— Я слышал, что это совсем-совсем не лечится, — я видел, что другу плохо, но что я мог ещё сказать? — Он нас по миру всех пустил!
— Тагай, не истери, — Костя говорил совсем не так, как раньше, наша вылазка его изменила. — У нас денег скоро будет больше, чем у той певички, что в кабаре выступает. Ты купишь дом себе, дом — маме с сестрой, батю на чистку к шаманам отправишь.
— Что? — Тагай явно не обалдел от последних слов Кости, но тот лишь рассмеялся.
— Не бери в голову, — сказал ему Костя. — Просто помни, что теперь ты, если и не сказочно, то всё равно — богат. Ты же понимаешь, что теперь это наша скорпиида и мы её… ну это, скорлупу собираем. А это такое капиталовложение, что ууух!
— Там несколько яиц с мёртвыми были уже, — вставил я свои пять копеек, чтобы как-то поддержать настрой Кости. — Может, она их отдаст.
— Нет, ты что? — Жердев помрачнел и обернулся ко мне, впившись глазами. — Это дети её. Пусть и мёртвые, но она их не отдаст. Похоронит или сожжёт прямо в оболочке, но не отдаст. Ты бы отдал?
— Ну я и не скорпиида, — постарался оправдаться я за поспешные слова.
— Да? А чем они хуже⁈ — Костю этот момент чем-то сильно задел. — Да, они выглядят не как мы. Но они тоже разумны, тоже воспитывают своих малышей. Тоже скорбят об утратах. Мы должны снисходительно к ним относиться. А у нас всяких магических животных уничтожают почём зря. А потом спрашивают — где магия? Ушла! Потому что вы убили её источник!
Глаза Кости горели странным оранжевым огнём. Но вдруг он понял, что перегнул палку и успокоился.
— Простите, — сказал он, тряхнув головой. — Накипело.
— С такой любовью к животинам магическим тебе надо было зоозащитником стать! — хмыкнул Тагай. — Чего ты на боевой пошёл?
— По завету матушки, — Костя умолк и отвернулся к окну. Видно было, что тема ему неприятна. Мы же решили не бередить семейные раны, захочет, сам расскажет.
Пока доехали, пока дошли до усадьбы Добромысловых, уже стемнело. Но всё равно было видно, что дом — самый настоящий терем, выполненный в стиле родовичей и сложенный из массивных брёвен. На коньке возвышалась фигурка медведя, стоящего на задних лапах, вырезанного из дерева. Одним словом — любо-дорого, как говорится.
— Ещё прадед мой строил, — с грустью проговорил Тагай. — Не сам, конечно, но он очень многое в облик добавил.
По пути мы ещё обговорили примерный план действий. Тагай должен был увести родных в другие комнаты, а мы с Костей начать разговор с Годиславом по душам. Однако всё пошло не по плану.
Владельца великолепной усадьбы мы нашли у себя в кабинете в очень плачевном состоянии. Он раскладывал карты по зелёному сукну и делал ставки. Усугублялось это всё тем, что папаша Тагая был пьян в дым и играл он с самим собой, пытаясь отыграть усадьбу назад.
Выглядел он весьма уныло: растрёпанная седеющая шевелюра, обрюзгшее лицо, красные глаза. Причём, седина, как я подозревал, была связана с многочисленными попытками ментального влияния.
— Та-ак, — говорил он, не замечая нас. — Две дамы, три туза. А у вас?
Тагай застыл на пороге, но не в нерешительности, а, скорее, в ярости. Желваки его играли, как будто он что-то жевал.
В этот момент к нам выскочили сестра и мать Тагая. И если мама сильно постарела и подурнела от постоянного горя, то вот сестра с тёмными локонами, струящимися по плечам, была в самом расцвете. Теперь-то я понял, почему те, кто постепенно разводил Годислава на деньги, так были падки на сестру Тагая.
Ещё и правильные черты лица, не омрачённые пока тяготами жизни, тонкая шея и плавные движения невольно привлекали к себе внимание.
Нас они едва заметили, зато сразу же повисли на Тагае.
— Тихомир! — первой опомнилась сестра, — а ты как тут оказался? Нам сказали, что вам нельзя вообще из академии выходить!
— Не из академии, а из города, — ответил на это мой друг. — Но это ничего не значит, когда на кону наш дом! Мы приехали помочь!
— Да неужто⁈ — воскликнула его мать и закрыла лицо ладонями.
— Совершенно точно, — ответил Тагай и взял сестру с матерью под руки. — Но вам надо пока уйти. Тут будет сугубо мужской разговор.
Пока вся эта сцена проходила перед нашими глазами, а на дальнем плане Годислав пытался сам у себя отыграть усадьбу, я оглядывал помещение. Нет, я был привычен к подобным строениям, и всё-таки монументальность, простота и одновременно красота поражали воображение.
Внутри брёвна не были ничем прикрыты, но зато ошлифованы чуть ли не до блеска. Аккуратные полки, массивные перила на лестнице, уходящей на второй этаж. Всё основательно и надёжно. Только вот хозяин всего этого оказался ненадёжный.
Когда Тагай с женской половиной семейства скрылся за дверью, Костя без лишних слов схватил Годислава и вскинул его на плечо.
— Куда вы меня тащите⁈ — возмутился тот. — Я же выигрываю!
Уже на втором этаже Жердев подошёл к окну, но затормозил, ожидая Тагая. Тот вернулся уже через полминуты.
— Что будем делать? — спросил Добромыслов-младший, с бесконечной грустью глядя на отца.
— Вывешивайте его наружу, — сказал Костя, передавая пьяного мужчину нам. — Сейчас учить будем.
— Думаешь, подействует? — грустно хмыкнул Тагай. — Мне кажется, что это всё равно, что мёртвому припарка.
— Этот пока жив, — хмуро парировал Костя и пошёл вниз.
Я не знал, что он задумал, но решил, что свесить человека головой вниз и попытаться ему внушить нужные настройки не такой уж и плохой план.
Мы с Тагаем открыли массивные окна и свесили Годислава вниз головой, ухватив за голени.
— Годислав Котемирович, — рявкнул я. — Пора завязывать с играми, слышите?
— Я выигрываю! — откликнулся тот. — Просто поставьте меня обратно на пол, и я всё сделаю! Мне везёт! Мне всегда везёт. Я знаю секрет!
— Тварь, — сквозь зубы проговорил Тагай, и я увидел, как у него блеснули слёзы в глазах, которые он так и не выпустил. Настоящий мужчина.
Всегда тяжело, когда близкий человек оказывается совсем не таким, каким ты его представлял себе. Особенно, если это твой родитель.
— Этот дом не ваш, — продолжал я уговаривать мужчину. — Вы его уже проиграли. Остановитесь! Вы нужны своей семье! Прекратите! Найдите в себе желание всё это завершить!
— Да всё нормально, — весело прокричал Годислав снизу. — Я столько зарабатываю игрой, что моя семья ни в чём не нуждается! Я богат! Сейчас только доиграю партию, и!..
Я не понял, что со мной случилось в тот момент. Неконтролируемая сила. Просто случайный, рандомный выброс магии. Это точно не могло случиться от моей злости, потому что я держал её на узде в этот раз.
Но, несмотря на это, я полыхнул. В прямом смысле этого слова.
Меня объяло пламенем. Как и ногу Годислава, а дальше пламя пошло по его одежде, затем перекинулось на спину, так как рубаха съехала с поясницы и собралась в гармошку подмышками.
Отец Тагая заорал.
— Вам меня не испугать! Я всё равно выиграю!
«Похоже, горбатого только могила и исправит», — подумал я, но тут из кустов послышался такой грозный рык, что даже у меня по спине мурашки побежали. Но я не успел заметить, кто там скрывался, лишь понадеялся, что Костю не заденут.
— А-А-А! Демоны! — заорал отец Тагая. — Тревога! Прорыв! Спасай сестру и мать! — кричал на этот раз он вполне осмысленно.
Тагай уже дёрнулся было, чтобы вытащить отца, как я отрицательно мотнул головой.
— Вы хотите спасти жену и дочь⁈
Внизу мне вновь вторил леденящий душу рык. Вот только я абсолютно точно знал, что демоны по одному не ходят, а не заметить легион в кустах посреди сельской усадьбы было проблематично. Кажется, кого-то посетили не демоны, а вездесущая белочка.
— Хочу! Спасайтесь! Сынок, спаси их!
В этот момент мне показалось, что он был искренним. Я вынул из кармана мамин «подарок» и приложил его к телу Годислава Котемировича. Нажав кнопку-активатор, я заметил, как из артефакта пошёл сизый дымок и впитался в тело игромана.
Убрав пустую оболочку из-под конструкта, я потянул подопытного наверх. Вытащив всё ещё дымящегося Годислава, я постарался моментально затушить тлеющие волосы у него на макушке.
— Вы видели? — он смотрел нам в глаза и говорил совершенно осознанно. — Видели же? Там демоны! Они пришли за мной! Они хотели сожрать мою печень! Выдрать и сожрать!
— Пап, ты слишком много пьёшь, — тяжело вздохнул Тагай. — Уже мерещится всякое.
— Пью, признаю! А пью потому… что дар… — отец посмотрел на меня и на сына и махнул рукой, боясь проболтаться, — … дар отказывает. Оттого и постоянно проигрываю!
— Вы знаете, у тохаров бытует поверье, что если дар использовать не во благо, а во вред, то он уйдёт. Он чувствует, когда его используют не по назначению.
— Да что вы можете знать? — вскинулся менталист, но, заметив мою медную косу, осёкся.
— Вы думаете, мы просто так Стену защищаем? Нет, — начал я нести на ходу выдуманную легенду, — огонь тохаров призван защищать людей от тварей ночи. Поэтому в родах, где защищают людей, дар не вырождается, а там где… Ай…
Теперь уже пришла моя очередь махнуть рукой, но неожиданно меня поддержал Тагай:
— Да, пап. Отец Вити в ранге Ярого на Стене командует, а у Вити при поступлении уже на границе Гридня определили, а это ведь старт только.
— Так это потому?.. — глаза игромана, надеюсь, бывшего, широко распахнулись. В них отразилась работа мысли, будто он начал сопоставлять события своего прошлого. — Ведь действительно пока за стол не сел, всё было значительно лучше…
К нам поднялся Костя, на ходу пытаясь избавиться от колючек из тернового куста и бормоча:
— Больно его печень нужна кому-то, ага, конечно! Вся в циррозе, наверное, даже противно глянуть!
Я отошёл к другу, оставив Тагая самостоятельно вкладывать отцу нужные мысли в голову, так сказать, закрепляя эффект от артефакта и легенды. Раз уж на лицо было плодотворное влияние.
— Ты похож на шелудивого пса после недели гулек, — хмыкнул я, обирая Костю от колючек.