Успокоить Надину маму и дать ей надежду — у Зоси получилось. Теперь нужно было помочь эту надежду реализовать.
* * *
На следующий день они с Виктором продолжили свои поиски работы для Надиной мамы.
Их практика в клинике уже закончилась, а до начала учебных занятий было всего два дня.
Но пока не было ни одного места, где бы их обнадёжили.
Виктор и Зося выслушали очередной вежливый отказ. У них в списке осталось всего два места.
Когда они уже спускались по лестнице к выходу, им навстречу поднималась изысканно одетая молодая красавица.
Зося вдруг узнала её. Зося с ней слегка познакомилась в свой первый день при поступлении в институт. Они тогда почти не общались. Зося тогда спросила о порядке подачи документов, девушка ответила, а потом назвала своё имя и пожелала Зосе успеха на экзамене. Это было всё их знакомство.
Красавица шла уверенно, с ней раскланялись с огромным почтением две работницы приюта, проходившие мимо со стопками постельного белья.
Зося решилась и поздоровалась:
— Ольга? Это Вы? Здравствуйте!
Понимая, что её не вспомнили, Зося сказала:
— Вы, наверное, меня не помните, мы вместе в институт медицинский документы подавали.
Ольга действительно не вспомнила, но улыбнулась приветливо и доброжелательно:
— Вы сюда проведать кого-то из детей приходили?
— Нет, мы женщину с детьми хотели сюда на работу устроить, но не вышло: отказали.
— А что за женщина? Родственница ваша?
Виктор догадался, что эта знатная и красивая девушка, скорее всего, из попечительского совета благотворителей сего приюта, и он решил использовать шанс:
— Нет, у неё дочка в клинике у моего отца лечилась. Вот мы и пытаемся помочь. Она не просто нянечкой могла бы быть, она могла бы даже преподавать для младших детей.
— Пойдёмте, попробуем это всё устроить. У меня есть некоторое влияние в этом заведении.
Результат превзошёл все их ожидания! Приют во многом содержался на средства, которые жертвовала эта молодая и богатая красавица. Поэтому, конечно же, всё было быстро улажено.
Виктор и Зося благодарили Ольгу от всего сердца. Они тепло попрощались.
— Скоро занятия начинаются, увидимся! И с Вами, Виктор, мне будет приятно ещё когда- нибудь встретиться!
Когда они расстались с Ольгой, Виктор обнял Зосю, приподнял и закружил, не смущаясь, что проходящие по улице люди оборачивались и улыбались.
— Ты что, сумасшедший? Ну отпусти же! Прохожих вон напугал!
— Пусть все смотрят! Пусть все видят, какая ты у меня необыкновенная и прекрасная!
Виктор опустил на землю смеющуюся Зосю и сказал:
— Ты — волшебница, моя Зося! Как у тебя всё получается? Опять скажешь, что это — Бог делает?
— Во-первых, это не у меня, а у нас всё получилось!
А про Бога. Ты же сам уже можешь ощущать, что, если что-то делаешь для людей доброе и правильное, — то это и для Бога ты делаешь!
И тогда — словно Сила особенная тебя нежно несёт и направляет! Можно научиться даже воспринимать то, как тебя направляют: например, куда тебе идти нужно, или когда пора что-то сделать. У меня в жизни много раз так бывало — когда эту Помощь ощущаешь явственно. Словно сами-собой приходят слова нужные, которые сказать надо, или понимание того, кому и как помочь лучше.
А иногда ощущаешь, наоборот, что это говорить или делать совсем не следует.
Всё такое называют интуицией.
А если не послушаться этого внутреннего понимания, словно как бы «предчувствия», — то всё плохо выходит. У меня так бывало. Если только рассуждала умом, то получалось, в итоге, — плохо...
Старец Зосима говорил, что так Святой Дух учит нас Волю Божию понимать!
И понимание это легко приходит, когда душа любовью полна, когда теплотой и светом, которые внутри, — с другими поделиться хочется!
А если человек или боится, или выгоду себе высчитывает: как положение высокое занять, как соперника своего оттеснить, или другое что, от самости идущее, — то это понимание глубокое и заботливое приходить не будет!
Тогда, наоборот, мысли приходят скользкие и гадкие о выгоде для себя, которая — в ущерб другим. И вот такие грязные мысли, если они вдруг приходят, их нужно научиться отгонять. Такие мысли могут страхом быть порождаемы, а могут и от самости происходить.
Когда я маленькая была, то старец Зосима научил меня, что страх и самость — они как два зверя злых, которые нападают на совесть с противоположенных сторон. Если послушаться страха или самости, то совесть. спрячется. А если на пороки эти посмотреть решительно и не поддаться, то приходит от Бога помощь, чтобы их одолеть.
Но часто люди не обращают внимания на голос совести, который внутри. И рассуждения, которые в уме они выстраивают, не сверяют они с любовью сердечной. От этого много заблуждений у людей бывает о том, что хорошо, а что плохо, где правда, а где ложь.
— Ну ты — философ!
— И что плохого в этом? Любовь к мудрости — это же хорошо!
И ведь мудрость без любви — невозможна!
А если теории о преобразованиях в обществе лишь логикой выстраивать, то в них тоже могут быть опасные ошибки.
Витя, это важно очень: мы — в ответе за тех, кому помогаем, мы — в ответе за то, что хотим принести в этот мир, мы — в ответе даже за то, как мы думаем! Мы — в ответе за всё это — пред Богом!
И мы также — в ответе за то, как сами живём, для чего и что выбираем в этой жизни...
Если пред Богом этот выбор совершается, то тогда легче выбирать.
А если думать, что Бога нет, — тогда, как сформулировал Достоевский, «всё дозволено!».
Ответственность за свою жизнь мы, всё равно, несём, понимаем мы то или нет. И лучше бы — понимать!
— Ну вот, теперь ты решила на мои убеждения напасть! Ты мне «заплатишь» за такие рассуждения: я тебе принесу почитать книги моих любимых философов — и тогда ты мне все их ошибки расскажешь! — отшутился Виктор.
Ольга
Начались занятия в институте.
Зосе нравилось учиться. Учёба теперь стала занимать большую часть её времени.
А ещё в жизни Зоси появилась Ольга — та самая девушка, которая помогла им в приюте для сирот. Со временем они стали близкими подругами.
Ольга была происхождением из знатной и богатой дворянской семьи. Жила она отдельно от родителей уже несколько лет.
Ольга выделялась среди других студенток яркой внешней красотой всего облика, подчёркиваемой умением одеваться изысканно и в то же время просто. Она блистала широкими познаниями во многих сферах жизни и гибкостью ума, позволявшими ей быть в учёбе всегда среди первых. Она была талантлива во многом: прекрасно рисовала, слагала стихи и прозу, знала очень многое о литературе и искусстве.
Ольга обычно оказывалась в центре внимания в любой компании: она всегда умела заинтересовать слушателей своими высказываниями, и сама при этом умела также выслушать других искренне и со вниманием.
Зося поначалу не предполагала, что она может быть хоть чем-то интересна Ольге и совсем не рассчитывала стать её подругой.
Студентки института увлекались не только новостями медицинской науки. Они часто обсуждали многие темы, волновавшие интеллигенцию столицы.
В один из дней после занятий несколько девушек, собравшихся вокруг Ольги, обсуждали возможность и необходимость внедрения в народ как можно шире не только медицинских знаний, но и искусства. Затем их разговор перешёл на товарищество передвижных художников, созданное в своё время как раз для цели проповеди искусства. Ольга высказала своё убеждение о том, что после смерти Крамского идеи движения теперь быстро угасают, что там остался один лишь великий художник Репин. Девушки продолжали говорить о значимости отдельных произведений искусства и об их воздействии на умы людей.
Разговор перешёл на картину Крамского «Христос в пустыне». Зосе было очень интересно, что думают студентки об Иисусе, о Его Миссии на Земле. Она внимательно слушала мнения однокурсниц, но сама не высказывала суждений.
Она вдруг ощутила себя необразованной провинциалкой, потому что никогда не видела этой картины.
После беседы девушки распрощались до завтра.
Ольга некоторое время продолжала идти рядом с Зосей. Когда они остались лишь вдвоём, она вдруг спросила:
— Отчего ты сегодня молчала, Зося? Это ведь — «твоя тема»! И почему ты — грустная?
Зося ответила:
— Я не видела эту картину Крамского.
— Вот уж, сударыня моя, нашла из-за чего печалиться!
Не знать что-либо — это вовсе не стыдно! Печально — это не хотеть знать, не хотеть учиться!
Давай в свободные от учёбы дни поедем в Москву и сходим в Третьяковскую галерею! Я для всех наших, желающих поехать, куплю билеты.
— Это же так дорого!. Мне каждый раз представляется, скольким людям на такие деньги можно было бы помочь... даже хоть в твоём детском приюте, и стыдно становится на себя тратить.
— Ну ведь не хлебом единым человек жить должен! Картины, книги — для того и создаются, чтобы и для души у людей пища тоже была!
Ну вот что: раз Москва у нас пока откладывается, то тогда прямо сейчас пойдём ко мне, я тебе покажу фотографию этой картины.
Они пришли к Ольге домой.
Зося долго разглядывала раскрашенную фотографическую репродукцию картины Крамского. Облик Иисуса не мог оставить равнодушной.
— Да, в этой картине словно все думы о нынешнем времени нашли выражение. Такие сила и трагизм!
Картина — замечательная! Возле неё многие люди о своём жизненном пути, о своём выборе того, для чего и как жить, — задуматься могут. Хотят ли и готовы ли они жертвовать собой ради других людей? Способны ли на подвиг духовный?
Потом они пили чай. Ольга показывала журналы о современном искусстве.
Они говорили ещё о многом.
Ольга рассказала, что сама брала уроки живописи и увлекалась рисованием.
Потом она даже показала свои работы.
Зосе они очень понравились:
— Ты так здорово рисуешь! Ты ведь могла бы стать художником!