— Все хорошо, — бормотала она, по ее лицу текли слезы.
— Черт возьми, — в очередной раз выругался Рейган.
— Нашла! — воскликнула Эвелин и бросилась к Аштону, а затем каким-то чудом влила ему в рот странное варево неопределенного цвета. — Это облегчит боль, — пояснила она Софи. Та кивнула и крепче обняла юношу, который совсем обессилив, привалился к девушке.
«Король» тоже подошел к Ашу и, присев рядом с ним на корточки, взял его руку и стал рассматривать знак. Аштон слабо выдохнул и зажмурился сильнее.
— Тише, — пробормотала Софи, поглаживая его по голове.
— Твое наказание продлиться всего месяц, — произнес Рейган. — Считай, что тебе повезло.
— Да уж, — протянула Эв и убрала с лица челку. — Повезло…
Часы пробили одиннадцать ночи, я вздрогнула и провела рукой по лицу, стремясь прийти в себя от всех этих событий. Так вот что бывает, когда нарушаешь клятву светлочтивцев. Кажется, это весьма и весьма больно.
Николас поднялся и подошел к Эвелин, та посмотрела на него снизу вверх, будто спрашивая, в порядке ли он, и Ник кивнул.
Аш приоткрыл один глаз и, тяжело выдохнув, улыбнулся потрескавшимися губами.
— Ты не представляешь, как давно я хотел это сделать.
— Аштон! — по-доброму возмутилась Эв. — Ну ты и жук!
Странно, но Ник усмехнулся. Не зло. Эта усмешка говорила: «Ну, что еще можно было от тебя ожидать, придурок?». И виновник всего переполоха засмеялся, хотя и было видно, что смех доставляет ему боль:
— Я не буду просить прощения.
— Да кому оно нужно? — фыркнул Николас, и Рейган улыбнулся.
Такая его улыбка никогда не принадлежала мне. Улыбка, которая говорила, что он среди друзей, что он среди тех, кого знает до нитки, кого любит и за кого отдал бы жизнь. Улыбка, которая говорила, что он счастлив, и что сейчас наступил момент спокойствия, даже если мгновение назад царил хаос.
Я переводила взгляд с одного лица на другое.
Они были знакомы друг с другом так долго. Они были командой. Они были семьей. Они были Шестью. И как бы я не старалась, и как бы не старались они, я никогда не буду полностью принадлежать всему этому.
Во рту осела горечь, а на сердце вдруг стало тяжело.
Я бросила взгляд на часы, стрелка которых ползла к полуночи. Мне скоро пора было уходить. Сделала шаг назад, а потом еще один и еще, пока не дошла до выхода. Приоткрыв дверь, я обернулась и, убедившись, что они заняты друг другом, неслышно покинула комнату.
Карета остановилась в темном переулке. Диск луны светил прямо над крышей здания, перед которым я вышла. Одинокий фонарь освещал дорогу вдали. Я хотела обернуться к извозчику, чтобы спросить куда мне, собственно, нужно идти, но, услышав скрип колес, поняла, что уже поздно. Он уехал.
— Леди Ребекка… — из темноты показался лорд Малкольм во всем черном, на голове его был капюшон плаща. Свет луны упал ему на лицо и освятил льдисто-голубые глаза. — Пойдемте.
— Его светлость знает, что я должна прийти?
— Нет.
— Вы уверены, что это хорошая идея — не поставить его в известность? — с сомнением спросила я. Мне было очень сложно представить, чтобы то, что решил кто-то из шести было не донесено до сведения Рейгана для окончательного утверждения.
— Не беспокойтесь, леди Ребекка, остальные из совета знают о вас.
Мужчина остановился у одной из арок, ведущих в здание, и три раза стукнул тростью о мостовую. В проеме появилась полоска света, нас осмотрели в щелочку, а затем распахнули дверь.
— Лорд Малкольм, — неприметный мужчина согнулся в три погибели.
Отец Николаса никак на это не отреагировал и просто прошел мимо. Меня же такое раболепное отношение слегка смутило. Поэтому я оглядывалась на слугу все время, пока мы не перешли в другую комнату, следуя вперед по красной дорожке.
Я осматривала огромные портреты, которые висели на стенах под сводчатым потолком. Через высокие стрельчатые окна лился свет луны. Внизу стояли книжные шкафы, различные столики и диванчики. Справа из проема показалась некая женщина, увидев нас, она присела в реверансе.
— Ваше преосвященство, — произнесла она.
Мои брови приподнялись.
Лорд Малкольм кивнул и проследовал дальше. Я же еще раз оглянулась на женщину, которая в ответ с любопытством посмотрела на меня. Я отвернулась и прочистила горло.
— Простите за любопытство, милорд, но позвольте спросить, где мы?
Мужчина скинул капюшон и оглянулся на меня.
— В штабе светлочтивцев.
— А та женщина, она тоже?..
— Да.
— Но… — я нахмурилась. — Я думала, что только мои сокурсники и вы, их родители, являетесь светлочтивцами…
— Нет. Наши семьи всегда принадлежали к правящим, но есть и другие.
Интересно…
— А семья Аслайг тоже… правящая?
— Да.
— Моя мама должна была быть в совете?
— Да.
— А кто вместо нее?
Мужчина снова оглянулся, и я поспешила вежливо улыбнуться в лучших традициях Рейгана.
— Мне просто интересно.
— Место пустует.
— А почему граф Аслайг не занимает его? — продолжила я докапываться до истины.
— Он не светлочтивец.
— Нет? А кто светлочтивец? Графиня?
— Достаточно вопросов, леди Ребекка.
Я нахмурилась. Да… Создалось ощущение, что это темная история. И конечно же, мне никто ее не расскажет. Как жаль, что я не могу проникать в воспоминания, не касаясь человека. Это было бы по-настоящему здорово в некоторых случаях.
Ладно, пора перейти к делам насущным.
— Лорд Малкольм, я не могу понять, а передача Алоиса уже состоялась?
— Да. Он в безопасности.
— Он здесь? — я огляделась. Будто мы сейчас из-за угла должен был выйти юноша и помахать мне рукой.
— Да. Мы пришли, леди Ребекка.
Я осмотрела огромные двухстворчатые двери и перевела взгляд на мужчину.
— Что это за комната?
— Допросная.
— И мне можно туда?
— Иначе вас бы здесь не было, — уголки губ лорда Малкольма чуть приподнялись, и он толкнул дверь.
Это было большое помещение без окон. Слабый свет шел от нескольких свечей в подсвечнике у дальней стены. В центре же располагалась стеклянная камера, в ней находилась стойка, к которой сейчас был прикован человек. Рядом с ним стояла высокая фигура в черном, возвышавшаяся над пленником на целую голову.
— Отвечай мне. Где этот штаб?
— В восточней стороне города. На окраине, — ответил мужчина дрожащим голосом.
Так это что же? Герцог Альбатте? Довольно пугающий тип.
Лорд Малкольм коснулся моего плеча, и я перевела взгляд на него. Он кивком головы указал на дальнюю стену, где я различила несколько фигур.
Я так понимаю, то был остальной совет.
— Наши дела очень неплохи, Малкольм, — произнес женский голос. И я смогла различить рыжие волосы, убранные в высокую прическу.
— Да он болтает без умолку. Хотя бы для приличия мог бы посопротивляться, — фыркнула другая женщина. Ее поистине кошачьи зеленые глаза мелькнули в темноте.
И мне почему-то показалось, что это — мать Эв
— Доброй ночи, миледи, — я присела в реверансе.
— Леди Эспакте, позвольте представить. Леди Габриэль, моя жена, и леди Лимираин, мать Эвелин.
— Великий бог, в какой момент меня стали представлять как чью-то мать?! Ужас! Докатилась! — усмехнулась женщина, и я поняла, что она мне определенно нравится.
— Вечно ты все о себе! Сейчас наступила та часть разговора, где следует поинтересоваться собеседником, — в тон ей произнесла другая, и я увидела ее широкую улыбку. — Кстати, муж мой. Ким вместе с Ксавьеном ушла к Алоису. Они сказали, что допрос идет хорошо, и им нет нужды быть здесь.
— Я понимаю Ксавьена, это его сын, — леди Лимираин снова фыркнула. — Но Ким-то чего пошла?
— Знаешь, Мир. Если бы не ты, я бы тоже ушла. Рид проделывал эти фокусы миллионы раз, чем этот случай отличается от остальных? Алоис наверняка расскажет что-то более интересное.
Я посмотрела на прозрачную клетку, где велся допрос, и не смогла отделаться от предчувствия, что здесь все же было что-то не так.
— Совершенно не было нужды везти сюда Ребекку, — закончила леди Габриэль.
Я твердо посмотрела на женщину и покачала головой.
— Вы ошибаетесь. Лорд Малкольм рассказывал вам о нашей беседе?
— Как мне казалось, тот мужчина ничего не смог ответить, и лишь повторял, что не знает, разве нет? — приподняла брови мать Николаса.
— Разве это не странно, перестраховаться с человеком, который похищает Алоиса и совершенно забыть о человеке, который будет передавать его? — заметила я.
— Они и не забыли, — усмехнулась мать Эвелин. — Там была засада.
Все внутри меня протестовало.
Нет. Это было слишком просто. Самый очевидный ход — устроить засаду во время передачи. Мне казалось, что противник во много раз умнее, чтобы лишь в этом и заключалась суть плана.
Я ощутила вновь подступающую головную боль и закрыла глаза.
Ночные кошмары не давали мне покоя. Вот уже несколько ночей, я то и дело просыпаюсь от какой-то страшной мысли, словно я должна сделать что-то, и она потом еще долго не отпускает и не позволяет мне уснуть.
— Лорд Малкольм, — проговорила я тихо, когда головная боль утихла. — Я надеюсь, мне все же дадут возможность просмотреть его воспоминания? Клянусь, я не замышляю ничего дурного и принесу свои искренние извинения, что отняла ваше время, если окажусь неправа.
— В том случае, если вы окажетесь неправой, извинений будет недостаточно, — произнес мужчина, и я ощутила, как страх постепенно овладевает моим телом. Я посмотрела на женщин, но они молчали. Надеюсь, они не решат меня убить. — Вы принесете клятву светлочтивцев, или мы будем беседовать совершенно при других обстоятельствах.
Его глаза смотрели холодно, губы были слегка поджаты, он совершенно определенно не шутил.
Понимание пришло ко мне мгновенно.
Лорд Малкольм с самого начала сильно сомневался, что я увижу то, чего не выпытает герцог Альбатте. Но всем им нужно было, чтобы я наконец стала светлочтивой. И поэтому мне дали войти в штаб. Здесь я увидела или могла увидеть то, чего мне знать или видеть не следовало. И у них появился весомый повод надавить на меня с клятвой.