– А где же у вас кухня? – спрашиваю Серегу. – Спите на чем? И вообще...
Но он будто и не слышит. Подошел к стене, уткнулся чуть не носом и говорит:
– Я солдат нашел!
И сейчас же в комнату вошли две девочки, курносая и белобрысенькая, одна в розовом платьице, другая в зеленом.
– Давайте знакомиться, – говорит Маринка. – Как вас зовут?
Белобрысенькая оглядела нас без особого интереса и молчит. А курносенькая разочарованно так:
– Двое солдат – мало!
– Там, наверху, еще есть! – гордо заявляет Серега.
И тут, кажется, со всех сторон сразу повалила детвора – разномастные мальчишки и девчонки лет от пяти до восьми – в пальтишках, курточках, свитерках и платьицах. Их было человек пятьдесят, не меньше. Обступили нас и разглядывают молча. Маринка, смотрю, тоже дара речи лишилась. А я так и вовсе растерялся. Здесь, в самом пекле, посреди квадрата ноль, на всех картах обозначенного, как территория наивысшей опасности – целый детский интернат. Предложить бы им лакомства какого, да разве на такую ораву без обид разделишь?
Серега подошел и пальцем в меня тычет.
– Этот про зверей рассказывает.
– А про каких? – послышались голоса. – Ну-ка, расскажи!
– Погодите, ребята, – говорю. – Рассказывать будем, когда придумаем, как вас на большую землю вывезти!
– Нет, сейчас рассказывай! – вихрастый мальчишка требует.
И все за ним:
– Да! Да! Давай, солдат! Про зверей!
Переглянулись мы с Маринкой. Что тут поделаешь?
– Ну, что звери, – начинаю, – они разные бывают. Каменные гиганты, например...
– Про гигантов не надо, – перебивает Сережа. – Дальше!
– Ну, или, скажем, шипохвост. Опаснейшая тварюга... то есть, прошу прощения. Животное. Хотя, говорят, он больше сродни грибам...
Смотрят угрюмо. Недовольны.
– Тогда что же, – бормочу. – Червь-секач бывает. У него клешня, как...
– Да это мы все знаем! – заявляет курносенькая девочка и отворачивается. – Тоже мне, про зверей он рассказывает!
Вижу, аудитория разочарована. Но тут вдруг на помощь мне приходит Маринка.
– Извините, товарищ капитан, – говорит. – Был один случай... вы тогда по ранению в госпитале лежали, с нами в рейд не вышли. А ведь мы с ребятами что-то совсем невероятное встретили... Даже докладывать не стали – все равно никто не поверит.
Смотрю – ушки навострили. А Маринка, серьезно так, продолжает:
– Сделали мы привал на берегу Ессейки. Костра не разводили, сидим, закусываем всухомятку. Как вдруг выходит из воды рыба и прямо на нас!
– Минутку, сержант. Кто выходит? – переспрашиваю.
– Рыба. Натуральный сом, килограммов на четыреста! Зубищи – во! – ладонь показывает. – Ноги, как у крокодила, на носу – бивень. А шустрая! Не успели моргнуть, как она хвать Глеба...
– Глеба?
– Ну, то есть хотела его схватить, да он не растерялся, вместо себя рюкзак подсунул!
Детишки рты разинули, слушают.
– Ну, ну, – говорю. – И что?
– И что! Пополам! – Маринка рубит воздух.
– Рюкзак?
– Рюкзак! А потом – на меня! Представляете? – это она детишкам. Те кивают дружно.
– Ужас какой! – говорю. – как же вы спаслись?!
– Как, как! Чудом! – Маринка задумалась. – Хорошо, у Баира зажигалка под рукой оказалась. Он к рыбе сбоку подбежал, зажигалкой чиркнул, тут она вся и вспыхнула.
– Рыба?
– Ну, конечно! Вода в Ессейке сами знаете, какая. Вот рыба и пропиталась, только чиркни.
– И сгорела? – спрашиваю.
– Вчистую! Одни угольки остались.
Смотрю на детишек, а у них у самих глаза, как угольки светятся, уши каждое маринкино слово ловят.
– М-да, – говорю. – Что же вы такой ценный экземпляр не уберегли? Наука теперь и не узнает, как эта рыба выглядела.
– Я знаю! Я! – закричала вдруг курносенькая девочка, подбежала к стене, провела по ней рукой...
И тут я, ребята, чуть не сел, где стоял. Стена осветилась во всю ширину, будто солнце в окно заглянуло, небо голубое засияло, а далеко внизу, смотрю, земля. Дома, деревья, дорога – и все летит навстречу.
– Вы... где это такую штуку взяли? – шепчу.
– С собой привезли, – Серега деловито так. – это глаз осы. Что она видит, то и мы.
– Вот она, рыба! – радуется девчонка.
И вижу – действительно. С кучи на кучу мусора пересигивая, несется здоровенная монстяра – рыбий хвост, рог на носу, зубастая пасть, а по бокам – лапы так и мелькают! И непросто несется, а приближается со спины к каким-то людям в военной форме.
Вдруг Маринка как закричит:
– Да ведь это наши! Стой! Не надо! – и к выходу.
Остальное я уж набегу сообразил, прыгая за ней через ступеньки.
Глаз осы. Телекамера на летящем беспилотнике. А там, в подвале – экран. Значит, Баир, Глеб и Славка лежат в засаде и не знают, что сзади к ним зверюга приближается.
Как же я бежал! Но Маринка все равно впереди оказалась.
– Баир, зажигалку! – вопит, перепрыгивает через лежащих и прямо нос к носу сталкивается с рыбой.
Та только рогом мотнула – Маринку отбросило через всю улицу, как куклу, и в стену дома ударило. Я на бегу сажу в рыбью морду из Макара номер 2873, но без заметного эффекта. А эти трое все глазами хлопают.
– Да поджигай же ее, суку! – ору Баиру.
И тут, наконец, полыхнуло. Глеб со Славкой еле успели отскочить с опаленными мордами. Баир кое-как уберегся, только хэбэшка на нем загорелась. Но мы его быстро притоптали – и к Маринке. Лежит, не шевелится, голова запрокинута.
– Девочка моя, – шепчу, – пожалуйста, будь жива!
– Руки убери, – стонет. – Знаю я вас...
Утер глаза рукавом по-быстрому. Вроде, никто не заметил.
– Ну, что, тореадор, – спрашиваю, – крепко приложилась?
– Нога... ох! И ребро. Ничего, терпимо. Помогите встать.
Подхватили мы ее под руки и бегом назад, в подвал. От рыбы точно, одни угольки остались, но ведь рыба эта, наверняка не последняя тут.
– Главное, я был уверен, что ты детишкам заливаешь! Так, для налаживания контакта... Баир! Почему не доложили, про такую экзофауну?
Удивляется.
– Да я в первый раз такую вижу!
– Ничего-то ты, командир, не понял, – тихо говорит Маринка.
Это уж точно. Ладно, разберемся. Вот и подъезд. Спускаемся по ступенькам... Стоп. Подвальная дверь закрыта. Не просто закрыта, а заперта на все свои стальные запоры. Стучу рукояткой пистолета.
– Бесполезно, – говорит Маринка. – Они не откроют.
– Почему это не откроют?
– Потому что игра не окончена. Солдатики еще живы.
– Какие солдатики?! О чем ты?
Сияет глазищами своими загадочно.
– А ты не заметил, Витя, что было самое странное в этих детях?
Ничего себе вопрос!
– Да в них вообще все странное! Что ты хочешь – дети войны!
Качает головой.
– Не то. Самое странное – у них не было ни одной игрушки – ни куклы, ни медвежонка, ни самолетика. Какая бы ни была война, дети должны играть.
– Ну и что?
– Они играют в нас.
Таак. Этого мне только не хватало! Я послал ребят следить за обстановкой на улице, а сам присел возле Маринки.
– Ты только не волнуйся, – говорю. – У тебя просто легкая контузия. Головой ударилась...
– Подожди, послушай. Эту рыбу я действительно придумала. Ничего такого раньше не было.
Опять двадцать пять за рыбу деньги!
– Как не было?! – спрашиваю. – А кто ж тогда тебя рогом...
Но она договорить не дает.
– Это они ее создали. Так же, как раньше – каменных гигантов, секача, шипохвоста... Это все их игрушки – экзофауна и солдатики. Они напускают на нас зверей и смотрят через осиный глаз, кто победит.
– Ни черта себе, игры! Да разве может нормальный человек...
– Они не люди, Витя.
– А кто?!
– Не знаю.
Сижу я рядом с Маринкой на полу под дверью, прислонясь к железу затылком – так легче соображать – но все равно чувствую себя таким же контуженым. Потому как начинает мне казаться, что она дело говорит!
– То есть ты хочешь сказать, что вот эти мальчишки и девчонки – и есть наши враги?
– Нет. Они хоть и не люди, но все равно – дети. Просто им рассказывали плохие сказки.
С ума я сойду от этих сказок!
– И что же нам теперь делать?
– Им нужно помочь.
– Во-от. – вздыхаю облегченно. – Слава Богу, ты начинаешь приходить в себя. Вывести их отсюда мы впятером не можем. Можем только попытаться дойти до своих и вернуться со спасателями.
– Им не нужны спасатели, – улыбается Маринка. – Им нужна мама... А вы идите.
– То есть как это – идите?! А ты?!
– А я буду сидеть здесь и рассказывать сказки.
– Где здесь? Под дверью?! Они тебя даже не услышат!
– Услышат, – смеется. – И увидят.
И показывает куда-то на потолок. Я поднимаю голову. Прямо над нами на потолке, вцепившись лапками в известку, сидит белая оса...
Оставался самый сложный участок перед станцией. Землю здесь будто трактором вспахали. В любой момент из-за бугра может появиться клешня секача, щелкнет наобум, и ничего не успеешь сделать, сколько ни поливай себя дезодорантами...
– Баир! Рви первым! Славка, за ним! Глеб!
Нормально прошли ребята. Теперь я. Последнему идти труднее всего. Если секач почувствовал сотрясение почвы, мог уже и подрыться поближе. Прыгаю с кочки на кочку. Но вот, наконец и стена. Можно передохнуть. Однако, только присели, как совсем рядом, за стеной вдруг просыпалась щебенка.
Так, ребята. Похоже, у нас гости. Баллоны приготовить. Толовые шашки. Да, и зажигалку на всякий случай. Сам же оттягиваю затвор своего верного Макара номер 2873. Толку от него мало, но как-то мне всегда с ним спокойнее...
Шорох ближе. Еще ближе... Вот сейчас появится из-за угла... Кто? Секач? Шипохвост? А может, сразу оба?
И тут они появились. Вдвоем. Плюшевый медведь и веселый розовый поросенок. Оставляя в пыли круглые нечеловеческие следы, они бодро зашагали по дороге, распевая во все горло:
– Куда идем мы с Пятачком – большой, большой секрет! И не расскажем мы о нем! О, нет, и нет и нет!