерам. Хорошая идея, выполняйте.
— Принято, сделаем. В остальном пока что тихо, но мы держим руку на пульсе.
— Хорошо, — говорю я. — Если что, звони.
Убираю телефон и делаю глоток уже почти остывшего кофе. Через пару минут возвращается Филипп и садится рядом со мной.
— Так вот, Александр. К чему я вообще всё это вёл. Старцев крайне опасен потому, что за ним стоит как минимум один княжеский род. А вы, хоть и носите фамилию Грозин, вряд ли можете рассчитывать на помощь рода, не так ли?
— Что вы хотите предложить? — напрямую спрашиваю я.
— Кажется, Надежда вам уже говорила. Я готов принять вас с матерью в свой род, — говорит Серебряков.
— Это серьёзный шаг, ваше благородие. Простите, но я не верю, что вы готовы на подобное только потому, что я замотивировал вашу дочь похудеть.
Филипп улыбается, отпивает свой сладкий латте и говорит:
— Конечно, вы правы. Я хочу предложить нам стать семьёй. Понимаете ли, я вдовец. Мать Надежды умерла два года назад. А вы — отличный юноша, которому я с радостью доверил бы свою дочь. Понимаете?
Ничего себе. На такое я не рассчитывал. Точнее, я думал, что барон Серебряков хочет сосватать мне Надю, но он пошёл гораздо дальше. Приходится приложить усилия, чтобы остаться спокойным.
— Вы хотите жениться на моей матери, и выдать за меня Надю? — уточняю я.
— Всё верно, Александр. Вы получите поддержку моего рода и станете моим наследником. Я понимаю, что мои активы — это не Династия. Но мой бизнес крепко стоит на ногах, есть недвижимость, ценные бумаги, поместье, в конце концов…
— Простите, — перебиваю я. — Вынужден отказать. Я очень благодарен за такое предложение, но я не собираюсь менять фамилию и становиться членом другого рода. Меня вполне устраивает быть Грозиным.
— Но вы же изгой. Это бы решило много проблем.
— Моё изгнание скоро закончится.
— Правда? Я слышал об этом, но думал, это всего лишь слухи, — Филипп явно смущается. — Что ж, простите. Это было чересчур поспешное предложение.
— Пожалуйста, ваше благородие, не чувствуйте себя неловко. Для меня это честь, правда. Если бы ситуация была иной, то я бы, скорее всего, согласился.
— Рад слышать, — бубнит Серебряков.
Ненадолго воцаряется молчание. Мы пьём кофе, а затем барон вдруг говорит:
— Что ж, мне жаль было услышать отказ, но я всё-таки готов вам помочь. И сразу объясню, почему. Как я уже сказал, Старцев в своё время лишил меня крупной суммы денег. Можно сказать, украл. Дело тогда чуть не дошло до реальной войны, и это стало одной из причин, по которой умерла моя жена.
Глядя в пустоту, Филипп проводит рукой по растрёпанным волосам и продолжает:
— Видите ли, у неё было слабое сердце. А все эти суды, угрозы… В общем, её здоровье тогда сильно ухудшилось, и в итоге моей любимой Ирины не стало.
Барон быстро вытирает глаза и смотрит на меня:
— Я хочу, чтобы Старцев ответил. Я не могу обвинить его в гибели жены, но это его вина. Я предлагаю заключить оборонительный союз, Александр. Если Герман объявит войну, моя гвардия выступит на вашей стороне.
«А если кто-нибудь объявит войну вам, тогда уже я буду вынужден поднять свои силы», — думаю я. Помедлив, говорю вслух:
— Буду рад согласиться, но позвольте уточнить. Есть ли у вас другие враги?
— Я понял, понял. Никто не хочет заключать союз с проблемным родом, которому скоро предстоит война.
— Да, и поэтому я благодарен, что вы хотите заключить союз со мной, — улыбаюсь я.
Филипп коротко смеётся и салютует мне чашкой кофе.
— Отвечая на ваш вопрос — у меня нет врагов. Можете проверить через ОценкуРепутации и как угодно ещё. Я в жизни ни с кем не враждовал, кроме Старцева и ещё одного делюгана десять лет назад. Если вам нужно время, я готов подождать.
— Не хочу оскорблять вас таким недоверием. Поэтому с радостью принимаю предложение о союзе.
— Отлично! — Серебряков хлопает ладонью по столу. — Уж простите, но я надеюсь, Старцев как можно скорее объявит вам войну.
— Вообще-то, не факт, что война состоится. Особенно если Герман узнает, что мы заключили союз, поэтому давайте поступим следующим образом.
Я наклоняюсь к собеседнику через стол и понижаю голос:
— Как вы знаете, для заключения союза между дворянами нужно две вещи. Официально скрепить договор через дворянскую палату и публично объявить о союзе. Что насчёт первого, у меня есть друг в министерстве экономики, — говорю я, имея в виду Максима. — Он поможет сделать всё тихо. А публичное объявление мы можем выпустить в какой-нибудь мелкой газете, которую в Москве никто не читает. Например, в издании какой-нибудь африканской колонии. Номинально мы выполним требования, но Старцев, скорее всего, не узнает о нашем союзе.
— Отличная идея, Александр. У меня тоже есть знакомые в правительстве, одна женщина, которая как раз работает секретарём в дворянской палате. Когда мы сможем приступить?
— Немедленно, — я достаю из школьного дипломата чистый лист бумаги. — У вас при себе личная печать? Напишем договор прямо сейчас.
— Добрый день, Богдан Борисович! — широко улыбается советник Ларин, усаживаясь за стол.
— Добрый, — бурчит Булатов, оглядываясь. — Скажите, Тимофей Иванович. Вы специально выбрали это место? Думаю, что все прекрасно знают — ресторан Наследник принадлежит князю Грозину.
— Вот именно. Поэтому никто не подумает, что здесь мы будем обсуждать то, как уничтожить его внука.
Булатов бледнеет и снова зыркает по сторонам.
— Говорите тише! — шипит он. — Нас могут подслушать.
— Никто не станет так рисковать. Слежка за работниками правительства — серьёзное преступление, которое даже князю Грозину не сойдёт с рук. Тем более, есть ещё кое-что. Видите вон тех ребят? — Ларин указывает на стоящих в стороне амбалов.
— Это ваша охрана?
— И да, и нет. Эту охрану предоставил мне Виталий Грозин. Понимаете, к чему я веду?
Причмокнув губами, Богдан отвечает:
— Если честно, то не понимаю.
— Виталий Грозин попросил меня войти в Цитату и сместить Александра с поста председателя, а потом и вовсе выгнать из компании. Я откровенно говорю вам об этом, потому что знаю — вы хотите того же.
— Почему вы так решили? — хмурится Булатов. — И знаете, если уж начистоту, то мне кажется, что вас попросили уничтожить компанию.