Лейла взяла сумку и вышла из машины. Он тоже вышел и посмотрел на нее поверх крыши. В лунном свете она выглядела юной.
— Доброй ночи, Лейла.
— Спокойной ночи. — Она послала ему воздушный поцелуй.
Он мог уйти. Но остался, чтобы посмотреть, как она поднимается по широкой лестнице на крыльцо. Он вздохнул, когда она открыла парадную дверь и скрылась внутри. Это лучшая ночь, которая у него когда-либо была.
Челси смотрела фильм в гостиной.
— Где все? — спросила Лейла, плюхнулась в любимое кресло и сняла босоножки.
— Выглядишь очень мило, — сказала Челси. — Мама с папой ушли наверх час назад. Бабушка тоже. Вик и Морган на двойном свидании с чьими-то друзьями. Как концерт?
— На самом деле отлично. — Лейла почувствовала, как покраснели щеки, особенно когда старшая сестра посмотрела на нее с ухмылкой.
— Значит, тебя вполне удачно подставили два старика?
— Джордан был милым. Концерт Паркера Бретта — шикарным. Я хорошо провела время.
— Почему мне кажется, что где-то есть но?
— Ты решишь, что я спятила.
— Не больше чем обычно. — Челси засмеялась над собственной шуткой. — Ты же все мне расскажешь? У вас с Джорданом Бенксом что-то было?
— На первом свидании? Нет, конечно.
— У многих женщин бывает.
— Но не у меня.
— Тогда о чем он думал?
Лейла поправила подол платья.
— Я почти уверена, что ходила на свидание не с Джорданом Бенксом, а с Джошуа.
Челси выпрямилась и выключила телевизор.
— Ты шутишь.
— Нет. Я поняла это в первый же час. Я знаю этих близнецов. Может, они и выглядят одинаково, но характеры у них совершенно разные.
— Ты сказала что-нибудь?
— Нет. Потому что не была полностью уверена. Мы не виделись слишком долго.
— Но я думала, Джошуа женат и живет в Далласе.
— Жил, но вернулся. К сожалению, развелся.
— Ты, наверное, рада, что он снова один. Я давно не видела тебя такой взволнованной.
— Я не взволнована.
— Ну конечно.
Невозможно обмануть сестру, которая знает тебя с рождения.
Лейла решила сменить тему:
— Как все себя чувствуют после сегодняшнего?
— Папа, разумеется, психует. Он злой, как черт. Мама пытается успокоить его весь день. Вика и Морган это не особо волнует. Дядя Дэниэль должен был вернуться в Париж, но папа запретил ему уезжать, пока мы не разберемся.
— «Запретил»? Боже правый, мы же не в королевской семье.
— Наши мужчины уже решили отдать ему право главы семейства, — фыркнула Челси.
— Значит, дядя Дэниэль остался?
— Только до утра вторника.
— На самом деле я так не хочу ехать к юристу, — призналась Лейла. — У меня от них мурашки.
— Я тоже не хочу ехать, но мы должны сделать это вместе.
— Думаешь, наша семья странная? — Лейла потерла висок, у нее уже начинала болеть голова.
Челси закатила глаза:
— У меня есть право хранить молчание?
— Я серьезно. Разве не странно, что мы все живем под одной крышей?
— Здесь полторы тысячи квадратных метров. И еще пятьсот на заднем дворе. У каждого из нас в любом случае есть свой уголок.
— Конечно. Но что насчет Вика? У него всегда есть девушка. Разве ему не хочется немного личного пространства?
— И-у-у-у. Не хочу говорить о сексуальной жизни нашего брата.
— Но почему он остается здесь? Разве одинокий мужчина не должен жить отдельно?
Челси медленно покачала головой:
— Иногда я забываю, насколько ты милая и наивная. Поверь, Лейла. Я почти уверена, что у нашего дорогого брата уже давно есть квартира в городе.
— Но почему он все еще имеет право жить здесь?
— Ты же знаешь, ему нравится быть любимым сыном и внуком. Он хочет, чтобы ему отдали ранчо. Жители требуют, чтобы он не уходил от того, чем занимался отец.
— Понимаю.
— У нас у всех достаточно денег. Любой из нас может уехать, если захочет. Да, Лей-Лей? Хочешь расправить крылья?
Почему-то детское прозвище Лейлы прозвучало слишком сентиментально.
— Нет. Я не хочу уезжать. По крайней мере, не сейчас. Думаю, я такая же, как Вик. Продолжаю надеяться, что папа однажды заметит, что мы с тобой тоже можем управлять ранчо не хуже, чем его драгоценный сын.
— Я бы не ставила на это. Видимо, наличие пениса — обязательное условие для техасских фермеров.
Лейла улыбнулась.
— Или, по крайней мере, для тех, кто живет в Ройяле. — Лейла зевнула. — Я вымоталась. Приму душ и лягу спать.
— Я почти досмотрела. Скоро тоже пойду.
Поднимаясь по лестнице, Лейла думала над шуточным вопросом Челси. Хотела ли она жить отдельно?
Раздевшись в ванной, она пыталась не смотреть на себя в зеркало. Она все еще помнила теплую мужскую ладонь, нежно обнявшую ее за шею. Как бы она ни старалась, все равно не могла поверить, что мужчина, с которым она провела вечер, — Джордан Бенке.
С ней был Джошуа, но что это значило? Зачем они поменялись? Даже Бертрам Бенке упомянул подростковую влюбленность Лейлы. Видимо, старик понятия не имел, что его мальчики что-то замышляют.
Лежа в постели с выключенным светом, она беспокойно возилась под одеялом. Она закрыла глаза: все, что она видела сейчас, — прекрасные голубые глаза-ирисы с искоркой смеха и желания. Было ли это на самом деле желание?
Однажды ее уже одурачили.
Она не могла позволить себе сглупить во второй раз.
Но даже после самобичевания она продолжала мечтать о том, кто поцеловал ее сегодня вечером…
Глава 4
В юридическом офисе было еще хуже, чем в похоронном бюро. На встречу с семьей Лейла приехала на машине, а до этого пообедала с подругой. Она вошла в холодную и неуютную комнату.
Лейла села рядом с Челси и приготовилась к долгому, скучному часу. Она оглядела комнату и заметила, что пришли практически все, даже бабушка. Сильно не хватало дяди Трента и тети Лизы. Может, они решили не приезжать, потому что ничего не ждали и терять им было нечего.
Юристу было за шестьдесят. Седые волосы и обычная одежда выдавали в нем мастера своего дела. Он уже десятилетиями работал с Грендинами.
— Давайте сразу к делу. Я связался с тем, кто готовил бумаги, которые вы получили в день похорон. Он извинился, что прислал письмо в такой напряженный для всей семьи момент. Сказал, что не знал.
— И вы ему поверили?! — возмутился отец Лейлы.
— У меня не было причин не верить, — сказал юрист. — Миссис Грендин, ваш муж когда-нибудь говорил о добыче нефти?
Мириам выпрямилась. Она была сложной женщиной и той, кто чувствовал себя с мужем как за каменной стеной.
— Насколько я помню, никогда. Но Виктор всегда имел собственную точку зрения. Если он кому-то и доверял, то Огастусу Латтимору. Старики были неразлей-вода.
Отец Лейлы, видимо, расстроился. На самом деле Лейла его жалела. Должно быть, трудно стоять в стороне. Он был уже в том возрасте, когда некоторые задумываются о том, чтобы через несколько лет уйти на пенсию. Но Виктору-младшему только что выпала возможность поуправлять ранчо. Затянется ли это еще лет на тридцать? Как было с его отцом?
— Разве нам есть о чем беспокоиться? Это же мошенничество? Любой, у кого есть принтер, может сделать такие документы, — заговорил Вик.
— Если верить Интернету, то с помощью чая можно даже состарить бумагу, — кивнула Челси.
— Ради бога, Челси. У тебя слишком бурное воображение. — Бетани Грендин посмотрела на дочь.
Должно быть, юрист почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.
— Давайте опираться на то, что мы знаем. Я попросил консультации у юристов Турстона. — Он посмотрел на дядю Лейлы. — Мистер Грендин, Турстон утверждает, что у вас был роман с его матерью, Синтией. — Обвинение прозвучало резко.
Дэниэль пожал плечами и дерзко посмотрел в ответ:
— Давно. И что?
У юриста было такое лицо, будто он надеялся на отрицательный ответ.
— У нее есть ребенок. Девочка. Эшли.
Дэниэль покачал головой:
— У нас с Синтией были короткие отношения… Я приезжал в Ройял на пару месяцев. Но она не забеременела. — Он потер рукой шею. Он был крепким парнем, но все равно более тонким, чем Лейла его помнила. Волосы поседели, но глаза оставались такими же темно-карими. Они с дядей не были близки, потому что он уже лет десять жил во Франции.
— Значит, об этом якобы вашем ребенке вы ничего не знаете? — продолжил юрист.
Дядя Лейлы не выглядел радостным.
— Не знаю, — коротко сказал он. — Я не стану отрицать, что когда-то давно у нас с Синтией Турстон была физическая близость. Но после этого мы не общались.
— Могло ли случиться так, что у нее не вышло с вами связаться?
— Мой брат давно живет во Франции. Но он всегда на связи. Любой из нас мог позвонить ему, если бы эта женщина решила вмешаться. Претензия сама по себе подозрительная, — нахмурился Виктор.
Лейле стало интересно, не слишком ли стыдно любовнице ее дяди связываться с настолько известной и влиятельный семьей, как Грендины.
— Пап, думаю, ты забыл кое-что. Синтия и Эшли погибли в аварии пару лет назад. Хит и Нолан только что наткнулись на эти бумаги, — заговорила Лейла.
Юрист кивнул:
— Все возможно. Но Турстоны лишь намекнули, что права на добычу нефти принадлежали Эшли, потому что она урожденная Грендин. Я все еще выясняю, при чем здесь ранчо Латтиморов. Я позвонил их юристу. У них есть доказательства. Это даст нам время. Знаю, что вы хотите нанять частного детектива. Возможно, идея хорошая. Мы все можем продолжать копать. Миссис Мириам, может, вы могли бы просмотреть документы мужа в поисках улик.
— Я бы с радостью…
Встречу решили отложить, и комната начала пустеть.
Лейла поняла, что остался только дядя. Она подошла к нему и положила руку на плечо.
— Мне жаль, — сказала она. — Ты, наверное, в шоке.
Он медленно кивнул:
— Ужасно осознать, что у меня был ребенок, а Синтия не сказала ни слова. Но меня убивает то, что уже слишком поздно. И я ни черта не могу сделать. Не могу попросить у Синтии объяснений и не могу познакомиться с Эшли. Я был бы рад этого не знать.