Когда вышли у ворот, Дамир сел на скамейку, потянул Сашу за руку, чтобы она тоже села.
— Спасибо.
— Не за что, Дамир Азатович.
— Поговорил с ним, и будто легче стало.
— Дай Бог. Должно стать легче.
Они почти час просидели на скамейке; Дамир рассказывал о Ярике, о том, что дружили с детства. Оказалось, что Дамир каждое лето гостил у бабушки с дедом.
…- Так, что мы будем есть? Обед-то я не приготовила. Есть хотите, наверно?
— Хочу, — отозвался Дамир.
Саша обрадовалась. Её очень беспокоило его сегодняшнее состояние.
— Руки помыли? Прекрасно, — Саша положила перед Дамиром огурцы, помидоры и зелень, поставила миску, вручила нож, — Вы будете делать салат, а я омлет с овощами.
— С травой, — подсказал Дамир.
Саша незаметно выдохнула: слава Богу!
— Женщина, ты хочешь заставить меня готовить? — удивленно спросил Дамир.
— Именно. Считайте, уже заставила, Дамир Азатович.
— Ладно уж, так и быть, — притворно вздохнул Дамир.
— Вкусно, Дамир Азатович, — подражая ему, сказала Саша, когда они ели.
— Сам в шоке, — улыбнулся Дамир.
— Дамир Азатович, — вдруг вспомнила Саша, — я в саду видела малинник, и там полно ягод. Вы могли бы у бабушки спросить, можно ли собрать малину? А то она уже созрела.
— Да им до лампочки твоя малина, Саша, собирай, если надо, не переживай.
Рано утром Саша собрала малину, потому на обед было два вида вареников — с творогом и с малиной.
Дамир вернулся к шуткам по поводу кулинарных способностей Саши.
— Когда Саша поняла, что резерв трав исчерпан, в ход пошли ягоды. Вкусно, Саша! Просто невозможно.
— Спасибо, Дамир Азатович, — улыбнулась Саша.
— Кто тебя научил так готовить?
— Бабушка.
— Дай угадаю…Бабушка была знахарка, и вы жили где-нибудь в глуши?
— Я не люблю Куприна, Дамир Азатович. У него всё слишком беспросветно. Особенно, "Олеся", — усмехнулась Саша, — моя бабушка была обыкновенным человеком, всю жизнь работала на ферме.
— Я не верю. Потому что некоторые твои блюда можно отнести к запрещённым препаратам, вызывающим сильное привыкание с первого раза. Вот эти вареники, например. И этот твой…, - Дамир кивнул в сторону холодильника.
— Квас?
— Именно, квас! Тащи уже свою книгу, хватит прятать. Объединим усилия, ты алхимик, я химик. Что-нибудь приворотное создадим, будем продавать за большие деньги.
Саша улыбалась. Иногда он так странно шутил.
— Хотя зачем тебе приворотное, — вздохнул Дамир. — Ты права. Тебе достаточно пару раз накормить мужика, и он весь твой.
— Вы иногда так странно шутите, Дамир Азатович, — вроде, я не совсем дура, но ничего не понимаю.
Саша встала и начала собирать посуду. Дамир пил чай.
— Может, просто не хочешь понять, или боишься, — загадочно проговорил он.
— Нет, просто не понимаю.
Дамир решил сменить тему.
— Почему вы здесь так странно говорите, будто вам гласные совсем не нужны? Сколько сюда приезжаю, столько удивляюсь.
— Я не знаю, — пожала плечами Саша, — Нам-то кажется, что мы говорим нормально. А вот вы, например, наоборот, слишком тянете гласные.
— Неправда, у нас более правильная речь. А вот вы "съедаете" гласные. У вас одни согласные.
— Неужели я "съедаю" гласные? — удивилась Саша.
— Бывает.
— А вы тянете гласные, прямо оооочень любите гласные. А ещё вы, Дамир Азатович, смягчаете согласные.
— В смысле? — нахмурился он.
— Вы говорите не "Саша", а то ли "Сашя", то ли "Саща". Среднее между "а" и "я'.
— Враньё! — он встал, опершись руками о стол.
— Правда-правда! — Сашу словно бес толкал.
Она не хотела спускать ему насмешки над тем, как она говорит.
— Я говорю "Саша"!
— Вот-вот!
— Ты нарочно издеваешься? Давай, буду звать тебя "Шура"!
— Нет-нет, пожалуйста, не надо, Дамир Азатович! Лучше я буду Саща, чем Щура или Шюра.
Дамир захохотал, Саша следом. Он смотрел, смотрел, как она хохочет, обнажив ряд крепких белых зубов…Подошёл, обхватил Сашу здоровой рукой за затылок и поцеловал её в ставший слишком дерзким рот. Поцеловал так, что укусил за губу.
— Это тебе за то, что ржёшь надо мной! — тяжело дыша, но все же внушительно сказал он.
Повернулся и ушёл, прихрамывая. Шел и думал, кого он, собственно, наказал? Её или себя?
Саша потрогала пальцами вспухшую губу и улыбнулась. Голова странно кружилась.
Глава шестая
Дамир Азатович, массаж, — Саша зашла к нему как ни в чем не бывало, хотя сердце колотилось так, что шумело в ушах.
Он отложил ноутбук и поднял глаза на Сашу: вспухшая губа придавала ей порочный и очень сексуальный вид. Придётся на сегодня запланировать "прогулку" на скамейку и кино, как спасение от двусмысленной ситуации и возврат в нормальное русло.
На скамейке они посидели, пообщались с "женихами" Саши. А потом взяли Бимку и тихонько прошлись до леса и обратно. Вечер прошёл спокойно.
— Саша, у тебя есть такие тонкие, маленькие штуки, которыми вы, женщины, закалываете волосы?
— Невидимки? Нет, — удивленно сказала Саша.
— Можешь завтра купить?
— Хорошо, куплю, — ей было любопытно, но она не стала спрашивать, зачем ему невидимки.
…Было начало августа, уже продавали свежий мёд. Саша долго присматривалась, и решила взять баночку на пробу.
— А вот это я знаю! Ну хоть что-то я знаю! Это панкейки! — сказал Дамир, появляясь в кухне.
Панкейки так панкейки. Хотя Саша бы назвала это блинами, просто на маленькой сковороде.
Они ели блины с мёдом и как-то на редкость мило болтали. Даже Дамир не шутил свои странные шутки.
В один из моментов Саша случайно капнула мёд на запястье, хотела быстренько слизнуть, но Дамир перехватил её руку. Саша удивленно уставилась на него.
— Ах ты растяпа, — прошептал Дамир и стал сам слизывать мёд с Сашиной руки.
Это было настолько волнующе, что Саша на несколько мгновений забыла, как дышать. Зачем он это делает? Неужели пытается её соблазнить? Тогда ему это прекрасно удаётся.
Дамир выпрямился, и взял кружку с чаем. Ему очень тяжело давалась показная невозмутимость. К счастью, теперь у них появилось много занятий, помимо массажа, — прогулки, кино, музыка. Саша, к тому же, занималась домашними делами. Так что пока вспышки удавалось сглаживать, но Дамиру это давалось всё тяжелее день ото дня.
В один из вечеров, когда все дела были переделаны, и Саша с Дамиром смотрели кино, он вдруг вспомнил о невидимках. Саша купила от их, но поскольку он не спросил, сама не стала напоминать.
— Иди сюда, опустись на корточки, — он сидел на кровати, — Стоя мне будет неудобно пока.
Саша ничего не поняла, но приказ выполнила. Дамир убрал и закрепил всю её чёлку, прядь за прядью.
— Всё. Чтобы я больше этой челки не видел. У тебя красивый, ясный лоб, не надо его завешивать.
Саша кивнула и хотела подняться, но Дамир положил руку ей на плечо, заставив остаться на месте. Потом он снял заколку, держащую волосы Саши, и волосы упали на плечи и спину. Дамир легко перебирал пряди, постепенно поднимаясь ладонями вверх, к голове. Саша смотрела на него так, словно находилась под гипнозом.
— Поцелуй меня, — приказал он.
Зрачки его расширились. Едва Саша коснулась его губ своими, словно плотину прорвало. Дамир схватил её, прижал к себе, поцелуй становился всё глубже. Затем его руки проникли под футболку Саши, быстро справились с застёжкой бюстгальтера. Ладони Дамира переместились, и он застонал, как только коснулся Сашиной груди. Он торопливо стянул с Саши футболку и застыл, пораженный. Никогда он не видел подобного совершенства и совсем не мог больше сдерживать себя. Склонив голову, самозабвенно целовал то один сосок, то другой. Саша закрыла глаза и прерывисто дышала; ощущения захлёстывали её с головой, парализовали волю. Неожиданно глаза Дамира широко распахнулись, и через несколько секунд он словно обмяк.
— Фальстарт и полное фиаско, — смущенно пробормотал он.
Саша изумленно смотрела на него.
— Не смотри на меня так, пожалуйста. Мне и так хуже некуда, — усмехнулся он.
Саша поднялась, нашла свою футболку. Бюстгальтер Дамир тут же забрал:
— Не надо эту сбрую дома носить! Такая жара. Не бойся, я больше не стану приставать, — он сжал её ладонь, — Прости меня, Саша! Я вёл себя, как подросток, впервые увидевший обнаженную женщину.
Саша пошла в свою комнату, а Дамир встал и отправился в душевую. Стоя под струями горячей воды, он с печальной иронией думал о том, что же на него так повлияло? Авария? Длительное воздержание? Или Саша — обладательница самой фантастической груди в мире?
"Почему он сказал, что больше не будет приставать? Наверно, ему не понравилось". Она же неопытная. Почему он не спросил её? Ей хотелось продолжения. Чтобы он снова прикасался к ней, целовал её. Саша полночи ворочалась в кровати, не могла уснуть. В конце концов, разозлилась на себя и на него. Она приняла решение, что будет вести себя как ни в чем не бывало, а он пусть сам разбирается, чего ему хочется.
Дамир тоже долго не мог уснуть. Он принял решение, что не будет истерить по поводу случившегося. Но и пытаться снова, наверно, не надо, — вряд ли Саша захочет повторения. Потому он тоже принял решение вести себя как ни в чем не бывало, как раньше, пока его не начало заносить.
Целых два дня они демонстрировали друг другу чудеса выдержки: массаж, прогулки, кино, даже шутки про еду. И каждый думал, что мучается именно он, а второму всё равно, легко и весело. В молодости всегда кажется, что времени впереди очень много, и можно вот так бездарно его тратить.
…Ночью после второго дня Дамиру приснился кошмар. С ним такое случалось в детстве, и ему необходимо было, чтобы кто-то с ним побыл, пока он снова сможет уснуть. Однако ему неизменно говорили, что он уже взрослый, и вообще, он мужчина. Он напряженно сидел в темноте и ждал рассвета, чтоб уснуть, измучившись. Кошмаров не было давно; видимо, события прошедших месяцев спровоцировали то, что случилось.