Дефо решил, что ему следует сначала самому просмотреть запись, полученную с Лазурной станции, составить о ней собственное суждение и лишь потом выслушать мнение остальных.
- Моя каюта в вашем распоряжении, - небрежно махнул рукой Гелио. - Мне нужно следить за полетом.
Вместе с Дефо в каюту капитана направилась Элленора Секир, решившая еще раз просмотреть запись. Личные апартаменты Гелио были пышным напоминанием о том, какой, хорошей должна была бы быть жизнь на Славе - резные изделия из слоновой кости ручной работы, тончайшее шитье - та роскошь, на создание которой у людей на Веретене, слишком поглощенных наслаждением жизнью, не оставалось времени. И здесь человек мог получить в свои руки практически неограниченную власть. По первому зову к нему являлись слуги, люди и полулюди. Ему давалось господство над шимпами, тальцами и шлюхами из Лачугограда, готовыми сделать почти все и практически даром. Бескрайние саванны кишели экзотическими зверями, только и ждущими, чтобы за ними поохотились - пол кабины устилала шкура гигантского моропуса с головой и когтями. Дефо знавал обитателей Грязи, которых не могли соблазнить лишенные остроты развлечения Веретена - они хохотали, когда он садился в челнок, чтобы вернуться назад.
Проектор превратил одну из переборок в трехмерный экран, а украшения и ковры в стереофоническую акустическую систему. Как только появилось изображение, Дефо сразу же понял, что сделано оно не бортовым аппаратом, а любительской камерой, которую взял с собой один из членов отряда. Сначала был пролог: старт полужесткого дирижабля, фауна степи в природных условиях, двое членов экипажа - мужчины. Внезапно картинка сменилась: от напряжения захватило дух. Камера была установлена на небольшом возвышении и смотрела вниз по склону. В густой траве виднелась невысокая груда закопченных камней. Вдруг Дефо вздрогнул: прямо на камеру с ревом летели реактивные гранаты и снаряды из безоткатного орудия. Зрелище было настолько реалистическое, что Дефо едва не свалился с плетеного кресла, ожидая, что на него вот-вот посыплются осколки разорвавшейся шрапнели и разбитых украшений. В высокой траве показалась неровная цепочка воющих тальцев, размахивающих стальными топорами и страшными шипастыми палицами. Это были тач-дахи - никакого сомнения; Дефо узнал яркую боевую раскраску и крики, от которых стыла кровь в жилах.
Нападавших возглавлял сам Виллунгха верхом на громадном моропусе - страшном животном с лошадиной головой на длинной шее, туловищем размером со взрослого носорога и ногами как ствол дерева. Словно бывалый морской волк на палубе в шторм, вождь неандертальцев выкрикивал приказания, размахивая длинным тонким копьем. Гранатомет в другой руке, сжимавшей поводья, казался маленьким игрушечным пистолетом.
Животное, несшее на себе Виллунгху, попятилось, взмахнув передними конечностями с огромными когтями, и камера закувыркалась, в сумасшедшем падении выхватив на мгновение то, что находилось на вершине холма. Посреди обугленных ферм и обгоревшей травы стояла, опустившись на колено, женщина, третий член экипажа. Миниатюрная, темноволосая, в помятой форме, она хладнокровно целилась из пистолета. Карие глаза, пристально вглядывающиеся в прорезь прицела, казалось, смотрели прямо на Дефо. Женщина посылала выстрел за выстрелом в штормовой вал смерти, накатывающийся на нее.
Камера, дернувшись, застыла объективом вверх, показывая безоблачное голубое небо, окаймленное колышущейся травой. На экране возник особенно отвратительный тач-дах, потрясающий ужасной кривой палицей. Изображение исчезло.
Дефо обернулся к леди Элленоре:
- Жуткое зрелище.
Закрыв глаза, она вцепилась в подлокотники так, что побелели суставы пальцев, и резко выдохнула. Дефо считал Элленору Секир невосприимчивой к такого рода сценам - тем более она просматривала запись повторно; и вдруг - такое откровенное проявление чувств. Эта женщина полна неожиданностей.
Гелио ждал их в пассажирском салоне. Если он и следил за полетом, то не вставая из-за стола. Тарелки исчезли, но в его бокале еще оставалось шампанское. Вместо гладкой Верблюжьей спины под кораблем расстилалось пересеченное холмистое нагорье. Навиматрица Дефо узнала эту местность: за плоскогорьем начнется Спящая степь, а дальше будет Лазурь.
- Ну как, понравилось представление?
Глаза Гелио были по-прежнему скрыты темными очками, поэтому трудно было определить, что он этим хотел сказать.
Дефо кивнул. Тач-дахи устроили настоящую резню. Неудивительно, что все, начиная от начальника порта, перепились и молятся. На Славе порядка тысячи чистокровных гомо сапиенс. Плюс к тому на Веретене, возможно, найдется еще пара тысяч, которые будут не прочь спуститься сюда. Виллунгха, если захочет, сможет выставить двадцать тысяч умеющих орудовать палицами тач-дахов. А всего по планете бродит десять миллионов тальцев.
Гелио покрутил бокал с шампанским за ножку.
- Слава могла бы стать новым Эдемом для молодых честолюбивых ребят, прибывших сюда из Дома, - но они слишком серьезно подошли к окультуриванию.
Ему можно было не добавлять, что он сам прилетел сюда, отказавшись от беззаботной жизни, чтобы выращивать бизонов и лошадей по архаичной технологии, и, рискуя головой, превращать эту планету не просто в пригодную для обитания, но и почти в гостеприимную.
Гелио, похоже, прекрасно знал, насколько трудно заставить людей хотя бы спуститься сюда с Веретена. Однако это жилище задумывалось как тихоходный межзвездный космический корабль; много лет назад его запустили для того, чтобы доставить семена жизни в систему Дельты Эри-дана. Оно должно было предоставить людям кров, пока идет преобразование Славы. Но к тому времени, как на Славе возникла биосфера и появилась относительно пригодная для дыхания атмосфера, прибывшие в систему люди уже успели полностью приспособиться - но только к жизни на Веретене.
- Поэтому АИР пришлось послать за тальцами. Ретровыведенные неандертальцы были высажены сразу на Славу. Им предстояло выполнять тяжелую работу: присматривать за супершимпами, расчищать взлетно-посадочные полосы, прорывать каналы, пасти огромные стада травоядных. И дикари справились со своей задачей великолепно. Черт возьми, они и до сих пор выполняли ее. А тем временем всякие отсталые типы - вроде тач-дахов - размножались как лемминги в бескрайних просторах степей.
Дефо украдкой взглянул на Элленору Секир. АИР само запланировало свое фиаско - начиная от тихоходных кораблей и кончая программой ретровыведения, результатом которой стали не только неандертальцы, но и полностью готовая экология кайнозойской эры.
Она с вызовом ответила на взгляд Дефо, предлагая ему высказать вслух, что длившаяся много тысячелетий программа АИР окончилась провалом.
- Первые колонисты уже в пути - десять тысяч переселенцев направляются с околосветовой скоростью прямо от Эпсилона Эридана. В ближайшее время за ними последует еще сто тысяч человек. А потом миллион.
До Эпсилона-Э меньше двадцати световых лет.
- Превосходно, - злорадно хмыкнув, Гелио осушил бокал шампанского. - Виллунгха съест их на завтрак.
Фермер прав. Даже крейсеру Военного флота, имеющему боеголовки, начиненные антиматерией, будет нелегко справиться с десятью миллионами тальцев, разбросанных по всей планете. (А в настоящее время в системе у флота не найдется и капитанского катера.) Конечно, переселенцы могут вооружиться - но тач-дахи прекрасно знакомы с современным оружием. Запихнуть толпу вооруженных людей, изнеженных городскими условиями, в незнакомый мир, где на каждого из них будет приходиться десять тысяч тальцев, среди которых невозможно отличить «хорошего» от «плохого», - это будет катастрофа первой категории. Лучше просто направить оружие прямо Виллунгхе с пожеланиями самого наилучшего от АИР.
Элленора Секир недовольно сидела у иллюминатора, изучая проносящуюся внизу бесконечную степь.
- Здесь хватит места и людям, и неандертальцам.
С ее точки зрения, АИР делало доброе дело: приносило жизнь в мертвый мир, обустраивало место для поселений, восстанавливало вымершую расу - вероятно, отчасти искупая вину за геноцид, устроенный древними кроманьонцами.
- Скажите об этом Виллунгхе, - расхохотался Гелио. - Возможно, места и хватит - если дикарей приручат или прогонят куда подальше, а колонисты будут держаться вблизи аэродромов. Однако этим же дело не ограничится, ведь так?
Похоже, сам он полагал, что именно так надо решать эту проблему.
- У нас есть план, - возразила Элленора.
Дефо подумал об одинокой женщине из отряда АИР, прислонившейся к обгорелым останкам дирижабля и хладнокровно стреляющей в приближающихся тальцев.
Вдали показалась сине-зеленая клякса Лазури. Лазурная станция находилась на ближнем берегу - небольшой кружок землянок и загонов для скота, расположенный между Голубым каналом и протянувшейся с востока на запад изгородью. Вдоль берега канала Спящая степь цвела. На возделанных участках росли дыни, рис и сахарный тростник.
Дирижабль встретил начальник Лазурной станции. Это была грузная видавшая виды женщина по имени Клео с огненно-рыжими волосами и специальным полицейским пистолетом под мышкой - отличительной чертой новых времен. Со станции уходил караван, направляющийся на запад вдоль изгороди. В качестве вьючных животных использовались ретровыведенные низкогорбые верблюды, Camelops hesternus, выносливые как бактрианы, но более смирные, с более тонкой шерстью и более вкусные.
Записывающая камера, а также талец, который ее принес, содержались у Клео под охраной вооруженных супершимпов. Талец не понимал вселенского языка - по крайней мере делал вид, что не понимает. Он тупо смотрел на узкие лица обступивших его кольцом кроманьонцев.
Гелио попробовал прибегнуть к языку жестов. Из вытянутого с большим трудом из тальца ответа стало ясно, что он не тач-дах. Он из племени ки-ту-хи, обитающих на болотах. Камеру он нашел в солончаке и принес на станцию, ожидая вознаграждения. А вместо этого его оскорбили и арестовали. Вообще-то талец был не слишком удивлен таким отношением, но и не слишком обрадован.