богнули гребень холма на некотором расстоянии, дорога резко пошла под уклон, и, когда это произошло, они вышли из леса на расчищенную, но не обработанную местность с многочисленными коротко срезанными пнями, подступающими прямо к обочине.
– Если бы не тот факт, что мы довольно далеко, – заметил Шерман, – я бы сказал, что это был район вокруг штаб-квартиры лассан.
– Почему ты думаешь, что мы далеко? – спросила Глория. – Ты разве знаешь, где мы находимся? Вот и я тоже.
– Клянусь девятью богами Клузиума, я думаю, что это финиш! – внезапно сказал Шерман, когда дорога повернула мимо места, где длинный шрам земли тянулся вверх по склону холма, рваный и почерневший. – Смотрите, это выглядит точно так же, как результат одного из наших выстрелов гравитационным лучом! И там – разве это не дверь?
Теперь они были на склоне холма, прямо над местом, которое он указал. Сверху и в темноте это выглядело как утес, быстро обрывающийся в долину, но Шерман повел их в другую сторону, прямо вниз по склону, и в следующий момент они были у его основания. Огромная дверь, через которую в тот вечер хлынули зеленые шары, стояла перед ними, могучая арка, уходящая в темноту, и она была открыта.
– Похоже, парни еще не пришли домой на ужин, – сказала Глория тихим шепотом, рассматривая гигантскую арку и темный проход, в который она вела.
– Да, и многие из них уже не придут, – ответил Мюррей в том же тоне. – Но что нам делать – уйти или заглянуть и посмотреть, есть ли кто-нибудь дома?
– Слушайте, вы трое, – сказал Шерман. – Вы бегите, построй еще несколько Мониторов и возвращайтесь уничтожить все, что выйдет отсюда. Что касается меня, то я собираюсь войти в эту дверь. Самая шикарная девушка в мире находится там, или была там, и я собираюсь найти ее.
– Ничего не поделаешь, старый скаут, – сказал Бен. – Если ты войдешь, мы тоже войдем – кроме Глории.
– Что со мной не так? – требовательно спросила она. – Я сделана таким же механизмом, что и ты, не так ли? И я достаточно хороша, чтобы управлять вашей дурацкой боевой машиной. Не будь дураком.
И она шагнула вперед.
Зал с голубым куполом, выходивший прямо на улицу, исчез с тех пор, как Шерман и Марта Лами выбежали из него в ту ночь, которая теперь казалась такой давней. На его месте был огромный туннель, облицованный, по-видимому, каким-то металлом, поскольку его стенки были гладкими и мерцающими. Часть, в которую они вошли, была темной, но она изгибалась, когда шла вниз, и за поворотом они могли видеть слабый отблеск света где-то дальше по проходу. Их шаги странно отдавались эхом в абсолютной тишине этого места. Казалось, внутри не было ничего ни живого, ни мертвого.
– Слушай, – прошептал Мюррей Глории, – если один из этих зеленых шаров вернется сейчас, он раздавит нас сильнее, чем фальшивые пачки банкнот экономическое процветания. Это самая безумная вещь, которую мы когда-либо делали.
– Верно, – сказала она, – но какого черта? Я просто поехала прокатиться. Смотрите, что это?
Перед ними, за поворотом прохода, они увидели еще одну дверь, из которой струился свет, мерцавший вдоль туннеля. В проеме стоял человек, или то, что казалось человеком, лицом, смотрящим, к счастью, внутрь.
После недолгого осторожного вглядывания Шерман признал в нем одного из рабов людей-обезьян. На нем был мыслешлем, а в руке он держал какое-то оружие. Четверо провели тихое совещание шепотом.
– Послушайте, – сказал Шерман, – мы должны наброситься на этого субъекта, прежде чем он что-нибудь натворит. Я думаю, у него есть один из этих маленьких световых пистолетов. Не знал, что они доверили их рабам, но я полагаю, что так много лассанцев были застрелены, что им пришлось это сделать. Итак, у кого есть нож?
Обыск карманов показал, что у Мюррея Ли было единственное лезвие в компании.
– Неважно, – сказал Шерман, – одного достаточно. Теперь мы трое подкрадемся к нему. Главное – не дать ему увидеть нас; если он сделает движение, быстро набросьтесь на него. Помните, что на другом конце провода находится лассан, и лассан видит все, что думает этот. Он соображает не очень быстро, но не стоит рисковать. Если он увидит нас, ты прыгай, Мюррей, перережь провод, который выходит из его шлема, и закороти его. Возможно, они его модернизировали, чтобы больше не было коротких замыканий, но я так не думаю. Если он не увидит нас до того, как мы набросимся на него, Бен, закрой ему глаза ладонями, а я попытаюсь снять с него шлем и передать лассану на другом конце провода какую-нибудь информацию, которая заставит его успокоится. Но главное – сначала отобрать этот пистолет. Все поняли?
Три головы кивнули в унисон.
– Хорошо. Начали.
Они вместе подкрались к проходу, избегая соприкосновения рук, чтобы звон металла не предупредил часового. Когда они приблизились, они увидели, что комната, в которую он смотрел, была одним из знакомых залов с голубым куполом; проход резко заканчивался примерно в шести футах над полом ("Не рискуя больше сбежать", – подумал Шерман) и что зал был огромного размера. В одном углу пола стояли машины. В другом стоял один из зеленых шаров, наполовину законченный, с паутинными решетками из красного металла, очерчивающими то, что должно было стать поверхностью сферы. Вокруг него деловито сновали и ходили механические люди в шлемах. Остальная часть зала, несмотря на его огромную протяженность, была совершенно пуста. В дальнем конце был ряд дверей; высоко на дальней стороне было отверстие, которое выглядело как дверь, но не имело очевидного назначения.
Это все, что они увидели; затем часовой пошевелился, как будто собираясь повернуться, и с быстро топая ногами они оказались на нем. Прежде чем он успел развернуться, Бен Руби провел идеальный футбольный прием, с грохотом сбив человека-обезьяну. Когда он падал, Шерман схватился за шлем, а Глория за световой пистолет, который выпал из его пальцев, в то время как Мюррей удерживал руки сопротивляющегося существа. Через мгновение Шерман нащупал отверстия для пальцев в шлеме, надавил, и он ослабел у него в руках, в то время как человек-обезьяна перестал сопротивляться.
– Поднимите его, ребята, – сказал Шерман, – дайте ему хороший пинок и направьте к двери. Он не вернется.
И он быстро надел мысленный шлем на свою голову.
Лассан на другом конце провода был явно встревожен. Он получил звук удара из мозга человека-обезьяны и ворчливо спрашивал, что это значит.
– Что случилось? – эта мысль настойчиво требовала ответа. – Что это тебя так поразило? Вернулись ли боевые машины? Покажите картинку того, что вы видите. Рабы убегают?
– Все в порядке, – ответил Шерман. – Что-то вырвалось на свободу внизу, и я споткнулся, пытаясь взглянуть на это.
Он закрыл глаза, создавая мысленную картину зала, где все в порядке, затем один из проходов, и протянул руку и снял шлем, показывая Мюррею на нож. Мгновенный щелчок и устройство закоротило с шипением голубых искр.
– У этого на какое-то время будет больная голова, – заметил он. – Однако нам нужно поторопиться. Когда он придет в себя, он займется расследованием, и тогда будут неприятности.
– Что это? – спросила Глория, указывая через зал на отверстие высоко в стене. Блестящий клюв был высунут, и яркий, умный глаз одной из птиц-дронтов злобно смотрел на них из отверстия.
– Стреляй, быстрее! – сказал Шерман, – Ради Бога! Они телепаты. Скоро на этом месте будут все лассаны.
Глория секунду возилась с пистолетом, нашла отверстие для пальца, послала луч света через комнату. Он не попал в голову, но нашел свою цель где-то в теле птицы, потому что раздался пронзительный крик, и голова исчезла. Шерман спрыгнул с шестифутовой высоты и с грохотом приземлился.
– Давай, – крикнул он, – закороти все провода, какие сможешь найти; разорви их, если не можешь перерезать их другим способом, и беги к средней двери в задней части.
Они побежали через зал к рабочим столам. Это казалось огромным; как гонка во сне, в которой, кажется, нет никакого прогресса. Но рабочие, похоже, их не заметчали. Ведомые мыслями контролирующих лассанов, они были неспособны уделять внимание чему-либо еще, если это вынуждало привлечь их внимание.
Однако, когда они приблизились к скамейкам, один плосколицый человек-обезьяна чуть не врезался в них. На его лице появилось выражение озадаченного вопроса, и в тот же момент фигура, чье поведение явно указывало на человека, шагнула к ним из наполовину законченного зеленого шара. Глория остановилась, навела свой световой пистолет на человека-обезьяну, и его лицо исчезло в брызгах огня. Человек продвигался медленно, как будто боролся с какой-то силой, которая была слишком непосильной для него. Шерман добрался до него первым, сорвал шлем с его головы и, бросив его на пол, наступал на него, пока прекрасный механизм не был безвозвратно разрушен. Механический человек упал на колени.
– Кто ты? – спросил он, – Бог?
– Все хорошо, – сказали Мюррей и Шерман. – Как пройти к жилым клеткам? Вы знаете Марту Лами?
Мужчина покачал головой, как человек, приходящий в себя после сна.
– Я знаю, – сказал он, – они надевали на меня шлемы в течение двадцати периодов. Я ничего не знаю. Мы вошли через эту дверь. Из маленьких автомобилей.
Он указал на дверь за некоторыми машинами.
Необходима была быстрота, но Шерман сделал паузу, чтобы кратко проинструктировать их.
– У двери будет еще один часовой. Сначала убей его, Глория. Мюррей, возьми свой нож, а Бен, возьмите все, что сможете, и перережьте все провода на этих пташках здесь. Есть еще несколько проводов, выходящих из машин. Обязательно перерубите их тоже. Вы можете упустить что-то важное. Мы постараемся достать вам другое оружие.
Глава XXIV: Конец лассан
Бесстрастно, не обращая внимания на вторжение, рабочие продолжали работать на своих машинах, словно муравьи, когда их гнездо разорено. Шерман и Глория обогнули одну из них, избегая прямой видимости робота, который работал над ней, и быстро пошли к двери, выходящей на транспортные рельсы. У дежурного не было оружия, но он не обратил на них внимания, занятый наблюдением за машиной, которая только что въехала на станцию.