Массивная железная дверь в кузню была заперта. Нет, не заперта — запечатана. Черные руны покрывали металл, складываясь в сложный узор.
— Чернолось! — Лазарь пнул дверь. Руны вспыхнули, отбросив его к стене. — Больно же!
— Не трогай! Это темная печать. Нужно думать.
Из-за двери донесся голос. Слабый, хриплый, но узнаваемый.
— Парни... не подходите...
— РАР! — братья бросились к двери. — Рар, ты жив?
— Еле... Слушайте, придурки... это ловушка. Черные руны... я в круге...
— Мы вытащим тебя!
— Стойте! — в голосе Рарога появилась сила. — Не лезьте, балбесы! Один неверный шаг — и я сдохну. А вы следом.
— И что делать? — Гордей изучал руны, пытаясь найти слабое место.
— Кровь... нужна ваша кровь. Морозовых. По три капли на каждую руну. Но осторожно! Если ошибетесь с порядком...
— Понял. Док, нож.
Лазарь достал серебряный нож, полоснул по ладони. Кровь выступила темными каплями — почти черная в тусклом свете.
— Начинай с верхней, — направлял Рарог. — Потом по часовой стрелке.
Братья работали молча. Кровь шипела, касаясь рун. Символы вспыхивали и гасли один за другим. С каждой погашенной руной дверь содрогалась, словно живая.
Последняя руна. Последняя капля.
Вспышка!
Дверь распахнулась, ударив в стену. Из кузни вывалился дым — черный, едкий, пахнущий серой.
— Рар! — братья бросились внутрь.
Вечный огонь погас. Впервые за триста лет. Кузня была холодной и темной. Посреди начертан круг из тех же черных рун. В центре — Рарог.
Старый дух огня выглядел плохо. Очень плохо. Кожа посерела, глаза потускнели, из волос исчезли рыжие искры.
— Вот... спасибо... — он попытался встать, но ноги подкосились. Братья подхватили его под руки. — Думал, все. Конец мне.
— Что случилось? — Гордей помог ему сесть на лавку.
— Он пришел как смерть. Тихо. Я даже молот не успел взять. Просто... появился из тьмы. Древняя сила. Такая древняя, что мои триста лет — как плевок.
— А дед?
— Я пытался помочь, но... — Рарог закашлялся. — Он меня как котенка отшвырнул. Запер в круге. Сказал — пусть огненная птичка посидит, подумает. Скоро огню не останется места в новом мире.
— Новом мире? — Лазарь присел рядом. — Что он задумал?
— Семь печатей мироздания. Слышали о таких?
— В сказках.
— Это не сказки, Док. Семь печатей держат границы между мирами. Между живыми и мертвыми, между реальностями разных пантеонов. Сломаешь печати — и все смешается. Мертвые встанут, боги сойдут с небес, хаос поглотит мир.
— И дед...
— Ключ к первой печати. Морозовы — древний род. Ваша кровь помнит первую зиму, первый снег. А Дед Мороз — живое воплощение зимы. Его сила откроет славянскую печать.
— Значит, надо его вернуть.
— Из Нави? — Рарог горько усмехнулся. — Вы хоть знаете, что такое Навь? Мир мертвых, пацаны. Туда легко попасть, но выйти...
— Выйдем, — отрезал Гордей. — Скажи, как попасть.
— Есть способы. Но сначала нужно подготовиться. Оружие, артефакты, знания. И союзники. В одиночку против Чернобога...
Рарог не договорил. Снаружи что-то грохнуло. Потом еще. Словно кто-то бил в дверь. В главную дверь дома.
— Твою ж... — Лазарь вскочил. — Гости?
Удары усилились. Дом задрожал. Старое дерево трещало под напором.
— Заложные, — прохрипел Рарог. — Чернобог оставил подарок. Они будут ломиться, пока не войдут.
— Сколько? — Гордей перезарядил двустволку.
— Судя по звукам... много. Очень много.
В окно кузни — маленькое, под потолком — заглянула луна. Но свет был неправильный. Не белый, а грязно-желтый.
И по стеклу поползли тени. Черные снежинки. Первые вестники бури.
— Черный снег, — прошептал Лазарь. — Упырь был прав.
— Это только начало, — Рарог попытался встать. — Когда он пойдет по-настоящему, живые начнут умирать. А мертвые — вставать. Нужно убираться отсюда.
— А вечный огонь? — Гордей кивнул на погасший очаг.
— Я... я попробую разжечь. Но сил мало. Нужно время.
Грохот наверху усилился. Послышался треск — входная дверь поддавалась.
— Времени у нас как раз нет, — Лазарь достал оба Глока. Подсветка ожила, пульсируя в темноте. — Гор, план?
— Держим лестницу. Не даем спуститься. Рар разжигает огонь. Потом думаем.
— Шикарный план. Особенно про «потом думаем».
— Есть лучше?
— Нет.
Наверху что-то рухнуло. Входная дверь. Потом послышались шаги. Много шагов. Медленных, шаркающих.
Мертвых.
— За семью, — Лазарь взвел курки.
— За семью, — кивнул Гордей.
— Работают братья.
Они поднялись по лестнице навстречу армии мертвецов. А снаружи чёрный снег падал всё гуще, покрывая землю саваном смерти.
Первая печать готова была пасть.
И только братья Морозовы стояли между миром и хаосом.
***
ᛈᛟᛋᛚᛖᛞᚾᛁᛃ ᛋᚾᛖᚷ ᚲᚨᛋᛏ ᛟᛞᛁᚾ
Глава 1. Последний снег (Часть II)
«За ним — хоть в смерть.»
ᛋᚨ ᚾᛁᛗ ᚺᛟᚦ ᚹ ᛋᛗᛖᚱᛏᛁ
***
Первый заложный рухнул с двумя дырами во лбу. Но через секунду поднялся и пошел дальше. Второй получил заряд дроби в грудь — упал и продолжил ползти. Толку ноль. Десятки, сотни — узкая лестница не давала увидеть, сколько их там.
— Они не дохнут! — Лазарь всадил полобоймы в ближайшего мертвеца.
— Заложные покойники! — крикнул снизу Рарог. — Соль! Нужна соль!
— В сумке! — Гордей отшвырнул мертвеца прикладом. — Док, прикрой!
Лазарь встал в полный рост, ведя огонь двумя руками. Глоки рычали синхронно, выплевывая серебро. Мертвецы падали, поднимались, падали снова. Воздух наполнился пороховым дымом и вонью разложения.
Гордей выхватил мешочек соли из походной сумки. Старая добрая соль из Мертвого моря — лучшее против нежити.
— Лови! — он швырнул горсть в лицо ближайшему заложному.
Эффект был мгновенным. Мертвец взвыл — нечеловеческий звук, от которого кровь стыла в жилах. Кожа задымилась, почернела, начала осыпаться. Он рухнул и больше не поднялся.
— Работает! — Лазарь подхватил второй мешочек. — Давай, насолим им!
Братья работали как единое целое. Гордей швырял соль, Лазарь добивал ослабевших выстрелами. Лестница покрылась телами, но мертвецы продолжали лезть.
— Кончается! — Гордей вытряхнул последние крупинки.
— И патроны тоже! — Глоки щелкнули вхолостую.
— Вниз! — заорал Рарог. — Сюда!
Братья отступили. На последней ступеньке Лазарь споткнулся. Падая, увидел, как ближайший заложный тянется к его горлу почерневшими пальцами.
Время замедлилось. Дар показал собственную смерть — удушье, темнота, холод...
Вспышка!
Ослепительный свет ударил из кузни. Вечный огонь ожил, взревел, выплеснулся наружу огненной волной. Рарог стоял у очага, подняв руки. Старый дух пылал — в прямом смысле. Огонь струился по его телу, превращая в живой факел.
— Именем Cварога! — голос Рарога прогремел как удар грома. — Сгинь, нежить!
Огненная волна прокатилась по лестнице. Заложные вспыхивали как спички, превращаясь в пепел за секунды. Их вопли слились в единый хор, от которого задрожали стены.
Потом — тишина. Только пепел кружился в воздухе, оседая черными хлопьями.
Рарог покачнулся и рухнул на колени. Огонь на его теле погас.
— Рар! — братья подбежали к нему.
— Я... в порядке... — он тяжело дышал. — Просто... много сил ушло. Слишком много.
— Ты спас нас, — Гордей помог ему подняться.
— Пока. Это была только первая волна. Чернобог пошлет еще.
Лазарь поднялся проверить дом. Прихожая была разгромлена. Входной двери не существовало — на ее месте зияла дыра с обугленными краями. Пол покрывал толстый слой пепла.
А за порогом...
— Гор! Иди сюда!
За порогом падал снег. Черный снег. Хлопья размером с ладонь медленно опускались с неба, покрывая землю темным саваном. Где снежинки касались травы, она чернела и увядала.
— Началось, — Гордей встал рядом. — Рар был прав. Когда черный снег пойдет по-настоящему...
— Живые начнут умирать, — закончил Лазарь.
Он протянул руку, поймал снежинку. Та обожгла кожу холодом, оставив темное пятно.
— Ай, блин!
— Не трогай! Это же проклятый снег!
Вдалеке послышался вой. Потом еще один. И еще. Волчий вой, но неправильный. Слишком долгий, слишком голодный.
— Оборотни? — Лазарь потер обожженную ладонь.
— Или хуже. Док, нужно решать. Либо укрепляемся здесь, либо уходим.
— Дом без защиты. Дверь выбита, окна... — Лазарь осекся, глядя вверх.
В окне второго этажа мелькнуло лицо. Бледное, с пустыми глазницами. Потом другое. И третье.
Заложные. Они не ушли. Они ждали наверху.
— Вот черт...
Стекло взорвалось. Мертвецы попадали из окон. Десятки тел ударились о землю с влажным хлюпаньем. И начали подниматься.
— В кузню! — заорал Гордей. — Быстро!
***
Они захлопнули тяжелую дверь кузни, навалились спинами. Удар! Металл прогнулся. Еще удар! Петли заскрипели.
Рарог начертил молотом круг в воздухе. Огненные руны вспыхнули на двери, складываясь в защитный узор. Удары снаружи стихли.
— Долго продержится? — Лазарь сполз по двери, тяжело дыша.
— Час, может два. Потом руны выгорят.
— И что дальше?
— Дальше... — Рарог тяжело опустился на лавку. — Дальше либо мы найдем способ попасть в Навь, либо Чернобог пришлет кого-то посерьезнее заложных.
В кузне повисла тишина. Только потрескивал вечный огонь да изредка доносились удары снаружи — мертвецы проверяли защиту на прочность.
— Итак, — Гордей сел напротив Рарога. — Рассказывай. Чернобог, Навь, печати. Все по порядку.
— Чернобог — древний. Старше меня, старше вашего рода. Он был здесь, когда мир только разделился на Явь, Навь и Правь.
— Бог смерти? — спросил Лазарь, перезаряжая Глоки.
— Не совсем. Он... судья мертвых. Или был им. Но тысячи лет в Нави меняют любого. — Рарог потер виски. — Он возненавидел живых. Считает, что мертвые имеют больше прав — их больше, они дольше существуют.