— Вероятно, — согласился Ральф, — благодаря отцу вы, наверное, знали многих знаменитостей.
— Это когда я была маленькой, — уточнила Этель, — но не в последнее время… Люди из шоу-бизнеса боятся заразы, — цинично заметила она.
Ральф удивленно посмотрел на нее, пораженный ее откровенностью.
— А от чего он умер?
— От рака. На самом деле это не заразно, — с горечью продолжала Этель, — но все пришли только на похороны. Жаль, что отец этого не мог видеть. Ведь среди них были рыдающие бывшие жены, сожалеющие об утраченных алиментах.
— А сколько их было?
— Кого? Бывших жен? Вообще, три, но только две явились на похороны.
— Ваша мать тоже из бывших?
— Нет, — сухо ответила Этель, решив не распространяться на эту тему.
Отец часто рассказывал Этель, что ее мать он любил больше всех. И это было правдой, хотя звучало несколько сентиментально.
— Артур был на похоронах?
— Да. Он приходил к нам и раньше, когда отец еще болел. Потом Артур предложил помочь в организации похорон.
— Он поступил благородно. — В голосе Ральфа послышался скептицизм.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего особенного… — Он помедлил, потом продолжил: — Послушайте, мы не о том говорим. Признаю, я неправильно оценил ситуацию.
— Ладно, — с готовностью простила его Этель. В самом деле, глупо сразу же заводить врагов в семье будущего мужа.
— Однако, — продолжал Ральф Макартур, — мне все же кажется, что вам необходимо тщательно подумать, прежде чем совершать такой ответственный шаг. Вам ведь только семнадцать. Вы потеряли отца. Совершенно беззащитны…
— Я в состоянии позаботиться о себе, — возразила Этель. Но в голосе не было твердой уверенности, а пальцы нервно теребили скатерть.
— Правильно, позаботьтесь, — отозвался Ральф и попытался рукой успокоить ее пальцы, — но только не позволяйте это сделать Артуру.
В его голосе послышалось что-то такое, что Этель невольно подняла на него глаза и увидела на строгом лице плохо скрытую озабоченность. Прежней холодной маски как не бывало. Его убежденность почти подействовала на нее, но тут вернулся Артур.
— Уже пожимаете друг другу руки? — спросил он, внимательно посмотрев на них.
Этель покраснела, хотя и не чувствовала за собой никакой вины. Она быстро убрала руку из-под накрывавшей ее руки Ральфа.
— Я просто пытался убедить Этель, что она на пороге самой большой ошибки в своей молодой жизни, — невозмутимо ответил Ральф.
— Выходя замуж за меня? — спросил Артур и весело расхохотался, когда брат утвердительно кивнул головой. — Вот что мне в тебе нравится: всегда можно быть уверенным, что ты правильно оцениваешь будущее… Но на этот раз, Ральф, ты не прав. Этель и я преодолеем дистанцию. Подожди немного…
На свадьбе Этель и Артура Ральф, как и говорил, не присутствовал. А их мать была.
В свои пятьдесят пять Элизабет Макартур оставалась довольно привлекательной женщиной и выглядела гораздо моложе. Она слыла умной, интеллигентной, решительной и, как и младший сын, вполне откровенной в выражении мыслей.
— Ты действительно слишком молода и, совершенно очевидно, слишком хороша для моего сына, — сказала она невестке за чашкой чая.
Этель не очень огорчилась, услышав это, поскольку почувствовала искреннее расположение к этой женщине.
— Второй ваш сын говорил то же самое. Во всяком случае, относительно моего возраста…
— Да, я понимаю Ральфа, он пытался предупредить тебя, — кивнула миссис Макартур.
— А что он вам еще сказал? — серьезно спросила Этель.
— Ничего особенного, сказал, что ты не слишком любезна, — призналась миссис Макартур, но слова ее звучали очень мягко, — но ты должна знать, что в устах Ральфа это почти комплимент. Он страшно не любит женщин, которые из кожи лезут, чтобы понравиться ему. К сожалению, большинство так и поступает.
— От меня он этого никогда не дождется, — поклялась Этель.
Семейная жизнь Этель с самых первых дней мало походила на ту, которая виделась ей в девичьих мечтах. Конечно, ей очень хотелось иметь детей, быть счастливой матерью. Ей казалось, что и Артур хочет того же. Зачем же еще заводить семью! Но она очень ошибалась…
— Ты что? — почти закричал он, когда Этель сообщила, что ждет ребенка.
Этель повторила:
— Я беременна. Уже три месяца.
Она ждала. Ждала, когда же он улыбнется. Когда на лице мужа промелькнет хотя бы тень счастья. Или озабоченности. Но оно выражало только полное отчаяние.
Наконец Артур взял себя в руки.
— Для меня это полная неожиданность. Я надеялся, что мы хоть немного поживем для себя. Мы же договорились…
— Я знаю, — кивнула Этель, — но что-то не получилось, это ведь не специально… Но я не думала, что ты будешь так решительно возражать…
— Дело не в этом, — поморщился Артур и налил себе солидную порцию виски, — просто это нарушает наши планы. Через три месяца мне предстоит большое гастрольное турне… Может, мы смогли бы немного подождать?
— Подождать? — Этель не сразу поняла. — Подождать с началом твоего турне?
— Нет, это невозможно! Турне нельзя отменить, — твердо заявил он, — я просто подумал… ведь если всего три месяца…
Сердце Этель сжалось:
— Ты считаешь, нам нужно избавиться от ребенка? — закончила она его мысль.
Не исключено, что, если бы она послушалась Артура и сделала аборт, их брак можно было бы сохранить. Но ведь она любила этого ребенка, любила как уже существующего, родного человека с того самого момента, когда поняла, что беременна.
Беременность проходила трудно, и Этель чувствовала себя совершенно несчастной. Говорят, в таком положении женщины обычно расцветают, а она совсем увяла. Мужу она надоела, и даже не винила его в этом — она сама себе была противна.
— Ничего не поделаешь, — уже в сотый раз повторил Артур, — если бы еще твоя беременность проходила нормально, а при таком уровне железа в крови ты ведь будешь постоянно падать в обморок. Тебе нельзя ехать со мной на гастроли, но и дома оставаться тоже нельзя.
— Я могла бы пожить у Луизы, — жалобно простонала Этель.
— Луиза — это та постоянно рассеянная хорошенькая блондинка? — не сразу вспомнил Артур имя ее лучшей подруги. — Да, она неплохая девушка, но, если говорить честно, чем она сможет помочь тебе в случае необходимости?
Увы, он прав. Девушкам было очень весело друг с другом в пансионе, и дружба их продолжалась до сих пор, но вряд ли Луиза смогла бы квалифицированно ухаживать за беременной женщиной.
Итак, судьба Этель была решена. Три месяца ей придется прожить в Корнуолле, в этой дикой местности, вместе с матерью Артура. Прежде она никогда не была там.
Буквально через пару дней после свадьбы мать Артура укатила на два месяца в путешествие по Китаю. Вернувшись оттуда, она сделала короткую остановку в Лондоне, прислав Этель приглашение приехать в Корнуолл в любое удобное для нее время. Но расписание гастролей Артура не позволяло ему приехать в родной дом даже на короткое время, и поэтому редкие контакты Этель со свекровью происходили по телефону.
Миссис Макартур приводила в восторг мысль о том, что скоро она станет бабушкой, и она с радостью согласилась принять невестку на несколько месяцев до родов в Корнуолле.
Поместье называлось «Гнездо чайки». Этель поняла, что название вполне оправданно, когда увидела чудесный дом на вершине скалы, нависшей над берегом Атлантического океана. Как будто из какой-то сказки вырастал этот огромный дом, со множеством больших и маленьких башенок, садов, окруженных высокими стенами и большим количеством потаенных местечек. Он напоминал о прошедших веках, о тех временах, когда в таких домах жили большие семьи, и Этель показалось, что она слышит радостные детские голоса.
— Дом достался моему отцу по наследству. В семье росло семь сыновей, а он был старшим, — рассказывала свекровь, когда они стояли в большом зале, расположенном в центральной части здания. Широкая лестница вела в комнаты на верхних этажах. — Отец, в свою очередь, оставил дом моей старшей сестре, которая так никогда и не вышла замуж. Она умерла несколько лет тому назад.
— И тогда вы переехали сюда?
— Да нет же, я всегда здесь жила, — рассмеялась миссис Макартур. — Мой отец отдал дом сестре Хетти потому, что считал меня более обеспеченной. Но «Гнездо чайки» всегда считалось нашим родовым поместьем. Хетти помогала мне воспитывать моих сыновей, хотя ей больше нравилось возиться с собаками.
— У нее их было шесть, — вставил Артур, — шесть рыжих сеттеров. Ей очень хотелось вырастить чемпиона.
— И ей это удалось? — поинтересовалась Этель.
— Не совсем, — ответила миссис Макартур, — но один пес оказался дедом одного из самых знаменитых чемпионов… Ну, во всяком случае… я надеюсь, ты любишь собак?
Этель кивнула:
— Когда я была маленькой, у нас жила охотничья собака.
— Это хорошо, потому что, мне кажется, Ральф унаследовал от своей тетки страсть к животным. У него здесь три сеттера, и все они страшно злые. Я потребовала, чтобы он их держал взаперти, пока ты тут устроишься.
— Ральф держит своих собак здесь? — удивилась Этель.
— Я и сам здесь, — вдруг раздался откуда-то низкий голос. Этель оглянулась и увидела в глубине зала Ральфа.
Он запомнил Этель стройной и цветущей, с шелковистыми золотистыми волосами и гладкой, нежной кожей, — такой она была в день их первой и единственной встречи. Теперь же волосы ее были наспех перевязаны лентой, одежда некрасиво висела на теле, кожа отливала синевой.
— Ты очень изменилась, — сказал Ральф, глядя ей прямо в глаза, и Этель чуть не расплакалась.
Какая мне разница, что он думает обо мне, попыталась она обмануть себя. И, вежливо улыбнувшись, сказала:
— А ты вовсе не изменился.
Артур почувствовал натянутость в их отношениях, слегка удивился, но не более. Лицо миссис Макартур, однако, приняло озабоченное выражение — странное, неожиданно возникшее предчувствие говорило ей, что жизнь в «Гнезде чайки» в ближайшие месяцы не будет безмятежной.