Он был выше двух человек и шире телеги. Шагал на ногах из скреплённых магией бедренных костей, глухо гремя ими. Тело — черепа: звериные, человеческие, детские… Слишком много звериного. Вон кости коров, а там — точно козьи… Хотя, насколько Магн слышал, местная некромантия работает только на разумных. Даже вампиры ездят на живых лошадях.
И пах он не как мертвец. Даже одна забытая и сгнившая в ящике картошка может вонять так, что квартиру не проветрить. От старых големов вампиров тянуло сладковатым, приторным запахом гнили. Сильный, ощутимый был запах. Хотя на вид они были старыми и сухими, как музейные экспонаты. Этот же был… свежий. Розово-зелёный, с черными вкраплениями.
Я аж прищурился, передавая Волоку не пригодившееся копьё, и принюхался в ожидании волны вони. Но не уловил её.
Пахло не смертью. Пахло жутью. Магической, мерзкой, густой. Вон они, всплески некромантии — зеленоватые, вьются вокруг…
Метров в пятидесяти позади меня заборов уже не было. Только поля — засеянные чем-то не особенно вкусным, но достаточно просторные, чтобы развернуться и использовать преимущество в подвижности.
— Назад! — скомандовал я. Громко, зычно, сочно. Слово вышло наполненным уверенностью, она плескалась через край и заставляла людей слушать. Я знал, что мои люди подчинятся. И всё же, даже с такой уверенностью, внутри не отпускала тень сомнения: а вдруг подумают, что я отступаю от страха? Поэтому чуть тише добавил:
— Хочу убить его в седле.
Хотя, скорее всего, конечно, мы просто расстреляем его магией, пользуясь манёвренностью наших лошадей…
Вперёд выехал Джевал — лицо серое от ярости. Он молча посмотрел на меня своими тёмными глазами, а потом хрипло выкрикнул боевой клич и повёл за собой пятерых рыцарей в чёрных плащах с мантикорой. Вот же гнида истеричная.
На миг показалось, что их атака захлебнулась: кони, либо плохо обученные, либо ещё не привыкшие к своим всадникам, внезапно заартачились, испугались и попытались ускакать в противоположную от голема сторону. Джевал спрыгнул с седла и пошёл навстречу чудовищу один. Его люди не отстали. Надо отдать им должное: двое обошли голема с флангов, перепрыгнув забор.
— Мой сеньор, я… Позвольте мне… — занудил рядом со мной Дукат.
Я обреченно махнул ему рукой. Пусть доказывает, что не трус. Забавно, что он так умело избежал всех битв, чтобы теперь с разбега прыгнуть на вот это вот… Дукат скинул поводья своему пажу, выхватил двуручный топор из рук оруженосца — и рванул вперёд. За ним тут же потянулись другие охотники за славой, проталкиваясь мимо меня вдоль каменной ограды. Некоторые спешились, но в основном все остались конными.
Я поискал глазами Гвену. И к своему удивлению увидел её неподалёку — сидела в седле смирно, не шелохнувшись.
Какой странный сегодня день.
Голем шел прямо на меня — шаг тяжёлый, неуклюжий, но с каждым метром он ускорялся. Будто в нём проснулась боевая ярость. Прямо похоже. Но, скорее всего, это просто моё искажённое восприятие.
В костяного ударился оранжево-жёлтый сгусток пламени. Один из рыцарей Джевала оказался сильным огневиком. Огонь на секунду объял извивающиеся «хлысты» и занесённые для удара другие конечности. Казалось, костяной сейчас вспыхнет, как сухой куст. Но нет — пламя угасло, будто это обычные, не оживлённые магией кости.
В руке Джевала появился длинный чёрный клинок, и он тоже прибавил шагу. Лениво уклонился от удара огромной, как бревно, конечности, которая обрушилась сверху. Уклонился почти небрежно, как бывалый боксёр уходит от размашистого удара новичка. Глухое «бум» — и костяная палица врезалась в утоптанную землю. Взмах чёрного клинка — и отсечённая «булава» голема покатилась в сторону.
Впрочем, если голем эту потерю и заметил, то умело это скрыл. Или с самого начала планировал просто смять всех массой. Он чуть вильнул, как автобус, отворачивающий от остановки, и попытался «наехать» на Джевала. И вот тут надменный засранец перестал красоваться — и очень некрасиво выпрыгнул в сторону. Голем не занимал всю дорогу, и инерция понесла его дальше. К моему удовольствию, он всё же успел напоследок поддеть Джевала одной из «ног». Отчего тому добавилось ускорения — и он впечатался в стену. Каменная кладка прогнулась и обрушилась. Я был почти уверен, что Джевал не пострадал.
Голем переключился на рыцарей мантикоры. Огневик, окрылённый ужасом, за секунду вскарабкался на стену и перемахнул через неё. Второй кинулся к противоположной стене, но не добежал — его достал «хлыст». Удар сбил рыцаря с ног. Из прикрытой лишь кольчугой руки закапала кровь. Рыцарь закричал, протянул к голему левую руку, не выпуская из неё щит — тот был необычной формы, выгнутый, с огромным шипом на бумбоне. Затем он раскрыл ладонь, и щитом будто из пушки выстрелили. Воздушник. Хитрая уловка — надо будет запомнить.
Ударивший в него щит обескуражил не больше, чем потеря конечности, но самого воздушника «отдачей» отбросило в сторону. Он перекатился и чудом избежал того, чтобы быть затоптанным костяным исполином. Голем, похоже, начал уставать от этих скачущих людишек и сбавил скорость. Тут до него добрался Дукат.
Я уже понял, что у Дуката всегда есть запасной план. Согласно которому надо быть поближе к кухне и подальше от драки. Поэтому я с некоторым удивлением отметил, что он прямо вот торопится к голему. Тот хлестнул по нему одним из своих собранных из позвоночников «хлыстов». Издав родовой боевой клич, Дукат ловким встречным ударом рассёк позвоночник, из которого состоял длинный «хлыст», и в последний момент высоко подпрыгнул, прежде чем костяной смог его затоптать. Столкновение произошло, когда Дукат был уже в воздухе — но это был контакт на его условиях. Он смог удачно «приземлиться», тут же вцепился одной рукой в кости и заревел, бешено орудуя топором. Из прорезей шлема сверкнуло синеватое сияние — Дукат запустил магию тела, что позволяло ему махать своей тяжеленой секирой одной рукой.
Он даже умудрился устроиться поудобнее: вырвал у голема одну из «лап» и утвердился на оголённой «проплешине». Дукат буквально вырубал дыру в костяном теле, как лесоруб — в сплетении сухих стволов. Голем пытался стряхнуть его или достать «булавой», но попадал в основном по себе. Это делало успехи Дуката ещё более впечатляющими.
Очень скоро подоспели остальные рыцари и сразу включились в увлекательную игру «забей костяного голема красиво». Без шуток — то один, то другой, а порой и сам Дукат, оборачивались ко мне, кричали что-то торжественное и салютовали оружием. Что-то вроде: «Эту истекающую слизью и перевитую кишками конечность из человеческих частей я отрубил сам! Подарю её вам, мой сеньор!» Я ни разу не расслышал, что именно они кричали, но это все равно было чертовски приятно.
Голему отчаянно не хватало скорости. Особенно в ударах тяжелыми «дубинами». «Хлыстами» он ещё мог зацепить, но кости не были укреплены магией, и как бы зловеще ни выглядели наросты, они оставались костями — бесполезными против стальных лат. Пешие рыцари кружили вокруг, уклонялись от атак или парировали их, позволяя ударам соскальзывать по щитам и наплечникам. А в ответ крушили, дробили, отсекали. Почти как танец.
Конные просто расстреливали его магией. Без большого успеха.
Костяной отбивался до самого конца. Правда, конец наступил быстро. Ему подрубили ноги, оторвали и отрубили лапы, Дукат раскроил «тело», туда ударили огнём. Хотя до этого боевая магия на голема почти не действовала, на этот раз он явно почувствовал боль. Голем дёрнулся, выгнулся — и рассыпался в груду костей. Даже отрубленные части потеряли форму, а «зубы акулы» скукожились, осыпаясь, как листья на сухой ветке.
Только теперь я позволил себе бросить взгляд на Джевала. Весь в пыли, злой как Гвена после похода в ад. Нет, он успел вернуться до конца боя и, может, даже нанёс парочку результативных ударов своим волшебным клинком. Но я этого не заметил. Старательно.
Я направил Коровку прямо к стоявшему на липкой груде костей Дукату, отстегнул от седла ножны с кавалерийским мечом и бросил их в его руки.
— Лучшее — достойнейшему! — проорал я. Люди любят щедрость в своих правителях. Меч был украшен золотом. Жалко? Немного. Но достался он даром — вместе со свободой я забрал его у Брага Железной Крепи. К тому же, для меня он был коротковат и слишком лёгкий. Золотой подарок за личную храбрость — спонтанное, но верное решение. Люди любят щедрость. Особенно те, кто служат сталью.
Латники радостно орали, некоторые начали скандировать: «Магн!» — немного стесняясь выкрикнуть «Золотой Змей». Я скромно указывал дланью на довольного, как молодая вдова миллиардера, Дуката, дескать, «вот же герой», — и испытывал почти острое удовольствие. Что поделать — я падок на лесть. Что там надо было сделать? А, ущипнуть себя… Не сейчас.
И тут перед моим лицом появилась фея.
— Сперат⁈ — удивился я. — Ты что…
— Это не я, мой сеньор! — немного испуганным басом ответил оруженосец. — Оно… Само!
Фея завертелась передо мной, пища и строя рожицы. Потом метнулась ко мне. Я машинально прикрыл лицо латной рукавицей — открыл ведь забрало, чтобы приветствовать победу Дуката — но она схватилась лапками за мою руку и начала её толкать, продолжая заглядывать мне в глаза и корчить мордочки. Я недоуменно смотрел то на неё, то на Сперата.
— Я её почти не чувствую, — пробасил он. Потом на его лице появилось то выражение, когда он о чем-то догадался. — Она хочет, чтобы вы посмотрели наверх.
Он сказал это достаточно громко, чтобы услышали многие рядом. К тому же фея своим поведением заставила всех замолчать. Поэтому было тихо. Поэтому мы, даже Джевал, синхронно подняли головы. Хотя большинство ещё вертело головами, вглядываясь в дымчатые переливы Вуали, я сразу понял, куда смотреть. И почувствовал, очень странное чувство. Как будто по венам пустили ртуть. Тяжело, холодно и больно.
— Я ничего не вижу, мой сеньор, — сказал Сперат. Я остро ему позавидовал, но уже через секунду его голос сорвался. — Хотя, постойте… Кажется… Хер Императора мне в задницу! Что это⁈