– Может, машину им предложим, по-хорошему? А? – взглотнул Азик и поправил ворот рубашки.
– Поздно уже, видал, куда завезли?
– А как думаешь, кто нас…, – Азик выждал паузу и добавил, – порежет?
– Эти вот! – Яшар осторожно показал на сидящих впереди мужчин. – Их специально подослали. А женщины потом обыщут и похоронят.
«Как я и думал», – промелькнуло у Азика в голове. На его лбу выступил пот.
– Надо бежать, Яшар, – прошептал Азик, – у меня план есть. Дай зажигалку свою.
– Держи, – прошептал Яшар и протянул ему зажигалку, – А что делать надо?
Азик подтянул к себе открытую канистру с бензином, покачал ее из стороны в сторону, и убедившись, что жидкости достаточно, наклонился к Яшару.
– Я сейчас эту канистру схвачу и вылью на тех двух, что впереди, – прошептал он и указал на двух сидящих рядом мужчин, – Ты затем хватай одного, а я – другого.
– И что дальше? – в испуге спросил Яшар и представил, как он, маленький и щуплый Яшар, хватает крупного араба.
– Потом я зажгу огонь и скажу, чтобы везли нас обратно, на таможню. Лучше – за таможню, потому что они там все повязаны. И машину вернули.
– Иначе что?
– Что иначе? – Азик задумался, – Ничего. Припугнем их! Как шелковые станут.
– Я боюсь Азик! Я такого не делал никогда.
Сказав это, Яшар взял Азика за рукав рубашки и медленно к нему придвинулся.
– Я тоже боюсь. Но что делать-то? Или ты погибнуть тут хочешь? – прошептал на ухо Яшару Азик.
Внезапно машина остановилась, и молодой водитель что-то прокричал на весь салон. Затем открылась ее передняя дверь и все начали выходить на улицу. Рука Азика все еще лежала на канистре, словно рука ковбоя на кобуре, перед выстрелом.
– Не успели, – с горечью сказал он.
– Погоди, там отель какой-то! – радостно закричал Яшар, – Я его вижу! Отель!
Сквозь открытую дверь автомобиля виднелось небольшое серое здание, сложенное из блоков. Вдоль него ходили люди, некоторые из них были одеты в военную форму. Водитель автобуса подошел к Яшару и что-то прокричал, давая понять, что надо покинуть салон. Азик с Яшаром вылезли и пошли в сторону светящегося входа здания. На улице было темно и дул сильный ветер, отчего в глаза попадал мелкий песок, мешавший разглядеть что-либо вокруг.
Внутри отель напоминал старую гостиницу. Вся мебель была ветхой, на окнах весели зеленые шторы из толстой грубой ткани, по полу лежали пыльные ковры. Казалось, что их не вытряхивали с того момента, как привезли сюда. От этого дышалось тяжело и хотелось выйти на улицу. Вдоль одной из стен стояла стойка, за которой сидел мужчина. По виду его сложно было сказать, молодой он или старый, военный или гражданский, умеет ли говорить или нет. Он молча протянул ключи от номера и показал пальцем наверх.
– А завтрак будет? – зачем-то спросил Азик. Скорее по привычке.
На это мужчина ничего не ответил и лишь снова указал пальцем куда-то в небо.
– Видимо, не будет, – заключил Яшар.
Они поднялись на третий этаж и подошли к двери номера 312. Цифры были указаны на номерке. Дверь оказалась открытой. А главное – в ней не было замка. Вернее, было лишь отверстие под замок, а самого замка не было. В комнате стояло две железные кровати, между которыми расположилась тумбочка. На кроватях лежали матрацы, в некоторых местах прогибавшиеся сильнее обычного. Там, где лопнули пружины. Справа от входа находилась еще одна дверь. Впрочем, тоже без замка. Это была уборная. Азик первым делом зашел в нее.
– Яшар, ты посмотри, какой тут унитаз! – от неожиданности он развел руки, словно готовясь к молитве.
– А что с ним?!
– Нет, ты иди сюда. Видишь, восточный унитаз, причем с бачком и веревкой. Прямо как в Союзе раньше были.
– А ты чего хотел? У них и есть тут – Союз! – засмеялся-Яшар.
– Точно, как будто в Союз вернулись. А видел у них на входе ковры, как у нас раньше в деревне были?
– Видел, а мебель видал, какая? Ей лет тридцать или даже больше.
И они вспомнили, как жили в деревне, как в домах у них была такая же мебель. Потом сходили вниз за водой, умылись и легли спать.
Азик, утомившись в дороге, закрыл глаза и сразу уснул. Яшар же лежал и думал: о том какая нелегкая вышла поездка, как сложно им пришлось в дороге, как, должно быть, волнуются его близкие и начальник и, что завтра им с Азиком придется весь день ехать по пустыне. Многое лезло в его голову и не давало уснуть. К тому же ему казалось, что под матрацем лежит что-то твердое.
– Азик…, – прошептал он, – Азик, у тебя матрац жесткий?
В ответ донесся только негромкий храп Азика.
– Как будто бы там что-то есть, – сказал это Яшар, сел на кровать и приподнял матрац.
То, что он увидел, заставило его отпрыгнуть от кровати в сторону. Немного успокоившись и отдышавшись, Яшар откинул матрац в сторону и нервно крикнул Азику прямо в ухо:
– Азик! Азик, вставай! Просыпайся быстрее!
– Что с тобой, Яшар, ты чего это…, – Азик сел на край кровати и протер глаза.
– Смотри, Азик, только не кричи. Тут… тут по серьезному…, – у Яшара дрожал голос. Он был сильно напуган.
На железных пружинах кровати лежала кипа журналов и газет эротического содержания. Она была огромной и растягивала пружины почти до пола. Многообразие женских тел, ввперемешку с мужскими, смутило бы даже бывалых любителей клубнички.
Азик вскочил, подбежал к кровати Яшара и накрыл ее сброшенным матрацем. Отдышавшись, он заговорил:
– Дела… тут за такие вещи хорошо если кнутом побьют или палкой, хуже – если чего отрубят…, – сказав это, он глотнул и посмотрел вниз.
– Чего отрубят? – переспросил Яшар.
– Руку или ногу, а то и голову. Будто сам не знаешь местные законы.
Яшар сел на свою кровать рядом с Азиком, словно пытаясь вдавить матрас в пружины как можно сильнее.
– Подставили нас, Азик! По-крупному, подставили! Из-за Мерседеса этого.
– Не знаю, что и думать.
– А что думать? Видимо решили не убивать тогда в пустыне, а так расправиться. По закону!
– Да уж, хитрые эти арабы. Пуганул я их, видать, канистрой тогда! Жить захотели.
– Точно, по-другому решили нас взять.
Азик подошел к входной двери и навалился на нее всем своим крупным телом.
– Простынь дай или подушку! – крикнул он Яшару, – засуну под дверь, чтобы не слышали нас. А то тут дыры везде. Видимо, специально нас в такой номер посадили – слушают и записывают все.
– Зачем?!
– На суде предъявят, если что! Но есть у меня одна идея, – сказав это, Азик подошел к окну и посмотрел вниз. На улице никого не было. И лишь несколько фонарей освещали дорогу тусклым светом.
– Не выйдет, Азик, они только этого и ждут. Бросим вниз – через минуту тут будут!
– Верно говоришь, видать, и фонари не гасят, чтобы нас видно было. А что делать?
Яшар вдруг стал нервно ходить по комнате и трогать себя за волосы. Затем он остановился и, сжав руки в кулаки, сказал:
– Есть одна идея!
Яшар подошел к Азику и прошептал что-то на ухо. Так тихо, что тот еле расслышал. Лицо Азика скривилось в удивлении. Потом тот медленно покачал головой, словно соглашаясь со словами друга.
– А, может, ну их? Оставим под матрацем, как и было. Спросят – скажем, они тут лежали до нас.
– Да ты что, нас за эти журналы на плаху отправить могут. Так что вставай и… за дело.
Они оба встали. Оделись. Подошли сначала к окну, а затем к двери, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. Собрали все журналы и пошли с ними в туалет.
– А замок тут они специально вырвали, наверно! Чтобы ворваться внезапно! Так что ты, Азик, дверь держи, а я рвать буду. Потом сменимся.
Азик в этот раз не спорил. Он подошел к двери, схватился за ручку обеими руками и изо всех сил прижал к себе дверь. В этот момент Яшар уже сидел рядом с унитазом, в который кидал куски первого разорванного журнала.
Через час они сменили друг друга – Азик занялся уничтожением бумаг, а Яшар держал дверь, иногда поглядывая в замочную скважину – не следит ли кто за ними с той стороны. Друзья делали все молча: стала сказываться усталость и говорить не хотелось. Волны сна накатывались то на одного, то на другого с новой силой. Но когда один начинал засыпать, то другой будил его, брызгая водой в лицо и шлепая по щекам.
Так они встретили утро, сидя рядом с унитазом и дорывая последний журнал. В пять кто-то постучал в дверь. Яшар открыл. На пороге стоял водитель автобуса: тот, что вез их вчера. Движением руки он дал понять, что надо спускаться вниз.
– Внизу повяжут?! – неуверенно спросил Яшар Азика.
Тот ничего не ответил и лишь развел руки. Его глаза закатились, а лицо исказилось. Так, будто Азик подумал о чем-то очень печальном и грустном. Так, будто в этот момент вся его ночная усталость дала о себе знать.
– Увидим, – чуть слышно прохрипел он, – мне уже все равно… Я на все…, – в этот момент он открыл рот и широко зевнул.
Но на улице их никто не ждал. Они молча сели в машину на те же места, где были вчера. Рядом все еще стояли цистерны с бензином. Напротив них сидели вчерашние спутники. Через мгновение машина тронулась.
На границе их встретил гид и помог оформить все нужные документы. Затем он сел с ними в машину, и они поехали. Прямо через весь Иран. Яшар вдавливал педаль газа в пол так, словно эта была его последняя поездка. Когда они проезжали магазины в небольших городах и Азик просил остановить машину, чтобы купить еды, Яшар ничего не отвечал и лишь прибавлял скорость.
Вечером они добрались до границы с Азербайджаном. Яшар расплатился с гидом, высадил его у шлагбаума и, вдавив в пол педаль газа, помчался домой. Разогнав машину до предела, он открыл форточку и вдохнул теплого Азербайджанского воздуха, по которому так соскучился. Затем он собрал документы, выданные на таможне, и остатки иранских денег, которые успел дать гид на всякий случай, и швырнул все в окно.
– А деньги-то зачем? – еле слышно спросил Азик. – Может…
Яшар ничего не ответил. Он молча смотрел на дорогу и думал о чем-то своем. Мотор машины работал громко, но все также методично и размеренно. В воздухе разливался его звук, словно звук маятника часов. За горизонтом медленно опускалось солнце. Но это уже было родное Азербайджанское солнце.