Итан открыл первую страницу, на которой обычно печатают всякие скучные вещи: название, имя автора, издательство. Но, к удивлению мальчика, на ней, как и на обложке, не было ничего про содержание книги. Внизу пустого, пожелтевшего по краям листа была лишь бледная закорючка, что-то вроде сложного узора из букв, вроде бы «М» и «О», а также полурасплывшийся отпечаток библиотечной печати с соседней страницы в виде такого же льва, как и на корешке книги. Сбоку был приклеен маленький вкладыш. Мальчик уже видел такие: когда берёшь книгу в библиотеке, твоё имя пишут на карточке, а когда сдаёшь книгу обратно – вычёркивают. В учебнике по математике у Итана был такой же вкладыш с карточкой, где было очень много фамилий и все, кроме фамилии Итана, были зачёркнуты. Этой книгой, видимо, никто никогда не интересовался, так как вкладыш оказался совершенно пуст.
К слову, список прочитанных Итаном книг был не очень большой. В основном он интересовался комиксами или детскими журналами, пестрящими картинками, рисунками, забавными мордашками, в общем, всем, кроме текста. Когда ему покупали новую книгу, он с удовольствием листал её, вдыхал запах свежей типографской краски, ещё не успевшей выветриться со страниц, рассматривал картинки, а после этого ставил её на полку. На этом «чтение» заканчивалось.
Пролистав сухие скрипучие страницы (книгу, очевидно, очень давно не открывали), Итан вновь наткнулся на непонятные символы. Они были везде: на полях и даже между строк. Часть слов была обведена, кое-где были проведены стрелки, упиравшиеся в другие обозначения. Мальчик нахмурился. Вереницы символов прыгали по странице, иногда расплываясь и превращаясь в засохшие фиолетовые кляксы. Итан вспомнил, что когда-то бабушка показывала ему свои школьные тетради, которые удалось сохранить. Тогда его удивили две вещи: почему от тетрадей так сильно пахло пылью и котами и почему многие слова расплылись на бумаге. Бабушка сетовала, что всему виной были чернила, которые спустя годы выцветали и «уплывали, едва вода коснётся бумаги, унося с собой бесценные воспоминания».
Мальчик продолжал листать книгу в надежде найти какие-либо картинки, но, к его сожалению, единственное, что встречалось на страницах, кроме самого текста, были всё те же символы. Итан подошёл к письменному столу и достал из ящика небольшую лупу с деревянной ручкой: у каждого уважающего себя сыщика должна быть хотя бы одна такая. Поднеся увеличительное стекло к жёлтому листу, мальчик с трудом разобрал: «06/12B/07.6–4–06/03Н/02.6–6…» Но это же не символы, а буквы и цифры! Итан исследовал несколько исписанных страниц, прижимая лупу к бумаге, однако больше ничего нового узнать не удалось: это были бесконечно повторяющиеся хаотичные обозначения неизвестно чего. Мальчик отложил лупу и, закусив губу, задумался. Буквы и цифры были словно нацарапаны в ужасной спешке, как будто некто, строчивший обозначения, боялся не успеть всё написать. Может, это формулы? Итан вспомнил, что в расчётах отца довольно часто мелькали сложные конструкции дробей и уравнений. Каракули действительно чем-то походили на подобные вычисления. Мальчику сразу представился сумасшедший учёный или… Мурашки пробежали по его спине. А что, если это были какие-нибудь заклинания? Не так давно Макс из параллельного класса жаловался, что старший брат заставил его на спор смотреть фильм ужасов, в котором все беды происходили из-за книги с проклятьями. Подумав об этом, Итан тут же пожал плечами: какие проклятья или заклинания будут писать цифрами?
Как вдруг… Внезапная мысль поразила мальчика так сильно, что у него от неожиданности задрожали руки. Он тут же кинулся искать подтверждение своей догадке, вновь и вновь разглядывая каракули сквозь увеличительное стекло. Нет-нет, не может быть… Итан поднял голову и с опаской огляделся, будто пугаясь собственных мыслей: он понял, чем пестрила книга, и это были не уравнения, не дроби и даже не заклинания. Стоит признать, что, может, за свою жизнь книг он прочёл мало, однако документальных фильмов про сыщиков и детективов посмотрел предостаточно. Вполне возможно, что перед ним лежала книга, в которой все поля были исписаны… зашифрованными словами и предложениями! Да-да, это мог быть шифр. Итан даже вспомнил, что в одном фильме показывали разные способы шифрования послания, начиная от самых простых, буквенных, и заканчивая использованием целых шифровальных машин – одна «Энигма» чего стоит! Устраивались целые шпионские погони, преследования, заговоры, лишь бы добыть ключ от шифра и разгадать планы противника…
Итан судорожно схватил телефон и попытался найти в Интернете типы шифров, чтобы понять, с чем он имеет дело, но для этого потребовалось бы какое-то время, а его у мальчика не было: мама вот-вот могла зайти в комнату. Разумеется, с ходу ничего подходящего обнаружить не удалось, да и на телефоне был установлен родительский контроль, который не позволял Итану заходить на сайты, поэтому мальчик положил увеличительное стекло обратно в ящик и, задумавшись, сел на кровать. Его мысли метались, не давая сосредоточиться на чём-либо одном. Дворец, библиотека, кража книги, шифр, брокколи… У Итана даже разболелась голова. Он почесал лоб и, провожая взглядом маленькие звёздочки, разбегавшиеся от ночника, расстроенно подумал: «Надо обязательно разгадать шифр! Но… Куда же мне спрятать эту книгу? Не в карман же!»
Неожиданно для самого себя Итан осознал, что придумал новый способ прятать за ужином ненавистные овощи. Конечно же, карманы! И как только раньше ему не приходила в голову эта простая мысль!
Дверь комнаты скрипнула и начала открываться, так что Итану пришлось спешно сунуть книгу под подушку, а самому – распластаться под одеялом. Вошла мама.
– Ты уже ложишься, малыш? – примирительно спросила она, садясь на краешек кровати. – Вижу, зубы ты почистил.
Итан провёл рукой по своим губам, с досадой понял, что не смыл зубную пасту, и тут же стёр её рукавом пижамы. Мама поправила одеяло, свисавшее почти до пола, и добавила:
– Итан, врать нехорошо. Я уже давно заметила, что ты прячешь еду, а потом выкидываешь, но надеялась, что одумаешься.
Она всё знала! Мальчик покраснел от стыда, а мама продолжила, разглаживая складку на простыне:
– Я просто хочу, чтобы ты понимал одну вещь. Если тебе что-то не нравится, ты можешь мне об этом сказать. Я не буду заставлять тебя делать то, что тебе неприятно, но ты должен мне об этом рассказать, а не обманывать меня. Когда человек привыкает врать, ему очень сложно остановиться. Он говорит неправду, глядя прямо в глаза, и не считает себя виноватым. А начинается эта привычка с мелочей, например с выкидывания еды.
Итан почувствовал себя вдвойне виноватым. Мало того что он врал про салфетку, так он ещё и утаил от матери книгу. Ему было так стыдно, что он не смог сдержать обжигающих слёз, которые тут же потекли по щекам.
– Не надо плакать, просто знай, что ты поступил неправильно и впредь так вести себя не нужно. Обещай, что ты больше не будешь меня обманывать, – сказала мама и погладила сына по курчавой голове, распутав несколько золотистых завитков.
Так нельзя, надо сказать маме о книге. Итан уже открыл было рот, чтобы во всём сознаться, но слова раскаяния застыли на губах. Если он сегодня сознается в пусть и случайной, но краже книги, мама очень сильно разозлится и в наказание отберёт у него самое ценное, что у него есть, – телефон. Она всегда так делает, когда хочет максимально строго наказать Итана. А он ведь так и не одолел тот злополучный уровень в игре! Все мальчишки в классе уже наверняка его прошли и обязательно будут завтра хвастаться. Что же теперь, Итану стоять в стороне и молчать? Нет, нет, сегодня точно нельзя рассказывать про книгу!
Еле слышно он пообещал матери, что не будет врать, и нахмурился. Было очень неприятно лгать вновь. Поразмыслив, мальчик решил, что, как только пройдёт игру до конца (и желательно быстрее других, чтобы в классе все обзавидовались), он тут же во всём сознается, и будь что будет.
Пожелав спокойной ночи, мама ушла, оставив Итана одного среди мерцающих звёздочек ночника. Он достал из-под подушки книгу и засунул её обратно в рюкзак, решив, что спрячет в своём школьном шкафчике. Немного помедлив, он положил в рюкзак и лупу. Вещь нужная, мало ли, потребуется где-нибудь.
Закутавшись поуютнее в одеяло и убедившись, что ноги не свешиваются с постели, мальчик обнял большую пушистую подушку. «В конце концов, я наврал только про брокколи, – подумал он. – Про книгу я просто ничего не сказал. Вот если бы мама спросила меня: „Итан, не взял ли ты в библиотеке какую-нибудь книгу?“ – а я бы ей ответил: „Нет“, то я бы солгал. Да я и не хотел её с собой забирать, это вышло случайно… Но мама мне теперь не поверит и всё равно будет ругаться. Что за несправедливость?»
С этими мыслями он провалился в неспокойный сон, в котором всё тут же перемешалось: физиономии на картинах с выставки, музей, деревянные полки, странные буквы и цифры, безумные учёные и колдуны…
Посреди ночи Итан неожиданно проснулся и настороженно прислушался: ему показалось, будто возле двери его комнаты громко скрипнула половица. «Кто-то ходит по коридору?» – мелькнуло в его сонной голове. Но больше звуков не последовало, в комнате стояла тяжёлая, звенящая тишина. Мальчик сел на кровати, лениво потянулся и покосился на настольные часы. Была глубокая ночь.
Отбросив одеяло в сторону, он аккуратно запустил ноги в мягкие тапки, подкрался к двери и жадно припал ухом к холодной поверхности. Было так тихо, что щелчки стрелки на циферблате больших часов в гостиной, обычно едва уловимые, сейчас гулким эхом прокатывались по пустому коридору. Итан медленно нажал на ручку двери и выглянул в коридор, подозрительным взглядом окинув тёмные стены.
Наконец набравшись смелости, он прошмыгнул на кухню и, стараясь издавать как можно меньше шума, налил в стакан воды. Мама всегда ругалась, если кто-то будил её посреди ночи, поэтому от всех требовалось двигаться совершенно бесшумно, словно ниндзя.