(смотрит на адвоката) Не всякий адвокат выдумает.
А н д р е й И в а н о в и ч. Вот послушайте, Прокопий Романович… Мы всё по-родственному сделаем… И всем хорошо будет… (торопится) Вот послушайте… После дедушки деньгами осталось около шести миллионов. Пользоваться мы можем только процентами – это составит около двухсот тысяч в год… Так?..
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну, так, положим…
А н д р е й И в а н о в и ч. Землю продавать мы тоже не можем, но можем сдать её в долгосрочную аренду. Положим, тысяч пятьдесят в год… так?.. Остаются дома…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Что там высчитывать, ты о том, как делить, говори.
А н д р е й И в а н о в и ч (торопится ещё больше). Сейчас-сейчас, я всё скажу… Чтобы никому не было обидно… и чтобы всё по-хорошему было… никто из нас не должен касаться этих денег… То есть сам не должен касаться…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так-с…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вы постойте, Прокопий Романович, вы выслушайте… Мы возьмём управляющего… Выдадим ему доверенность… Он будет вести все дела, получать деньги, всё… Раз в год доходы будут делиться между всеми наследниками… то есть между нами… поровну… Или иначе как-нибудь… Об этом мы спорить не станем… Мы сговоримся… по-родственному… Только бы главное-то решить… И все тогда будут довольны… Вот пусть Николай Николаевич скажет… правду я говорю? Можно так?
А д в о к а т. С юридической точки зрения, ваш проект является, безусловно, закономерным. Не касаясь отношений семейных, обсуждение которых не входит, так сказать, в круг моей компетенции, я полагаю, что при настоящих условиях выход может быть только один: раздел не капиталов, а доходов. Важно установить, так сказать, общий принцип предполагаемого раздела. Что касается сдачи земли в долгосрочную аренду, то и это представляется мне самым целесообразным, реализуя сразу доход с земельной собственности и тем облегчая возможность раздела доходов. Так представляется мне этот вопрос с юридической точки зрения. Детали этого раздела являются уже делом не юридическим, а семейным. Будет ли выдана доверенность кому-либо из числа наследников или особо выборному лицу – с точки зрения юридической – значения не имеет. Но позволю себе сказать, уже не как юрист, а как человек, знающий давно вашу семью, следующее: назначение лица постороннего, незаинтересованного, беспристрастного, однако же, заслуживающего доверия со стороны всех заинтересованных лиц, скорее бы могло придать вашей жизни, так сказать, мирное течение. Вот всё, что я могу сказать, господа, об обстоятельствах настоящего дела.
Пауза.
А н д р е й И в а н о в и ч. Видите, дядюшка, я же говорил вам.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Хорошо… Вот хорошо придумали…
А н д р е й И в а н о в и ч (радостно). Дядюшка! Только бы вы согласились на это. А уж я на всякие уступки пойду. Мне таких денег и не надо… Бог с ними!.. Только бы ссор да неприятностей не было… Согласитесь, дядюшка, – а об том, как делить, мы и спорить не станем.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Говорю тебе, хорошо придумали, на что лучше…
А н д р е й И в а н о в и ч. Вот слава Богу… Маменька, Оля… благодарите дядюшку… а я-то боялся, вдруг рассердитесь, вдруг всё снова по-старому… Дядюшка, поцелуемся по-родственному, и всё будет хорошо!
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (отстраняет его). Подожди целоваться-то. Ты вот что скажи. Кто управляющий будет?
А н д р е й И в а н о в и ч. Мы найдём, Прокопий Романович.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так-с, найдёте… Ладно… Доверенность ему, деньги ему, жалованье ему – всё ему. Он, значит, хозяин будет, да?
А н д р е й И в а н о в и ч (упавшим голосом). Что вы, дядюшка.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Нет, стой. Я штуки эти понимаю. Ты меня за сумасшедшего почитаешь, чтобы я поверил тебе, что ты хочешь всё в чужие руки отдать…
А д в о к а т. Но позвольте, Прокопий Романович, я полагаю, что этот проект предусматривает выбор лица, так сказать, с обоюдного согласия – это во-первых; а во-вторых, с точки зрения юридической…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Да вы в уме? Али вовсе без ума? Чужому человеку отдать всё… Тащи куда знаешь… Мало теперь воруют. Да ещё доверенность выдать: воруйте, мол, тащите на здоровье…
А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка… Прокопий Романович… побойтесь вы Бога…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (кричит). Бога ты оставь!.. Я знаю – что знаю… Вам бы только в руки меня забрать… Адвокатские штуки… Законы и всё прочее… Ловко придумали… Наймут подставное лицо… Отберут всё… Разграбят… Знаю я вас…
А д в о к а т. Но позвольте, в принципе, так сказать…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (не слушает). Знаю я вас!.. При дележе от своей части отказываться хочешь. Добрый!.. Как не отказаться, когда всё к рукам приберёшь…
А н д р е й И в а н о в и ч (вскакивает). Дядюшка… я не могу!.. я не могу!..
Все встают.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (к Клавдии Антоновне). Ты что молчишь? Дети твои грабить хотят, а ты молчишь!..
К л а в д и я А н т о н о в н а. Я, братец, ничего… Я дел ваших не знаю…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Врёшь!.. Прикидываетесь все… Одна шайка!..
О л я. Маменька, уйдём!..
П ё т р П е т р о в и ч. Да, это, кажется, самое лучшее
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Злишься – не удалось. Небось, за границу – в Париж… Вот вам и Париж!.. (Смеётся.)
О л я (решительно). Пойдёмте.
Входит Сима.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. А, вот он! Нет, постойте уходить… Васильевна, живо!.. Хотите, чтобы я верил, когда вы все воры, грабители…
К л а в д и я А н т о н о в н а. О, Господи!.. О, Господи!..
С и м а. Опять скандал?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (показывает на него пальцем). Вот он, вор!
С и м а (машет рукой). Поехало! (Хочет идти.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Нет, стой!
Входят Анна Васильевна и Сойкин.
(К Сойкину.) Ты деньги приносил?
С о й к и н (теряясь). Так точно, Прокопий Романович…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Кому отдал?
С о й к и н. Вот им-с… (Указывает на Симу.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Слыхал!.. Где деньги?
С и м а (смущённо). Мне надо было… Я истратил… Я, кажется, такой же…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Молчать! Воры! Все воры… Ни копейки не дам!.. Издохните – не дам… Пока жив – не выпущу… Слышите!.. (Кашляет.)
А д в о к а т. Я, по-видимому, здесь лишний, господа…
П ё т р П е т р о в и ч. Кажется, мы все лишние.
О л я. Идёмте. (Берёт за руку Клавдию Ивановну.)
Все идут к правой двери. Адвокат прощается и проходит в среднюю дверь. Сойкин кланяется и скрывается в левую дверь.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Сорвалось верно… Ловко придумали… Да не бывать по-вашему!.. Все воры!.. все мошенники… (Остаётся один. Говорит тихо.) Разбежались… (Смеётся.) А ключи будут у меня…
Действие второе
Комната первого действия. Справа, где раньше стоял диван, поставлен белый кухонный стол, на нём бумаги, счета, книги. Диван отодвинут в сторону. Сима сидит и пишет. Прокопий Романович в очках считает на счётах.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Подсчитал?
С и м а. Да… Три тысячи шестьсот девяносто два рубля.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Теперь на другой стороне пиши: за апрель, с прежде поступившими, восемь тысяч четыреста сорок. Написал?.. Черту поставь… Так. Внизу пиши: не уплочено по дому номер восемь за апрель. Ситкин – два рубля восемьдесят две копейки. Андронов-столяр – один рубль шестьдесят копеек. Акимов – три рубля. Демьянов – шесть рублей. Аркадьев – восемьдесят копеек. Кашин – один рубль двадцать копеек. Борисов – два рубля. Ершов – четыре рубля. Написал?..
С и м а. Ершов… четыре… рубля… Написал.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Черту поставь. Итого… (Считает. Пауза.) один рубль сорок две копейки. (Снимает очки. Достаёт из кармана бумагу.) Перепиши. В Управу. Какой-то дополнительный налог, видишь ты, выдумали. Отродясь не платили – и впредь не собираюсь. Пристав говорит: «Опишем». (Смеётся.) Пусть описывает. Ну а теперь я пойду. (Кричит.) Васильевна?.. (Прежним тоном Симе.) Как перепишешь, позови.
Входит Анна Васильевна.
А н н а В а с и л ь е в н а. Что вы, Прокопий Романович?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты молодца-то покарауль, не сбежал бы. (Смеётся.)
А н н а В а с и л ь е в н а (смеётся). Что его караулить, Прокопий Романович, он мальчик… не маленький!
С и м а (пишет. Вполголоса). Кажется, уж можно бы в покое оставить.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Покарауль… покарауль… (Идёт к двери. Наклоняется к Анне Васильевне.) Не забудь, Васильевна, о чём говорил-то…
Прокопий Романович уходит.
А н н а В а с и л ь е в н а. Замучили бедненького… мальчика…
Сима не обращает внимания, пишет. Пауза.
А н н а В а с и л ь е в н а. Симочка!..
С и м а. Что вам нужно?
А н н а В а с и л ь е в н а. Брось писать-то… поговорить мне с тобой надо.
С и м а. Не о чем нам с вами разговаривать.
А н н а В а с и л ь е в н а. За что ты, Симочка, всегда на меня сердишься?
С и м а. Не сержусь… А вообще, оставьте меня в покое.
А н н а В а с и л ь е в н а. Дело у меня к тебе есть… важное… Может быть, вся жизнь твоя от него зависит…
С и м а (перестаёт писать)