не знаете, не так ли?
– Разве из названия не понятно, что с какого-то определённого времени всем странам запрещено производить и использовать химическое оружие? Ну, а то, что уже существует, необходимо уничтожить под наблюдением каких-то международных комиссий. Угадал?
– В целом, угадал. Все страны, подписавшие конвенцию, должны были доложить в специально для этого созданную комиссию о накопленном количестве отравляющих веществ и приступить к их уничтожению… Кстати, Светочка, – он обернулся к сидящей у телевизора Светлане, – сделай нам ещё по чашечке кофе.
Ни слова не говоря, Светлана забрала наши пустые чашки и отправилась кипятить коду.
– Вообще-то, мне не очень интересно беседовать сейчас о каких-то конвенциях, – сказал я, – не моя это тема. Но из вашей информации я понял, что этот Станислав активно занимался разработкой химического оружия и в какой-то момент, когда это оружие решили запретить, попал под каток. Я угадал?
– И да, и нет. Специалисты такого уровня, как он, какие бы гонения против них ни затевали, всегда востребованы и никогда без дела не остаются. Может, и не в России, где они добились лучших своих результатов, тем не менее, они всегда найдут себе тёплое денежное местечко.
– Вы хотите сказать, что при всех своих регалиях и постах он по-прежнему сегодня занимается разработкой оружия?
– Вероятней всего, уже нет, потому что возраст у него уже почтенный. Да и особой информации о нём сегодня нет.
Я снова заглянул в листок и прочёл вслух:
– «…В 1993 году был назначен представителем РФ в сирийском Экологическом центре в Джамрайне. В 1995 году госдепартамент США утвердил персональные санкции против Зенкевича, обвинив его в контрабанде вещества двойного назначения…». Этой бумаге уже более двадцати лет, верно? А чем он в действительности занимается сейчас? По-прежнему находится в Сирии? Неужели вы ничего не знаете? Ни за что не поверю.
Мой собеседник молча проследил за тем, как Светлана поставила перед нами чашки с кофе и вернулась к телевизору.
– В том-то и дело, что никто этого точно сегодня не знает. – Мужчина поболтал ложечкой в чашке и отхлебнул глоток. – Может быть, он в Сирии, а может, и в каком-то другом месте. У наших спецслужб есть подозрение, что Станислав Зенкевич может сейчас находиться даже здесь, в Израиле.
– После его-то работы с нашим лютым врагом? – усмехнулся я.
Тут уже пришёл черёд усмехаться мужчине:
– Как вы, Игорь, прямолинейно рассуждаете! По-вашему, враг – это враг, друг – это друг, и первого нужно уничтожать, а второго гладить по головке… Поймите, то, чем занимался Зенкевич, может представлять интерес для многих секретных служб – и дружественных, и враждебных. Тем более, он, вероятно, прекрасно понимал это и нисколько не опасался выступать в роли продавца секретов, которыми обладал. Когда на кону стоят большие деньги, национальная принадлежность покупателя мало что значит для продавца. А ведь для этого нужно обладать большим мужеством и хорошими связями. Притом российские спецслужбы, с которыми генерал долгое время сотрудничал, больше не были для него в приоритете…
В нашей неторопливой беседе наступила некоторая пауза. И только сейчас я почувствовал, как гудит у меня голова, и я начинаю соображать всё меньше и меньше.
На часах почти полдень. На работе наверняка меня уже хватились, но хозяин пока не позвонил. Видимо, работы и в самом деле немного, поэтому там вполне могут обойтись без такого замечательного и необходимого работника, как я. Пропущенный день мне, конечно, не оплатят, но то, что я узнал сегодня от этого странного человека, безусловно, стоит денег, которых я недополучу.
– Знаете, что, – пробормотал я, – рассказанное вами безумно интересно и требует осмысления, но я так и не понял, для чего вы всё это затеяли? Ведь не случайно же была эта ночь, – я кивнул в сторону Светланы, – потом ваша информация о первой семье моего отца, а на закуску рассказ о коммерческой – или как её ещё назвать? – деятельности моего новоиспечённого братца. Вам же от меня наверняка что-то нужно взамен? Иначе зачем рассказывать?
– В принципе, необходима ваша минимальная помощь в одном щекотливом дельце. – Мужчина несколько замялся. – Но, я чувствую, вы сейчас не готовы к нашему дальнейшему разговору. Перебор с информацией, ведь так?
Я молча кивнул в ответ.
– Тогда давайте поступим следующим образом. На сегодня у нас всё, а завтра встретимся снова. Идёт? Смею вас, Игорь, уверить, что продолжение разговора будет не менее увлекательным, чем его начало. А для вас ещё и выгодным.
– Вы мне предложите заняться поисками брата, и за это я получу вознаграждение? – неожиданно вырвалось у меня. – Вам он для чего-то нужен?
Мужчина рассмеялся и даже хлопнул в ладоши:
– Для таких вещей, как поиски, вы не очень годитесь. У вас нет для этого ни навыков, ни возможностей. Просьба будет заключаться в другом… Но давайте не будем торопиться, всему своё время.
И уже перед тем, как выйти из гостиничного номера, я услышал в спину его слова:
– Между прочим, если захотите продолжить общение и встретиться с нашей Светланой сегодня вечером, то никаких препятствий для этого нет. И никаких съёмок не будет. Обещаю. Ты, Светочка, не против?
Я не расслышал, что ответила Светлана, но мне показалось, что «нет».
– Мы с вами свяжемся, Игорь Юрьевич, до свидания…
Из гостиницы я вышел, как говорили в старинных сентиментальных романах, в полном смятении чувств.
Все годы после переезда в Израиль никаких серьёзных потрясений, по большому счёту, я не испытывал. Случались, конечно, какие-то неприятности, не раз я оказывался лопухом, терял деньги там, где нормальный человек их только приобретал, но всё это было чем-то несущественным и несерьёзным. Даже когда мы расстались с супругой по причине полной моей неспособности противостоять житейским невзгодам, я воспринял это относительно спокойно. Что-то, значит, не позволяет мне существовать и встретить счастливую старость в спокойной семейной обстановке, решил я, будем выкручиваться иным способом. Но что это за способ, я так и не узнал, хотя было какое-то смутное предчувствие, что рано или поздно произойдёт давно ожидаемая перемена в жизни, которую я наверняка заслужил своим спокойным и незлобивым характером…
Однако неожиданно выяснить, что в моём не таком уж юном возрасте у меня появился брат, о котором я раньше не ведал, это было уже чем-то запредельным. Конечно, у мужичка, снабдившего меня этакой информацией, следовало попросить каких-то более существенных доказательств кроме сухой распечатки из непроверенных источников всего на одном листе и его осведомлённости об истории моей семьи. Впрочем, представителям конторы вряд ли имело смысл не доверять – не те они люди, чтобы сочинять заведомо ложные вещи. Хотя… хотя и проверить их не помешало бы, но как это сделать? Обращаться самому в какие-то российские архивы? Сомнительно, что получу ответ…
Побродив немного по улицам, я глянул на часы и решил, что можно, наверное, появиться для порядка и на работе. Поработаю три-четыре оставшихся часа, а там и время до вечера промчится быстрее. Но, с другой стороны, было и абсолютно ясно: чем я ни стану заниматься сейчас, все мои мысли будут далеко отсюда. Куда только ни направлю свои стопы, ноги сами приведут меня, едва начнёт темнеть, в гостиницу к Светлане.
Ничего странного в этом я больше не видел. Во-первых, давно уже такие женщины не встречались мне в моей скучной и однообразной жизни, а во-вторых… Была ещё одна немаловажная причина. Несмотря ни на что, мне очень теперь хотелось ещё раз встретиться с её напарником, представителем зловещей конторы, от которой я так всегда хотел скрыться подальше. Жаль только, что имени его я так и не узнал. Впрочем, если бы он захотел назваться Виктором Николаевичем, именем моего последнего куратора, то я бы возражать не стал, пускай оно так и будет. Мнето какая разница?
В голове у меня творилось что-то невообразимое: впервые в жизни мне стало совершенно безразлично, какую цену потребует от меня контора за раскрытие тайны своего семейства. Оставаться в неведении, слегка прикоснувшись к этой тайне, и спокойно существовать дальше я уже не мог. Ну, не дьяволы же там, в конце концов, сидят, чтобы потребовать мою душу – всю, без остатка!
Хозяин мебельной мастерской немного поворчал на меня за прогулянные полдня, но к работе допустил. По моей древесной классификации этот руководящий «тополь» – на более ценные породы дерева он не тянул! – мужик вовсе неплохой, хоть и зациклен на заработке. Построенной виллы и нескольких домов для своих сыновей и дочерей ему явно недостаточно. По всяким испаниям и таиландам он исправно катается с женой дважды в год. Никаких иных интересов у него, кроме работы и этих поездок, нет, впрочем, осуждать его не за что. Так он устроен. И уж наверняка не менее счастлив, чем я.
Время текло не быстро и не медленно. Руки сами что-то мастерили, а в голове беспрерывно крутились мысли сперва о Светлане, потом я постепенно стал раздумывать о неизвестном мне Станиславе Юрьевиче Зенкевиче. Пока ничего, кроме отчества, нас не роднило, но я пытался представить, как он хотя бы выглядит внешне.
Судя по дате рождения, это человек уже преклонного возраста. Почти под восемьдесят. Обычно в такие годы старики и смотрятся соответственно – сгорбленные, с палочкой, с огромными проблемами от прогрессирующей деменции и прочих возрастных болячек. Хотя, может быть, и ошибаюсь. И хорошо было бы, если бы ошибся. Не хочется увидеть человека на закате его дней полной развалиной, если, конечно, это когда-то удастся. Но увидеть перед собой молодого румяного гусара я вряд ли рассчитывал.
Какова же всё-таки его внешность? Неужели человек из конторы не мог притащить его фотографию? Ведь наверняка она у них есть. Надо, наверное, попросить при ближайшей встрече. Или он не стал показывать её намеренно?
– Здравствуйте! – раздался негромкий голосок за моей спиной.