— Черт побери, Джейк, не забивай себе голову. Достаточно, что я отлично во всем разобрался. Так вот, ты не поверишь! Если девчонка сохранит невинность до двадцати пяти лет, тем самым как бы искупив грехи давно умершей графини, ей достанется целое состояние!
Херби поперхнулся шампанским.
— А такое бывает? — ехидно поинтересовался он, откашлявшись. — Невинность до двадцати пяти?
— Черт его знает? Может, у русских и случается… По крайней мере, она не замужем.
— Ну, это еще ничего не значит!
— Представь себе, я связался с одним частным московским детективом, и он предоставил мне неоспоримые доказательства! Чиста, как Христова невеста, — торжествующе произнес адвокат. — А когда ей исполнится двадцать пять, она получит наследство и сможет выйти замуж… А уж я — тут как тут! Благодетель. Нежный поклонник. Верный друг. Женюсь на ней, приберу к рукам денежки и натяну нос Бет! Понял?
— А Пэм Прескотт?
— К черту Пэм! Пока я не отомщу Бет, я не успокоюсь. Ну и такие деньги… И потом, не зря же я изучал в университете русский язык? Сейчас в этой стране могут представиться самые неожиданные возможности.
— И охота тебе рисковать? Уж я-то знаю, что у тебя отложен кругленький капиталец. Открывай контору да работай! Ей-богу, Боб, бред какой-то! Надешти, Батори, венгры, русские… Девка в любой момент может лечь под какого-нибудь прощелыгу, и останешься ты ни с чем!
Адвокат усмехнулся и, что называется, выложил на стол козырного туза.
— Я вылетаю завтра, — сказал он. — Уж несколько дней-то я сумею ее удержать от неверного шага?
— Почему несколько дней?
— Разве я не сказал? Двадцать третьего сентября Елизавете Павловне Батуриной как раз и стукнет двадцать пять лет, а 24 сентября 1996 года кончится срок поиска девы-искупительницы, и, если таковая не будет найдена, деньги перейдут к наследникам Надешти. То есть к Бет.
— A-а… Все равно ничего не выйдет. — Херби махнул рукой. — Документы-то у Мейнсфилда!
— Как бы не так! Я успел все, что нужно, отослать в Россию! Как и следовало по закону. Пока, Херби. Увидимся в октябре. Выпивка, так и быть, с меня. А сейчас мне пора собираться. Надеюсь, тебя не надо просить держать язык за зубами? Да, кстати, раз уж у тебя завалялось несколько монет, заплати по счету. — Самодовольно ухмыляясь, адвокат встал и двинулся между столиков к выходу, оставив выпучившего глаза и раскрывшего рот приятеля в полной растерянности. Джейк тупо смотрел вслед высокому, стройному и элегантному Бобу.
«Чертов бойскаут. — Херби заскрипел зубами. — Искренне желаю тебе свернуть твою проклятую шею!»
Едва Гаррис покинул ресторан, он взял себя в руки и кинулся к метрдотелю:
— Мне нужно срочно позвонить!
— Прошу сюда, мистер Херби! — почтительно предложил представительный служащий.
Дрожащими пальцами набрав номер, Джейк мысленно торопил: «Скорей! Ну скорей же! Неужели ушла?»
Наконец он услышал низкий воркующий голос:
— Хэлло!
— Нам нужно срочно поговорить, Бет!
— Но, Джейк, дорогой, я собираюсь на вечеринку к Кло!
— Выбрось это из головы! Я только что переговорил с Гаррисом.
— Он не догадывается?..
— А тебя это беспокоит?
— Нисколько! Я была бы даже рада, если бы…
Тягучая речь миссис Моргенсон раздражала плейбоя. Она собирается на вечеринку, скажите пожалуйста?!
С изрядной долей патетики Херби воскликнул:
— О, Бет! Если бы ты ему проболталась, я не узнал бы…
— О чем?
— О том, что он нашел наследницу! Помнишь, ты рассказывала о графине Элизабет Батори и ее идиотском завещании? Ты еще тогда смеялась и говорила, что только закоренелая садистка могла придумать такое дикое условие?
— А разве нет? — хохотнула Бет Моргенсон.
— Не в этом дело! Он нашел наследницу! Ты можешь потерять эти деньги!
— О Боже! Тринадцать миллионов! Этого нельзя допустить!
— Я еду…
Глава 2
Бет Моргенсон нервно зевнула, даже не прикрыв ладонью хищный, ярко накрашенный рот.
— Ты не попытался остановить его, Джейк? — воскликнула она, с негодованием посмотрев на Херби.
Тот развел руками:
— А как ты себе это представляешь?
Женщина встала и прошлась по просторному будуару. Полы ее розового шифонового пеньюара, отделанного страусиными перьями, разошлись, обнажив стройные длинные ноги. Она остановилась у камина, зябко повела плечами, наклонилась над пламенем и протянула к нему пальцы с поразительно длинными ногтями.
Джейк с удовольствием окинул взглядом ее изящную, но достаточно пышную фигуру, прекрасно различимую под тонкой прозрачной тканью, которая скорее подчеркивала, чем скрывала прелести богатой вдовы.
«Тридцать пять лет, но еще чудо как хороша! Волосы густые, шея лебединая. А как она держится… Настоящая аристократка. Поступь королевы! И с каким вкусом одевается!» — знаток женской красоты не мог не отдать должного внешности Бет.
Он и не рассчитывал на такую удачу: его бы устроила и беззубая старуха с толстым задом и не менее толстым кошельком. Нет, определенно Бог смилостивился над ним. Правда, не без усилий с его стороны… Разве не он, Джейк Херби, открыл Бет глаза на неверность Гарриса? Разве не он посоветовал не спешить и все проверить? Разве не он нашел частного детектива, который несколько дней назад принес фотографии, решившие судьбу бедняги Боба? Разве не он был чутким и добрым другом, который в трудный момент подставил свое плечо и излечил раненое сердце оскорбленной женщины? А ведь Мейнсфилд обещал сделать Боба младшим компаньоном… Бедный Боб… Но что оставалось ему, Джейку? Только женитьба на миллионерше могла его спасти. Кредиторы уже начали брать за горло… И все-таки бедный Боб! Они ведь так долго были друзьями.
— Что он тебе сказал? — вновь спросила Бет. — Эй, Джейк, ты что, не слышишь меня?
Херби встрепенулся:
— Да, в общем, ничего… Нашел наследницу. В Москве. Успел отправить соответствующие документы. Летит в эту сумасшедшую Россию.
— Что еще? — Зубы Бет хищно блеснули.
— Он собрался на ней жениться и прибрать к рукам твои деньги.
— Этот подонок называл ее имя?
Херби пожал плечами:
— Да. Елизавета Павловна Ба-ту-ри-на… Похоже на Батори, но… Идиотские у них имена! Ну что ты так нервничаешь в самом-то деле?
Однако женщина не обратила внимания на вопрос любовника.
— Ты точно запомнил? — спросила она.
— Разумеется… — Джейк поднялся, отодвинул ногой обтянутый блестящей парчой пуфик и подошел к Бет. — Я не понимаю… — Он притянул к себе женщину. — Правда, я сам сначала испугался, но ведь ты — Бет Моргенсон, урожденная графиня Надешти, а он… безродный выскочка из провинции. Отсудим и накажем! У тебя достаточно денег, чтобы убедить суд в том, что эта русская девка уже родилась женщиной и что она вообще проститутка!
— Денег? — оттолкнула его рыжекудрая вдовушка. — Если я не получу эти чертовы тринадцать миллионов — я разорена!
Джейк опустился в ближайшее кресло, пытаясь переварить громом поразившую его новость. Разорена? Быть не может! Почему же верный друг Боб не сказал об этом? Ведь он вел дела Бет последние два года… Значит, знал? Друг называется!
А она? Что же тогда она морочила ему голову?
Его глаза, словно бы вдруг лишившись розовых очков, отметили морщинки под глазами Бет, жирную, пористую кожу носа, двойной подбородок и несколько провисший бюст… Бурная жизнь оставила печать на лице вдовы Свена Моргенсона — сначала соломенной, а затем и настоящей. А ее манера шмыгать носом и зевать в лицо собеседнику?
Фи! Моветон!
— Ты поедешь в Россию! — решительно сказала Бет, откинув рыжие локоны за спину.
— Но…
— Молчи! И слушай! Ты найдешь эту девку и сделаешь все, чтобы двадцать третьего сентября она не получила наследства!
— Но, Бет… Не убивать же ее? — начал было Херби и вдруг осекся. На лице его появилось странное выражение. — Да, дорогая! Ты ведь знаешь, я готов для тебя на все! Надеюсь, ты сможешь оплатить мою поездку? К сожалению, мои дела в последнее время шли из рук вон плохо…
Бет внимательно посмотрела на него, но он, по своему обыкновению, уже лучезарно улыбался и преданно заглядывал ей в глаза.
Страстно поцеловав на прощанье нежно любимую подругу, Джейк заспешил прочь, несмотря на возражения несколько успокоившейся и тотчас же возжелавшей ласк возлюбленной.
— Я должен спешить, дорогая! — изображая крайнюю степень огорчения, сказал Херби и подумал: «Она и правда сумасшедшая нимфоманка! И одевается как вульгарная стриптизерка! И походка у нее как у гусыни… Нет, я определенно едва не совершил роковую ошибку!»
Глава 3
Грезить наяву Лиза Батурина привыкла с детства. То, что окружало ее в реальности, вызывало лишь одно желание — закрыть глаза и бежать прочь со всех ног. Бежать было некуда, и она нашла выход: ее мечты стали для нее прибежищем и крепостью, о стены которой неизменно разбивались самые грозные волны житейского моря.
В сущности, ее жизнь была цепью неприятностей и несчастий, начавшихся с момента рождения, которое и было, как она сама считала, первой и главной ее бедой.
Отец расстался с матерью, когда Лизе не исполнилось и года. Она значительно позже поняла, что это следовало считать скорее удачей, но по привычке называла несчастьем. Отец — Павел Батурин — сильно и по-дурному пил. Мать почти никогда не бывала ласкова с Лизой: первые годы она слишком уставала, чтобы думать еще и о психологическом комфорте дочери, позже появились иные причины, питавшие ее холодность. Впрочем, Лиза едва ли все это осознавала, поскольку не видела иных отношений между родителями и детьми. Бабка, к которой пятилетнюю девочку однажды отправили на лето, попросту называла внучку «чертовым отродьем», «довеском», уродиной и дурой.
Лиза плакала по ночам и мечтала сбежать от ненавистной бабки. Любимым ее сном был сон о том, как бабка свалилась в колодец, а она колотит ненавистную старуху по голове тяжелым ведром, подтягивая и отпуская ворот… Ей так хотелось, чтобы приехала мама и забрала ее домой. Когда же мать приехала, девочка поняла, что мечтать об этом не стоило.