— Спасибо, Сальвия, за ваши… слова и вашу помощь, — борясь с болью, отозвался я.
— Бросьте, — отмахнулась девушка. — Это меньшее, что я могу для вас сделать. И мне всегда приятно помочь сильному мужчине.
Сальвия замолчала и оценивающе посмотрела на меня.
— Я еще не мужчина… — сказал я и осекся. Понял, что краснею.
— Скоро станете, — заверила Сальвия. В ее голосе сквозила загадочность.
— Жаль, что вы уже уедете и не сможете присутствовать на обряде испытания Гранью.
Девушка улыбнулась и… хитро подмигнула мне. Ничего не сказала.
— Но я буду рад, — продолжил я, — если судьба даст еще шанс увидеться с вами в будущем.
Сальвия улыбнулась еще шире, подошла совсем близко, обхватила мою голову руками и поцеловала в лоб. Она наклонилась еще ниже, и я почувствовал, что от нее пахнет розами.
Внезапно ощущение влечения к этой девушке снова захлестнуло меня. Мощнейшее желание и возбуждение. О, Грань! Как же я захотел ее. Больше всего остального. Сильнее, чем желал «разбудить» свою точку средоточия и обрести мощь. Для меня теперь существовала лишь эта девушка.
И снова неприятное осознание: чувство это не было моим собственным. Проникало в меня извне, будто насильно. С каждым мгновением оно становилось все более навязчивым, но от того не менее сильным.
Я опустил взгляд чуть ниже и увидел такой манящий вырез на ее платье, в котором видны были сочные, упругие груди. А еще — тонка цепочка… Сальвия наклонилась ниже. Ощущение влечения усилилось, и я почувствовал, что краснею еще больше. Девушка застенчиво улыбнулась, вот только в ее взгляде не было и намека на стыд или смущение, наоборот.
Внезапно из разреза выпал кулон на той самой цепочке и привлек мое внимание. Кулон в виде трех замкнутых линий, переплетенных между собой в орбиты, и точка посередине. Я смотрел на это украшение и все никак не мог оторвать взгляд. О странном, внезапном чувстве влечения и думать забыл.
Сальвия распрямилась, огладила платье и спрятала кулон под вырезом. Она была в замешательстве, хотя и ловко скрывала это. Я успел заметить.
— Что же, — улыбнувшись, сказала Сальвия, — возможно сама Грань услышала ваши слова и дала такую возможность. Вскоре мы и, правда, будем видеться с вами намного чаще. Чаще, чем вы могли бы даже вообразить.
Многозначительная улыбка, задорный блеск в глазах.
Я не нашел что ответить, да и чувствовал, что она еще не договорила.
— А еще… Еще станем больше, чем просто знакомыми членами разных кланов, — она замолчала, оценивая мою реакцию, а потом добавила. — Я прикажу слугам принести воды в вашу комнату. Отдыхайте, Астар, приходите в себя.
Сальвия вскинула подбородок и, демонстративно покачивая бедрами, покинула мою комнату. Вид ее стройного тела не вызвал во мне абсолютно никаких чувств. А вот последние слова — наоборот…
Так вот, значит, какой вопрос обсуждали наши отцы. Вот в чем заключался деловой визит четы Эркли. Кровный союз наших кланов. Выгодная сделка, но и опасная. Клан Эркли, помимо богатств и военной мощи, славился, так же, своим коварством и непредсказуемостью. А еще поговаривали, что правит там отнюдь не Артур, а его жена.
И да, очень интересно, кто из старших братьев? Кого осчастливит Сальвия?
Глава 3. Главный вопрос
Слуг я так и не дождался, что, впрочем, было уже привычным делом. Они не проявляли особого рвения, чтобы угодить мне. Обычно либо опаздывали, либо вообще не выполняли данных им поручений. Хотя на остальных членов семьи такое неподобающее поведение, конечно же, не распространялось. Даже нашим гостям слуги всячески старались угодить. Но только не мне.
Не удивительно, ведь кто я такой? Младший член семьи, у которого отсутствует Сила. Незаметный мальчишка, который сам не хуже тех самых слуг выполняет день и ночь разнообразные поручения старших родственников.
Смысла ждать я не видел, да и старший наставник накажет, если я опоздаю на урок. Поэтому решил сам спуститься в крыло для слуг и разыскать горячей воды для умывания. Рваную тренировочную одежду снимать не стал, не дело щеголять голышом по поместью, а чистую надевать на грязное тело то еще удовольствие. Взяв комплект чистой повседневной одежды, я помчался вниз.
По дороге, что странно, никого не встретил и поэтому до хозяйственных помещений добрался быстро. Большой чан с водой подогревался на огне. Я натаскал из него целую бадью теплой воды и принялся приводить себя в порядок. Грязь и кровь смыть не составило труда, а вот от синяков и разбитого лица вода не избавила.
Глянул на свое отражение в мутной воде. М-да, одно солова — «красавчик»! Нет, я и, правда, был симпатичным. Все так говорили. Красивое лицо, звонкий мелодичный голос, черные густые волосы. Но сейчас ссадины, синяки и рассечения не красили меня.
Пока я плескался, рядом сновали слуги, но на меня даже внимания не обращали. Были заняты делом, готовились к сегодняшнему ужину. Такому же пышному, как и вчера, как и неделю назад. Так повелось с приездом Артура Эркли со своими детьми. Отец распорядился, чтобы каждый вечер на их столе были только самые изысканные блюда, лучшее вино и диковинные десерты. Я лично все эти роскошества оценить не мог, на ужины меня не звали. Как и на завтраки. И не по тому, что я был еще слишком мал для всего этого.
Смыв гряз и усталость, переоделся, прихватил с кухни сахар и моченые яблоки, и помчался на улицу. Тело после тренировки еще болело, и все еще сильно. А если бы моя точка средоточия была активна, то я практически не заметил бы этой боли. Все синяки, ссадины и рассечения затянулись бы еще на площадке. Остальные мои сверстники, проходящие обучение в клановой школе и имеющие активные точки средоточия, такой проблемы, как боль после тренировочных ударов, не знали. Раны на них затягивались быстро, а тела, получающие подпитку энергией закалились от нагрузки и использования определенных техник, укрепляющих мышцы и делающих кожу тверже. И это был еще один плюс Силы. Да и, к тому же, наставники никогда не дрались в полную силу. Точнее, они ее практически не проявляли. Слишком разный уровень развития. И прояви мастера Силу, попросту размазали бы своих учеников по тренировочной площадке.
Выбравшись из поместья, я побежал вниз по тропке, но сразу в малую обитель не пошел. Время еще было, и я решил навестить своего друга. Свернул у аллеи из кипарисов направо, обогнул крыло для слуг и нырнул к конюшням. Конюх встретил меня неприветливым, хмурым взглядом, но ничего не сказал. Отец разрешал мне сюда приходить.
Миновав все стойла, я оказался в самом конце конюшни.
— Бой! — громко прошептал я. — Бой, привет!
Из темноты донеслось всхрапывание и нетерпеливый конский топот. Ждет. Как всегда ждет меня. Я нырнул в темноту, прильнул к массивным перилам стойла и похлопал рукой по деревянной перегородке.
— Ну, иди сюда. Я принес тебе кое–что вкусненькое.
Недоверчивое фырканье и тревожный удар копытом об пол. Нервничает. Он всегда нервничает и забывает.
— Это же я, Астар, твой друг, — прошептал я. Искренне. Ведь только с ним я мог быть таким. Настоящим. — Иди сюда, Бой, иди.
Конь, наконец–то, решился и осторожно зашагал ко мне. Сначала из темноты появилась большая голова, а потом и густая благородная грива. Гигант, даже по меркам взрослых, замер и вытянул морду. Я поднял руку, раскрыл ладонь и протянул ее коню. Тот фыркнул, осторожно втянул ноздрями воздух, а в следующее мгновение дико заржал, встал на дыбы и ринулся прямиком на перегородку. Я весело и задорно рассмеялся.
— Бой!
Конь ликовал и радостно метался по стойлу, молотя копытами воздух.
— Ну все, все, — успокоил я жеребца. — На вот, держи.
Бой замер, дернул ухом и заспешил ко мне. Я, встал на цыпочки, еще раз протянул к нему руку, тот покорно склонил голову и дал погладить себя. Эта процедура стала уже неким обрядом для нас, и только после нее я протянул коню моченые яблоки. Мутная поволока, подернувшая глаза Боя, исчезла, конь глянул на меня, казалось, осознанным взглядом и смачно захрустел яблоками. На десерт он получил весь сахар, что я прихватил с кухни.
Конь жевал мои угощения, а я любовался им. Красивый, гордый и сильный. А еще — все такой же дикий. Доев, он склонил голову, явственно вздохнул, словно с сожалением и… уткнулся головой мне в грудь. Я обнял Боя одной рукой за шею, а второй принялся гладить его. Конь стоял не двигаясь, даже не пытался проявить свой норов.
— Эх, Бой, тебе бы в битву. На войну. Ты зачахнешь здесь. Тут нет для тебя, жизни, нет свободы, — я лишь сожалел, что не мог сделать для него большего. — Но ничего. Скоро я стану воином… Так или иначе стану! И тогда мы с тобой помчимся в битву, будем крушить врагов… ведь их все еще много у моего отца. Да! Мы будем свободны.
Бой дернулся, поднял голову и посмотрел на меня не верящим взглядом. Дернул ухом и вернулся в темный угол своего стойла. А мне хотелось побыть с ним. Точнее… еще побыть ребенком. Помечтать о вольном ветре, об утренней росе, что заблестит на копытах Боя перед битвой.
За опоздание старший наставник накажет меня!
Я развернулся и заторопился обратно, но тут же замер, встретившись взглядом с конюхом. Он подозрительно и удивленно смотрел на меня. И когда только успел подойти так близко, да и как осмелился?
— Живой? — ворчливо спросил конюх.
— Я или конь? — с насмешкой уточнил я.
Мужчина не ответил, лишь что–то забормотал себе под нос.
— Можешь сам сходить и проверить, — добавил я и улыбнулся еще шире.
— Я похож на самоубийцу? — хрипло спросил конюх. — У меня жена и трое детей, да и ваш отец платит мне хорошие деньги. Нет, я не рискну сунуться к этому долбанутому коню.
— Но я же рискую, — подначивал я мужчину.
— В этом и странность, — задумчиво протянул тот и отмахнулся. — И чего они только в тебе находят? Как ты их усмиряешь?
— Я просто говорю с ними, — сказал я и заспешил на занятие. Конюх еще долго провожал меня тяжелым взглядом, я его чувствовал.