— Адрес? — переспрашиваю. — В Алехино? Чичерина, 22.
Он удивленно приподнял брови.
— Чуть-чуть не дошла. Шпана на тачке из соседнего дома, Вера. Я одного из них, блондина, пару раз видел в деревне.
Внутри все похолодело. Вот тебе, Алка, и «надежное убежище»! Наверное, на моем лице такой ужас появился, что Марк подошел ко мне и на удивление очень легко коснулся моего плеча своей огромной лапищей. Я даже не отшатнулась.
— Утром я тебя туда отвезу и поговорю с парнем, если дома окажется. И с друзьями его тоже.
— Утром?
— Утром, — подтвердил. — Сейчас… им не до этого.
— Врезали им, да? Капитально?
Полные губы растянулись в широкую улыбку, обнажив красивые белые зубы. От Марка веяло несокрушимым спокойствием.
— Не думай о них. Я предлагаю тебе остаться на ночь в моем доме. А утром все решим.
Он терпеливо ждал моего ответа, пока я лихорадочно соображала. Вер, а у тебя разве есть выбор?!
Но все мои лихорадочные мысли вдруг замерли в голове, словно их заморозили, а я перестала дышать, даже стук сердца куда-то исчез. Все, что я слышала сейчас, — это настойчивый рингтон моего мобильного. Трясущимися руками вытащила телефон из рюкзака, моля о том, чтобы это была Алла.
На экране неизвестный номер.
Глава 4 Марк
Вера, значит. Я мысленно усмехнулся, видя, как она, волнуясь, копошится в своих вещах. А у тебя серьезные проблемы с доверием, Вера.
Я давно привык к тому, как на меня реагируют незнакомые люди, особенно впечатлительные девушки. Правда, очень быстро их отношение ко мне менялось, хватало пяти минут от силы. Но не в этом случае. Впрочем, винить Веру я не собирался: мало того что ей столько пришлось пережить сегодня вечером, так еще и скрывает что-то. Вон как дернулась, стоило лишь про полицию упомянуть. Ну да это не мое дело.
— Все в порядке?
Она смотрит на меня расширенными от страха глазами, потом неуверенно кивает, а затем и вовсе смущенно улыбается.
— Вот и славно.
Я оставил Веру разговаривать с кем-то по телефону, а сам пошел к себе одеваться.
Все-таки утром надо ее отвезти в больницу. Я осмотрел девушку сразу же в машине — никаких серьезных ран от падения, скорее всего, только стресс и нервное истощение. Веру отнес в свой джип после того, как поговорил по душам с малолетними идиотами, решившими показать, кто главный в этой деревне.
Да, пожалуй, не стоит разгуливать полуголым по дому, пока она здесь, вот и застегиваю рубашку едва ли не на все пуговицы.
Образ напуганной девушки, скорее даже девчушки, что осталась сейчас в гостиной, по-прежнему не отпускает.
Сам себе удивляюсь.
Деревенские разборки — это точно не мое. И когда услышал девичий крик, решил подойти да лишь спугнуть пацанов, которые не в меру расшалились. Но когда увидел затравленный взгляд зеленых глаз, внутри что-то оборвалось. Столько боли и страха, а ведь еще совсем ребенок, лет 18–19, вряд ли больше. Тут и понял, что без нее не уйду.
Невысокая хрупкая блондинка с короткой стрижкой, она была больше похожа на беспомощного птенца, выпавшего из гнезда. Хорошая домашняя девочка, которая не пойми зачем оказалась там, где ей совсем было не место.
Легкая, как пушинка, я бы с удовольствием мог нести ее на руках до самого дома. А еще, как и тогда на улице, сейчас снова захотелось уберечь ее от всего зла этого мира.
Не те мысли, Марк, не в то время и не в том месте. И звонок от жены это подтверждает. От бывшей жены.
— Привет, Лора. — Часы на руке показывали одиннадцатый час — значит, в Нью-Йорке уже середина дня. — Что-то случилось?
— Мне не нужен повод, чтобы тебе позвонить. — Голос что-то слишком бодрый. — Но если я не вовремя, то скажи, когда…
— Вовремя, но я тут занят слегка.
— У тебя же время к полуночи или… — Лора выдержала драматическую паузу. — Или опять Ладе слезы вытираешь?
— Лада сегодня уехала, и у нее все в порядке.
— Да ладно? — От удивления голос Лоры прозвучал естественно. — Неужели многомесячный проект «Дева в беде» наконец подошел к концу?
Я промолчал, позволив бывшей жене и дальше упражняться в остроумии. Выпады Лоры меня никогда не трогали, да я и не замечал их особо, когда любил ее. А сейчас, когда все прошло, мне уже безразлично. Занимало, точнее, занимала меня сейчас совсем другая персона.
— Хорошо, что ты не общаешься больше с Разумовским. Ему бы не понравились твои слова.
— Все-таки с ним твоя «оладушка» осталась? — фыркнула Лора. — Хотя кто б сомневался!
— Ты зачем позвонила? — Я уже шел к гостиной. В голову пришла неприятная мысль о том, что моя неожиданная гостья могла попытаться сбежать. Мне она не доверяла примерно так же, как и тем пацанам.
— Когда ты вернешься? Марк, у нас вовсю работа идет, мы через три недели должны подавать заявку на грант. Ты же понимаешь, что нужен здесь. Очень нужен, Марк. — Лора говорила тихо, быстро и совершенно искренне. Что-что, а за годы нашего брака я изучил Лору Мильграм досконально.
— Свою часть работы я готовлю, и весь проект под контролем, не волнуйся. Я с ребятами каждый день списываюсь. Странно, что ты этого не знаешь.
Молчание.
Я уже дошел до гостиной и замер. Веры в комнате не было.
— Я соскучилась, Фридман. На стену лезу без тебя. Скоро начну твоих аспирантов есть живьем.
— Ага, — «на автомате» ответил, а сам прислушался: где-то совсем рядом, видимо, из кухни раздавался очень тихий голос Веры. — Что ты сказала?
— Давай я приеду. Особенно раз дева уже не в беде.
«Как раз в беде, Лора. Дева только другая».
— Не стоит. Ты нужна на своем месте.
— Я могу помочь. Слушай, — Лора снова затараторила, как всегда делала, когда волновалась. — Ты так и не сказал, с какой вообще радости сорвался на три месяца в Россию, не только же «оладушку» успокаивать. Я уверена, что это связано со смертью Майкла, он что-то просил тебя сделать? Какие-то грехи за него замолить? Я должна знать, он мне тоже был не чужим человеком. И если я могу помочь, а ты знаешь, я многое могу, когда хочу…
— Я знаю, Лора, поэтому я здесь один. Дела Майкла — это мои дела, дорогая. Отдыхай и не переживай за грант. Мы его выиграем.
— Конечно. — Голос Лоры потускнел. — Конечно. Помни, что я люблю тебя и всегда на твоей стороне. Во всем.
— Береги себя, Лора.
Я задумчиво крутил в ладони мобильник. Мы с Лорой были по-своему очень счастливы, да и сейчас неплохо ладим. Но уже только как друзья и партнеры, влюбленные в одно дело.
Тряхнул головой, прогоняя воспоминания, а потом неспешно пошел на кухню. Там явно что-то происходило.
Глава 5
Ответить или нет? Номер ведь неизвестный. Может, просто ошиблись или какие-то знакомые Аллы ее разыскивают по старому контакту? А может…
Будь я одна, ни за что бы не ответила, но Марк смотрит на меня так… словно со мной ничего не может случиться, потому что рядом он.
И я в это верю. Сама не понимаю, почему так, но послушно нажимаю на кнопку и подношу телефон к уху. И слова произнести не успеваю, как слышу взволнованный голос Аллы:
— Дуби?! Ты тут?
— Привет, — облегченно выдыхаю и улыбаюсь то ли подружке, которая меня не видит, то ли Марку, который… который отворачивается и выходит из гостиной.
— Дуби! Дубровская! — Алла чуть ли не кричит в трубку, и я, наконец, отлепляю взгляд от татуированной спины Марка. — Ты в порядке?
— Да… да, все хорошо, Ал. А ты почему не со своего звонишь?
Забираюсь с ногами на диван и еще пледом укрываюсь — так чуть спокойнее.
— Это ты должна была позвонить. Я честно прождала больше часа. Но вообще хорошо, что ты не позвонила мне. И никогда не звони на мой номер.
— Чего?! — Я чуть с дивана не сползла. — Алла, я же попросила у тебя прощения. Я думала, мы в прошлом все оставили.
— Да оставили, конечно. — Алла нервничала, судя по голосу. — Но, когда ты уехала, я вспомнила, что Виталька мой рассказывал. Он же айтишником подрабатывал, короче, проследить через оператора, кто и кому звонил…
— Вот черт! — Я зажмурилась, представив на мгновение, что меня и правда могли бы вычислить по номеру Аллы. — Тебе не звонили?
— Нет. Пока нет. Ты не бойся, этот номер никто не знает, даже Виталька. Он, кстати, не в курсе, что ты пропала. Ты уже в доме? Все нормально?
Ну как сказать… Я бросила взгляд на дверь — в коридоре горел свет, но Марка не было рядом, я уверена, он ушел, чтобы мне не мешать. Просто невероятно…
— Дуби? Ты где? — подозрительно спросила Алла.
— В доме, — признаюсь. — Но не в твоем. Тут такое произошло, ты не поверишь. Я и сама-то не верю, не понимаю, во что вляпалась.
— Ну почему же не поверю. — В голосе подруги звучит неприкрытый сарказм, но я не обижаюсь. — Очень даже поверю. Выкладывай!
— Ты мне скажи сначала, кто у тебя соседи, Ал. Нет ли там отморозка белобрысого, нашего с тобой примерно возраста?
— Понятия не имею. Дуби, да я там не была лет пять, наверное. Вроде как менялись соседи… Так, рассказывай давай!
Ну я и рассказала.
— И ты теперь в его доме?! — почему-то шепотом спросила Алка. — Ты же вообще о нем ничего не знаешь.
— Конечно, не знаю. Но и возвращаться обратно в эту деревню сейчас ночью одной тоже совсем не прикольно.
— Ты серьезно собираешься с ним остаться в его доме? Вер, тебя жизнь вообще чему-нибудь учит?
Алла — прямая как палка и часто путает откровенность с бестактностью. Любит наступать на больную мозоль. Видимо, чтобы я не расслаблялась.
— Учит, иначе не уехала бы и не попросила бы тебя о помощи. Слушай, он такой… — Я запнулась, не зная, как лучше сказать, что чувствую. — Он... необычный, понимаешь? Я про таких даже в книгах не читала. Он… здоровый, амбал натуральный, на него без страха не взглянешь, убежать тут же хочется. Козлов деревенских приложил один, а разговаривает, как… как препод на лекции. Сильный, а будто стесняется этого. Мне кажется, ему даже неловко было бить их. Я не думаю, что он меня обидит. На психа точно не похож.