— Великая королева, — сказал тогда король Гунтер, — если бы ты потребовала даже большего, я и тогда согласился бы на все: я — рискую сложить свою голову, ты — стать моей женой.
Тогда королева приказала готовить игры. Себе потребовала она боевые доспехи, — крепкий панцирь и надежный щит; под панцирь надела она подлатник из шелковой ливийской ткани, которой никогда не рассекало оружие. Одеваясь, она все время угрожала рыцарям. Данкварт и Гаген были сильно озабочены исходом игр. «Поездка эта не доведет нас до добра!» — так думали они. Тем временем Зигфрид, хитрец, никем не замеченный, успел сбегать к кораблю, где был спрятан у него плащ-невидимка, поспешно накинул его на себя и стал невидим. Вернувшись, он застал королеву, окруженную рыцарями: она распределяла игры.
Был очерчен круг, где на глазах у многочисленных отважных рыцарей должна была происходить игра: было там более семисот вооруженных воинов, — должны были они решить, кто выиграл игру.
Вот пришла Брунгильда, вооруженная, точно предстояло ей сражаться из-за целого царства. За нею шли ее слуги: они несли ее щит из светлого золота. Посередине щит этот был в три пяди толщиною, и его с трудом несли четыре камергера.
Увидя щит, могучий Гаген смутился духом и сказал: «Ну, король Гунтер, выйдем ли мы теперь целы из беды? Женщина, которой ты добиваешься, — жена самого дьявола!»
Потом принесли ей копье, тяжелое, большое, — его всегда она метала: его несли трое из ее воинов. И сам отважный Гунтер стал тут задумываться: «Против такого копья не устоял бы даже дьявол. Нет, если бы был я теперь на Рейне, то надолго была бы она свободна от моих притязаний на ее любовь!» — так думал он.
— Вечно буду я каяться в этой поездке, — сказал Данкварт Отважный, — неужели нам, рыцарям, придется погибнуть здесь от этих женщин? Если бы я и брат мой Гаген имели при себе оружие, то воины Брунгильды поплатились бы за свою заносчивость! И хотя бы я дал тысячу клятв не вступаться в битву, эта красавица рассталась бы с жизнью прежде, чем погиб бы мой король. Надо нам, не даваясь в плен, выбраться из этой страны, и будь у нас наши доспехи и наши надежные мечи, гордость этой женщины была бы укрощена.
Услыхала королева эти речи и, улыбаясь, через плечо сказала:
— Ну, если уж они так смелы, то принесите им их острое оружие.
Покраснел от радости Данкварт, получив оружие.
— Ну, играйте же теперь, как хотите, — сказал этот отважный человек, — раз у нас есть оружие — Гунтер в безопасности.
Тут для состязания принесли Брунгильде огромный, неуклюжий камень; его с трудом несло двенадцать отважных, сильных витязей.
Его метала она всегда после игры копьем.
Еще сильнее встревожились Бургунды.
Брунгильда, засучив рукава, схватила щит и высоко подняла копье. Наступило время битвы, и даже Гунтера с Зигфридом устрашил ее гнев. Не приди могучий Зигфрид на помощь Гунтеру, королева наверно лишила бы Гунтера жизни. Но Зигфрид подошел к Гунтеру и взял его за руку. Король не знал об его хитрой уловке. «Кто это дотронулся до меня?» — подумал отважный рыцарь, оглядываясь по сторонам и никого не видя.
— Это я, друг твой, Зигфрид. Тебе нечего бояться королевы. Дай мне щит с твоей руки и делай то, что я тебе скажу: ты повторяй только движения, делать которые буду я.
Услыша голос Зигфрида, король стал понемногу успокаиваться.
— Но только никому не открывай моей хитрости — это обоим нам послужит на пользу, и гордой королеве не удастся одолеть тебя, как она на то ни рассчитывает. Посмотри, как безбоязненно стоит она перед тобою в кругу.
Могучая дева пустила тут копье в широкий и большой щит, который держал в руках Зигфрид, и искры посыпались из стали, точно от порыва ветра. Удар был так силен, что заставил бойцов пошатнуться. У Зигфрида кровь хлынула изо рта. Отпрыгнув назад, Зигфрид схватил копье, пронзившее щит, и поспешно пустил его обратно, но, оберегая ее жизнь, повернул к ней копье древком. Удар был так силен, что искры посыпались из стали, как от ветра, и Брунгильда не могла устоять на ногах. Однако она быстро вскочила: «Спасибо тебе за удар твой, благородный Гунтер!» — крикнула она, думая, что это он сам сделал своею рукой.
В гневе быстро подошла она к камню и, высоко подняв его, бросила его так далеко, что отважные бойцы только давились. Камень упал на расстоянии, по крайней мере, двенадцати клафтеров, и вслед за камнем она сама прыгнула еще дальше.
Тогда Зигфрид подошел к камню. Гунтер лишь коснулся его, а могучий Зигфрид метнул его и еще дальше прыгнул за ним вслед, и чудо было в том, что при прыжке с собою перенес он и Гунтера. Когда же все было сделано, на месте том никого не было видно, кроме Гунтера. Прекрасная Брунгильда покраснела от гнева: Зигфрид сохранил Гунтеру жизнь.
Видя, что игра кончена, а Гунтер остался цел и невредим, Брунгильда сказала своим слугам:
— Подойдите ближе, родичи мои и мои люди: теперь должны вы подчиниться королю Гунтеру.
Отважные воины сложили оружие и преклонили колена перед Гунтером Бургундским — думали они, что сам он своею силой выиграл игру.
Гунтер с любовью приветствовал Брунгильду; она же, взяв его за руку, передала ему власть над своею землей. Порадовался этому отважный рыцарь Гаген. Брунгильда пригласила благородных рыцарей войти в обширный дворец, где собралось тогда много воинов. Тем временем Зигфрид отнес назад свой плащ-невидимку и, вернувшись, хитро заговорил, обращаясь к Гунтеру:
— Когда же, господин, начнутся игры? Позволь и нам посмотреть на них! — так говорил хитрец, притворяясь, будто он ничего не видел.
— Как же могло это случиться, Зигфрид, что не видал ты игры, которую тут выиграл Гунтер силою своей руки? — спросила королева.
Гаген Бургундский отвечал ей:
— Нас также очень огорчает, что Зигфрид, ничего не зная, пробыл у корабля все время, покамест рейнский фогт здесь выиграл игру.
— Меня радует, что нашелся наконец такой отважный и сильный человек, что может он быть тебе господином, — сказал Зигфрид, — а теперь, благородная девица, должна ты следовать за нами на Рейн.
— Пока еще это невозможно, — сказала королева, — прежде должны узнать о том все мои родичи и воины: нелегко мне покинуть мою землю, и прежде должна я послать за моими ближайшими друзьями.
Разослала она тогда гонцов во все концы, приглашая родичей своих и воинов съезжаться ко двору ее в Исландии, и приказала раздать им всем богатые одежды.
— Ну, вот что мы наделали! — сказал Гаген. — Много зла причинят нам воины Брунгильды! Теперь соберутся они сюда со всеми своими силами, а кто знает истинные намерения Брунгильды? На погибель нам родилась на свет эта девушка!
— Не допущу я, чтобы оправдались ваши опасения, — сказал Зигфрид, — надо мне привести сюда на помощь таких отменных бойцов, каких вы еще и не видали! Не расспрашивайте меня — я сейчас же уезжаю отсюда, а пока пусть Господь охраняет вашу честь. Я скоро вернусь и приведу вам тысячу самых лучших воинов.
— Только не замедли, — просил его король, — помощь твоя здесь нам очень нужна.
— Я вернусь через несколько дней, — отвечал Зигфрид, — скажи Брунгильде, что ты сам меня послал.
VIII. О том, как Зигфрид ездил за своими бойцами Нибелунгами
Отважный Зигфрид, накинув на себя плащ-невидимку, взошел на корабль и поспешил пуститься в путь. Под рукой его корабль полетел так быстро, точно подхватило и понесло его ветром.
Через день и еще ночь успел он уже добраться до стра ны Нибелунгов, где все — и люди, и земля были ему подчинены. Зигфрид, один, причалил к широкому острову, живо привязал свой корабль, и, по обычаю путников, пошел искать приюта. Перед ним на горе стоял бург; ворота были заперты, и Зигфрид принялся стучать в них. За воротами всегда стоял на страже великан, и оружие его всегда лежало тут же наготове.
— Кто это стучится там в ворота? — крикнул великан.
Изменив голос, Зигфрид отвечал:
— Отпирай ворота! Я — рыцарь, и еще сегодня последуют за мною многие из тех, кому приятней было бы остаться на своей постели.
Рассердился привратник, услыша эти слова, схватил он свое оружие, надел шлем, поднял на руку щит и, распахнув ворота, с яростью бросился на чужеземца: как смел тот тревожить и будить отважных воинов? И удары посыпались тут на Зигфрида. Он прикрылся было щитом, но застежки его лопнули под тяжестью железной палицы, и Зигфрид начал уже ждать смерти. Они так бились, что весь бург гудел — неизмеримо велика была сила обоих. Наконец Зигфрид одолел привратника и связал его, и весть о том сейчас же разнеслась по всей стране Нибелунгов.
Далеко сквозь гору услыхал шум ужасной битвы могучий Альбрих, отважный карлик. Живо он вооружился и побежал навстречу гостю. Свиреп был Альбрих и притом был очень силен; носил он шлем и кольчугу на теле, а в руке тяжелый золотой бич; семь тяжелых шариков висело на конце бича, и ими с такою силой ударял он по щиту Зигфрида, что щит разбился. Смутился было могучий гость, но вот, отбросив разбитый щит и оружие, — не хотел он убивать своего камерария, — с голыми руками бросился он на Альбриха и, схватив его за седую бороду, так сильно дернул ее, что карлик громко закричал.
— Оставь мне жизнь, — кричал он, — и если б мог я принадлежать другому рыцарю, а не тому, кому клялся я в верности, то был бы я твоим слугой и тебе служил бы я до самой моей смерти. — Так говорил этот хитрец.
Зигфрид связал и Альбриха, и карлик стал его спрашивать:
— Как тебя зовут?
— Я Зигфрид, и, думаю, тебе я хорошо знаком.
— Рад я этой вести! Теперь на деле увидел я, что ты достоин владеть этой страной. Даруй мне жизнь, и сделаю я все, что ты прикажешь.
— Иди и приведи сюда скорей мне тысячу лучших бойцов из Нибелунгов, — сказал ему Зигфрид, но умолчал, чего от них хотел он.
Тут развязал он карлика и великана. Поспешно побежал Альбрих к спавшим воинам и принялся будить их: «Вставайте, воины, — кричал он, — надо вам идти к Зигфриду!»