Ночь проходит как в агонии, мне снится детство… Я подскакиваю с кровати, ощущая ледяные капли пота, стекающие по телу и волосам. Сердце бешено бьется, дыхание сбивчивое, а руки… они трясутся, словно у того маленького мальчишки. Каждый чертов раз, как собираюсь перешагнуть через себя, отпустить прошлое, меня посещают кошмары. Они напоминают, что наши пути с Дашкой никогда не должны пересечься.
Утром в коридоре встречаю мать. Она в деловом белом костюме выходит из дома, разговаривая с кем-то по телефону. Наши взгляды пересекаются, и когда мама кивает, я отворачиваюсь.
Сажусь в машину и резко срываюсь с места. Если бы не Дашка, давно бы съехал из этого особняка, где даже стены пропитаны болью. Кажется, будто дом — тюрьма, чертов Алькатрас*, из которого просто нереально вырваться живым.
В итоге на первую пару опаздываю и получаю замечание от англичанки. Она у нас строгая, женщина старой закалки, и таких как я не особо любит. Хотя ко мне у нее все-таки более лояльное отношение, как минимум за идеальный английский и не отлынивания от домашних заданий. А вот к остальным претензий у нее будет побольше.
После пары мы с Русом идем в столовку, и натыкаемся на Дашку с Артемом. Меня аж передергивает, когда я вижу их вдвоем. Ее золотистые пряди закручены в высокую дулю, привычка балерин или ее личная. Широкие черные брюки скрывают худобу, тогда как облегающая кофта мятного цвета наоборот выделяет худенькую талию и хрупкие плечи. Она — как пушинка, кажется такой невесомой.
— Еще минута, — подкалывает Соболь, — и твой личный датчик детонатора устроит бум.
— Неужели она не видит, что он самый худший тип парня, на который стоило обратить внимание? — открыто злюсь я. Сжимаю лямку рюкзака, скрепя зубами.
— Ну ты же стоишь тут, а он там. Выбор очевиден, бро, — Рус бьет меня по плечу, я слышу в его голосе смешок.
— Я тебе говорил, что ты меня бесишь?
— Я тоже тебя люблю, Гор, — теперь уже он не скрывает усмешки и нагло треплет меня по волосам, словно старший брат. Я пытаюсь убрать его руку, но Руслан лезет еще активнее, хочет добить меня, знает же, что бесит вся эта телячья нежность.
На самом деле, никто не может поверить, что Соболев бывает таким: мягким, сговорчивым и почти не ворчливым, а главное, настоящим заботливым другом, почти братом. Но они не знают его настолько, насколько знаю я. Наша дружба успела многое пережить, да и научить.
— О! — неожиданно рядом вырастает Арсений. В отличие от нас, Арс тут кто-то вроде души универа. Его все обожают, а он в целом не против. — За мной, товарищи.
— Куда? Я не подписывался на очередной флешмоб в твоем… — бурчит Руслан.
— Заткнулись и помогаем папочке.
Уходить не хочется, хотя так даже лучше. Смотреть на Дашку в компании с Артемом слишком болезненно, того и гляди, сорвет крышу. К такому перепаду я пока не готов.
Пока идем по шумному коридору, Ставицкий без остановки болтает. Рассказывает нам про предстоящий концерт, который организовывает студсовет для иностранных студентов по обмену. Планируется несколько номеров, ведь будет присутствовать не только педагогический состав, но и какие-то важные шишки из министерства образования и туризма. Универ не должен упасть в грязь лицом.
— Я не буду участвовать, — у входа в актовый зал заявляет раздраженно Рус.
— Я еще ничего не предлагал.
— Да тебе и рот открывать не надо, вон, — Соболь тычет пальцем в лоб Ставицкому, прожигая его хмурым взглядом. — На лице все написано.
— Даже мое милое личико умеет врать, — отмазывается Арс и все-таки затаскивает нас в зал.
Мы усаживаемся на последнем ряду, наблюдая, как президент студсовета Женька Одинцова кричит на ребят и нервно расхаживает по сцене. Она до жути правильная и любит выпендриться перед ректором, показать, как круто может руководить группой людей. Правда, судя по тому, что Женька кричит, в этот раз получается у нее так себе.
— Зачем мы здесь? — нервно постукивает ногой о пол Рус.
— Вдруг наша помощь пригодится, — улыбается загадочно Ставицкий.
— Какая? — кошусь на него. — Убить всех взглядом-молнией? Или стебным языком Соболя?
— Это всяко интереснее их самодеятельности, — не пропускает момент вставить свои пять копеек Руслан.
— Сказать по правде, Женька такой странный номер придумала на открытие концерта.
— И? — в один голос шипим мы с Русом.
— Суть номера такая: девушка танцует вокруг парня, а другой парень в это время поет песню. Посыл такой, что парень говорит типа на китайском, девушка на русском, они друг друга не понимают, но мир спасет любовь и прочая фигня, — тараторит Арс.
— Ты хочешь спасти мир, полюбив всех девушек студсовета? Или иностранок? — несмотря на слова, Руслан явно понимает, к чему клонит Арсений.
— Если Гор скажет, что он будет танцевать…
— Я не буду танцевать, — отрезаю резко. Ненавижу сцену. Она у меня сразу ассоциируется в прошлым и с Дашкой. Взорвал бы к чертовой бабушке театры.
— Тогда мы легко сможем найти хорошую танцовщицу, — продолжает Ставицкий, будто не слышит моего отказа. — А Соболь на гитаре сыграет.
— Так, — Руслан поднимается, но Арс его тянет на место.
— Что ты как не родной? После этого выступления девчонки тебя атакуют вниманием.
— У меня нет проблем ни с девчонками, ни с вниманием, — рычит Соболев.
И прежде чем они заканчивают свой словесный батл, я замечаю Дашку. Ну точно она! Входит с нижнего входа, и не одна главное, а с этим Нестеровым. Он что-то ей чешет на ушко, улыбается, едва не расстилается, стараясь показать какой классный.
— О, пришли! — Женька машет им рукой, спускаясь со сцены в зал. Акустика тут хорошая, поэтому не нужно напрягать особо уши, чтобы слышать, о чем они там говорят.
— Да, как я и говорил, — довольный собой Артем подталкивает Дашу вперед. По лицу ее вижу, что она немного растеряна, переминается с ноги на ногу, словно до конца не понимает, правильно ли поступает.
— Значит, ты хорошо танцуешь? — спрашивает Одинцова, скрестив руки на груди, и оценивающе разглядывая Дашку. Та в ответ неуверенно кивает.
— Мы будем отлично смотреться вместе! — хлопает в ладони Нестеров, и до меня доход посыл его фразы — номер с парочкой будет с ними. Им придется танцевать. Вдвоем. Осознание реальности, словно яд, заливает вены, и я сам не понимаю, что творю дальше…
Глава 08 — Глеб
— Ты куда? — тянет меня за рукав Арс, но я скидываю его руку и выруливаю на тропинку, прямиком к сцене, где тусуется народ. Ребята идут за мной следом, приглядываясь, и даже что-то спрашивают, но ответы не получают. У меня их у самого нет.
— Жень, привет, — здороваюсь, правда, без дружелюбной улыбки. Зато Одинцова тут же вся оживает, поправляет прядь, которая выбилась из ее хвоста. Девичьи губы медленно растягиваются, разве она могла мне не улыбнуться?
— Глеб, привет. Не ожидала, что вы придете, ребят.
Бросаю быстрый взгляд на Дашку, заметив, как ее зрачки расширились от удивления. Что ж, я сам в шоке от своей выходки.
— Арс сказал, тебе нужен парень для танца, — сходу говорю.
Конечно, мое решение максимально нелогичное. Особенно на фоне отказа от Дашки и необходимости держать дистанцию. Плюс, ну где я и танцы? Даже звучит смешно. Вот только не могу нормально воспринимать ее рядом с Артемом. Может, будь на его месте кто другой, было бы проще… Точно! Все дело в придурке Нестерове, у него же пуля в голове. Даша может и не цветочек, но заслужила нормального парня.
Я помогаю ей чисто из семейных побуждений, не более. Собственно, ничего нового.
Когда в школьные годы мы случайно пересеклись в туалете в кафе, я тоже помог ей из этих же соображений. Предложил встречаться той девчонке… Как же ее? Вроде Лана. А потом бросил. Эта язва специально отправила Дашку в мужской туалет и покрывала за спиной гадостями. Мне хотелось преподать урок маленькой дряни и нет, дело не в симпатии. Это вопрос справедливости.
— Вообще-то, — Артем делает шаг вперед, глаза его прищуриваются, губы сжимаются в тонкую нить. Злится. Нет, бесится. Но я не реагирую, по крайней мере, виду не подаю, что у нас взаимное желание друг друга отмудохать. — Место уже занято. Я буду танцевать, а Даша моя пара.
Сглатываю. Его слова как груз, который привязали к ногам, чтобы отправить человека скорее ко дну морскому. Внутри меня аж передергивает, как он акценты расставляет и делает паузу на фразе “моя” и “пара”.
— Жень, — обращаюсь к Одинцовой. — Это важный концерт, и я обещал Арсу помочь.
— Да! — она резко меняется в лице. — Ты прав. Нам нужны зрители. Артем, прости…
— Ты серьезно? — во взгляде Нестерова уже вовсю искрит раздражение.
— А, похоже, что шучу? Слушай, я мыслю рационально...
— Это я привел Дарью, — придурок даже не смотрит на Дашку, а она почему-то молчит. Будто ей тоже важно, чтобы танец был с этим… Да ну! Не верю! Такое просто невозможно! Дашу ничего кроме гребаного балета не интересует, и сюда она пришла, скорее всего… Нет, она бы сюда не пришла. Тратить время на самодеятельность вместо тренировок — совсем не в ее стиле. Что-то не сходится.
— И что? Для нее это тоже возможности! — на полном серьезе заявляет Одинцова.
— Какие? — повышает голос Артем. — Прогулять пары?
Напряжение в актовом зале нарастает, оно, словно пропитывает стены помещения. Как настоящая буря перед грозой.
— Что ты так завелся, дружище? — влезает вдруг Арс. — Не детей же они делать будут.
Нестеров едва не покрывается колючками от фразы Арсения и смотрит на него таким взглядом, будто рычит: “Заткнись, пока я не выставил кулаки”. За это мне хочется проехать ему по роже. Чертов самодовольный говнюк.
— Еще раз говорю, это я привел Дарью, и она будет…
— Может, стоит подумать о команде, а не о собственных амбициях, — перебивает его Женька. Для нее мое участие, действительно, многое значит. Как минимум, на концерт придет народу больше обычного, а как максимум, она привлечет еще ребят на разные сценки. Ведь если сам Глеб Гордеев участвует, значит, будет что-то крутое. Женька не дура и вполне умеет вывернуть ситуацию в свою сторону.