Я несколько раз сверялся с Магном внутри меня, и каждый раз понимал — это не похоже на оскорбление от аристократа, требующее демонстративной вспышки ярости. Это оскорбление, которое жжётся внутри, потому что ты сам не можешь себе его простить.
Я, конечно, не рассчитывал, что опытный человек, вроде того же вчерашнего посла, Флоранса Хау, на такое купится. Но я также был уверен, что у Джевала Гру, того, кто условно командовал армией на том берегу, просто нет инструментов удержать в узде всех. Кто-то знатнее него, кто думает, что знатнее, и уж наверняка почти все уверены, что не глупее Джевала. Поэтому я рассчитывал, что не меньше полусотни дураков перейдут мост в погоне за Леонхартом.
И я выскочу из леса со своими всадниками, пользуясь численным преимуществом, легко сомну их, частью взяв в плен, частью убив, и до конца дня буду ехидно провоцировать Джевала, чтобы он начал переправу на мою сторону, если хочет отомстить.
Он, разумеется, не станет давать мне удовольствие бить свою армию по частям. Но это и не нужно — я одержу зримую победу. Что важно — психологическую. И смогу выйти из этого ситуационного тупика.
Да, скорая реакция «жёлтого» отряда едва не сломала мне всю задумку — но раз сюда ломится такая толпа из вражеского лагеря, то своих пару десятков дураков я гарантированно дождусь.
Я с нескрываемым удовольствием наблюдал за приближающейся армией Вириина. Вот только это продлилось недолго. От основной массы войск отделилось несколько повозок, запряжённых хорошими лошадьми. Накрытые расшитыми балдахинами, на двух больших колёсах — на похожих иногда выезжают в свет знатные дамы. Только эти были чуть менее разукрашены. А ещё, на привязи за ними бежали молодые белые бычки. Это меня и вовсе обескуражило. Ни я, ни Манг вообще ни разу белых быков не видели. Может, крашенные?
Под охраной десятка конных латников повозки отделились от армии и направились прямо к речушке. Из них на берег выскочили странного вида мужики. Двое. Со слишком длинными для своего возраста бородами и одетые как скромные купцы. То есть, одетые так, как будто у них есть деньги, но купцы бы так никогда не оделись. Вокруг носятся точь-в-точь подмастерья, только одеты, как будто младшие сыновья аристократов. С элементами роскоши.
— Похоже на чародеев, — сказал Сперат.
Да, похоже. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Двое чародеев засуетились на берегу. Их суета была бестолковой — я видел, как они машут руками и мешаются под ногами своих «подмастерьев». А вот те очень деловито и ловко обсыпали небольшой круг мелом, потом извлекли из повозок небольшие камни, сложили из них столб высотой мне до пояса, а потом водрузили сверху деревянный ящик. Даже, скорее, хитрую, украшенную резьбой шкатулку. Раскрыть шкатулку не доверили никому. Они сделали это сами. Ещё до этого я увидел, как вокруг них начало искрить и переливаться разноцветьем магия. А потом блеснуло золотым, и содержимое шкатулки. Как будто блик от солнца упал на ярко полированный металл. Мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть то, что скрывалось в шкатулке. Похоже на бронзовую голову статуи на подставке.
Чародеи протянули к ней руки и застыли, будто в поклоне. За их спиной их помощники бросали в расставленные по кругу бронзовые треножники явно алисические ингредиенты. Дым из треножников становился всё гуще и гуще. Как будто они туда дымовые шашки кинули, честное слово. За этим дымом я едва не пропустил, как рядом с очерченным белым кругом всадники спешились, связали белому бычку ноги и ловко перерезали глотку, подставив под струю крови бронзовую чашу размером с небольшой тазик. А потом проделали то же со вторым. По мере наполнения чаши передавались помощникам чародеев. Те выстраивались рядом с бронзовыми треножниками. А потом, по команде чародеев, вылили в них кровь.
Вместо того чтобы залить кровью огонь, они вызвали яркое свечение, которое сначала куполом накрыло чародеев и отмеченную белым площадку, а потом, как сотканное из света желе, поползло в сторону канала.
Едва коснувшись края заросшей тростником лужи, белая взвесь распалась на искры, в которых проявилось призрачное видение канала, каким он, должно быть, был когда-то. Ровные, запертые в камень берега… И мост. Я отчётливо видел, что этот мост был полупрозрачен, как призрак, но грязь и заросли камыша под ним брызнули в стороны, подняв вдоль всего канала, не затронутого колдовством, немалую волну.
Один из всадников в богатых доспехах, который наблюдал за чародеями издалека, уверенно направил своего коня к призрачному мосту. Его боевой конь хрипел, отворачивал морду, косясь на непонятное глазом. Но воля его всадника пересилила. Едва коснувшись призрачного моста копытом и поняв, что эта штука его держит, конь, смешно подбрасывая круп, перескочил на другой берег. Спутники этого отчаянного смельчака не стали мучить своих животных — спешившись и прикрыв коням глаза тканью, они перевели их на другой берег за уздцы.
Пока всё это происходило, к призрачному мосту приблизились и другие всадники. Некоторые остановились, наблюдая с явным недоверием в позах. Но многие последовали примеру переправившихся.
Призрачный мост был достаточно широк, чтобы за раз пропустить через себя и шесть лошадей. Причём они бы шли свободно, всадникам бы не стоило бояться, что они заденут соседа кончиком ножен.
Очень скоро вражеские всадники повалили через призрачный мост сплошным потоком. В табуне лошади шли легче, теперь им даже не надо было спешиваться. Пройдёт вряд ли больше получаса, и большая часть вражеских всадников окажется на этой стороне.
Я осторожно разжал челюсти. Однажды я, по старой привычке скрипну зубами. И останусь без них, из-за своей силы, просто размолов и на куски. Но возможности поскрипеть зубами сейчас мне очень не хватало. Я опять забыл про магию.
Глава 4Сомневаешься — бей!
Я смотрел, как вражеское войско переправилось на нашу сторону, сохраняя полную невозмутимость. Держать лицо в любой непонятной ситуации — полезное свойство. Не зря Магна так дрессировали, реально помогает. А вот внутри меня всё вдруг запуталось. То ли я чересчур настроился на то, что переправится только пара десятков самых нетерпеливых, то ли чисто психологически мне стало страшновато — короче, я тупил.
Как я и предполагал, всадников у наших противников было триста, не считая полсотни «жёлтых». Это много. При любом раскладе много — и так, если со стороны смотреть, прямо толпа огромная. А если тебе предстоит ещё и на них с железом кидаться — то вообще орда. Меня неожиданно затопили сомнения. Я был относительно уверен в пятидесяти-шестидесяти условных «караэнцах», которые пришли со мной. А вот кинутся ли в дикую рубку остальные? Даже я, хоть умом и понимал, что у меня сейчас не меньше двухсот всадников, чувствовал, будто нас мало. Меньше, намного меньше…
Сзади послышалась возня, конский храп. Я обернулся. К нам подъехал Эйрик.
— Сеньор Магн, нам следует ударить сейчас. Убьём чароплётов и остановим переправу! — прорычал он. Его поддержали одобрительными криками. Вот гады, сказал же назад сдать. Нет, все повылазили на гребень и подглядывают, что там делается.
— Нет! — резко сказал я. — Рано.
Этим возражением я выигрывал для себя время. В безумную атаку я точно сейчас был идти не готов. Артефакт с обслугой был на другом берегу. Предстояло пробиться по мосту — либо наведённому магией, либо узкому деревянному — чтобы до них добраться. Это не быстро. Сначала нам придётся спуститься по пусть и ухоженному, но довольно плотно засаженному деревьями склону холма. Это не быстро. Потом как-то построиться. Внезапного налёта не получится. Скорее наоборот — вражеская армия, управляемая так же слабо, как и моя, как тараканы рассыпалась в разные стороны. Некоторые группки рыцарей приближались к холму. И, как мне казалось, их взгляды так и шарят по его вершине.
— Всем укрыться! — рявкнул я и подал пример, спрыгивая с Коровки. Сперат последовал моему примеру. Я не постеснялся прилечь за каменный выступ. Рядом, за валуном, на котором стоял Фрозен, примостился Сперат. Волок, нагло оставив лошадей на попечение конюхов, плюхнулся на живот рядом со мной.
Видя такое, совершенно не подобающее поведение своего предводителя, и остальные рыцари постеснялись сильно уж отсвечивать. Кант спешился, припадать к земле он постеснялся, но спустился вместе со своим конём и свитой ниже. Острый гребень холма усеяли пажи и оруженосцы, которые высматривали сквозь ветви происходящее и рассказывали об этом своим сеньорам. Не очень громко, но достаточно громко. С этим мне пришлось смириться.
Пока я спешивался, то обнаружил, что за мной собралась группа людей. Народ инстинктивно тянулся ко мне. Я ещё раз посмотрел на Тростниковую ложбину. Из-за веток, с этого уровня, почти от самой земли, толком ничего видно не было. Просматривался только Вириин со своим контадо. И небольшие, по нескольку человек, группы вражеской пехоты, которые медленно брели от своего лагеря в нашу сторону. Скорее всего, слуги — сколоченных банд, как вроде тех же моих кесаенцев, я не увидел. И попытку их организовать не просматривалось. Этих пешеходов можно не считать. Впрочем, так тут обычно и делали — никто не считал пехоту в полевых сражениях. Так, кегли.
— Декан, то есть, теперь Ректор, Бруно Джакобиан, в курсе артефакторики упоминал о подобных артефактах, — пробасил Сперат. — Они не могут работать долго. Так, во время одной из осад Кесаены, Пиллары применили очень похожий, создав волшебством осадную башню, по которой смогли подняться на стены города. Но Кесаена — это город башен и крепостей — каждая семья там строит свою. Вы же сами видели. Они смогли взять несколько, но потом волшебная башня истаяла, и штурмовавшие город смельчаки оказались отрезаны от своих, на стенах, среди врагов…
Точно. Используемые в Империях для мгновенного возведения переправ и полевых укреплений, эти артефакты требовали умения и таланта. А то, как им управляли местные… Откуда я это знаю? Сейчас это не важно.