— Можно.
— И мне тогда налей тоже.
— Вот… — Конюк протянул запечатанный конверт.
— Это чего? — вскинул бровь Гоша.
— Это указания от него…
— От кого — от него? — нахмурился Гоша.
— Ну от него… — кладовщик ткнул пальцем в потолок. — Я вам рассказывал…
— От Туза?
— А вы откуда знаете его прозвище? — округлил глаза Конюк. — Я же вам его не говорил.
— От верблюда, Ваня… У меня свои каналы. А что же он письмами только кидается? Самому слабо прийти?
— Я же вам рассказывал, что его никто не видел.
Конюк сжал губы — не то в страхе, а не то сердито.
— Да помню я… Ну че зенки пучишь? Вскрывай конверт и читай.
— Так письмо-то вам адресовано…
— Вскрывай конверт, говорю, и читай. Читать не умеешь?
Подчиненный, пропустив подковырку, порвал конверт и извлек листок, развернул. Прочитал вслух, поглядывая на Гошу. Глаза директора превратились в недобрые щелочки, а на виске запульсировала жилка.
— Вот что, Ваня. Ты мне, как человек финансово подкованный и знающий производство, скажи. На кой хрен мне этот Туз, если он такие проценты отката берет, как в этой своей эпистолярии пишет? Я и без него могу производство левака наладить. А ты мне поможешь, ведь не первый год замужем и знаешь все здесь.
— Что вы⁈ — испуганно всплеснул руками Конюк. — В этом городе все делается с его ведома. Нельзя так.
Он снова ткнул куда-то в потолок.
— Можно! — хлопнул по столу кулаком Гоша так, что кладовщик подпрыгнул на стуле. — Я здесь, на фабрике, главный. Теперь по-другому все будет. Ты со мной? Или на стройку пойдешь работать?
«Пушкин» замялся.
— А можно мне подумать, Георгий Вадимович?
— Можно, — улыбнулся Гоша, — но недолго. Пару секунд даю. Раз, два… Ну так что? Пишешь заявление на увольнение или ты теперь в моей команде?
— Вы не можете меня просто так уволить… Георгий Вадимович.
— По собственному — могу. Или по отрицаловке. Мой бухгалтер много чего накопала. Хватит, чтобы снова тебя отправить туда, где, входя в кабинет к начальнику, будешь говорить «разрешите». И то только по особому вызову.
— С вами я, Георгий Вадимович, с вами, — залепетал Конюк. — Только Туз — опасный человек. Боюсь, что он попытается вас… убить.
— Ну, это мы еще посмотрим. Кто только не пытался убить Гошу Индия. Однако пока не вышло…
— Кого? — недоуменно уставился на директора кладовщик.
— Не важно… Короче, слушай боевую задачу. Отберешь рабочих, кто сверхурочно работать сможет за хорошие премии. И не болтает лишнего. Лучше из тех, кто прошлый левак строчили, в бытность убиенного Парамонова. Составь список, какое оборудование нужно обновить для бесперебойной и быстрой работы малой бригадной группы. Модернизируем, починим. Заменим. Сырье, что использовать будем, заранее спиши. Или как вы там делали, амортизация, брак, усадка, утряски, я предполагаю… Что я тебе объясняю, сам разберешься. Ну и в ближайшее время возобновляй производство левака. В ближайшее — это я имею в виду, сегодня вечером. Край — завтра.
— Не успеем, Георгий Вадимович, — вжался в стул Конюк.
Бум! — Гоша снова стукнул по столу кулаком.
— Ночью работай, доложишь потом. Все, иди… Хотя нет, постой. А какие сферы в Литейске еще Туз оккупировал? Слышь, Ваня, если уж отжимать у него кусок пирога, так, может, весь пирог разом забрать?
Гоша сверкнул глазами.
— Опасно это, Георгий Вадимович. Ох опасно… — тряс чернявыми кудрями кладовщик.
— Да ты не ссы… Есть у меня свои человечки. Не только бухгалтер. Я же не один в город прибыл…
Мы встретились с Гошей в ресторане «Заря». Неприметном и забытым богом заведении на окраине города. Когда-то это была столовая для рабочих. Но предприятие закрылось, и хотя помещение переоборудовали в ресторан, вала клиентов так и не получили. Все считали «Зарю» столовкой по старой памяти. Да еще и окраина. Но нам это было лишь на руку.
Мы уселись за самый дальний столик в углу и, пока ждали официанта, обсудили нашу операцию.
— Все по плану, Курсант, — улыбался катала. — Кладовщик всерьез подумал, что я приехал город захватывать. Я даже кликуху свою ему засветил, так, как бы невзначай. По-любому пробьют и узнают мое обширное криминальное прошлое.
— Вот так сразу? Дал понять, что твои интересы пересекаются с интересами Туза?
— А че тянуть кота за усы? Так Туз быстрее на меня выйдет. Сам говоришь, что у вас там проблемы с расследованием. Время поджимает.
— Это да… — задумчиво пробормотал я. — Но ты же понимаешь, что если Туз на тебя выйдет, то лишь для того, чтобы убрать? Рискуешь…
— Стоит рискнуть, ради такого куша, — хитро улыбнулся Гоша.
— Какого куша?
— Так если ты его посадишь, город-то я действительно отожму… Ты же не против?
Глава 20
Серая «восьмерка» подкатила к складам горторга на окраине Литейска. Не выходя из машины, через опущенное стекло водитель о чем-то переговорил с вахтером, и тот пропустил машину на территорию, подняв шлагбаум.
Редкое в эти времена авто проехало еще немного и встало. Внимания это не привлекло, никого поблизости не оказалось. Территория казалась вымершей, лишь парочка барбосов облаяли машину, да вдалеке у административного здания кто-то ошивался на крыльце.
Из машины вылезли двое, с ног до головы в фирменной джинсе, на ногах кроссовки, тоже явно заграничные. В плечах сажень, морды кирпичом, челюсти размеренно двигаются под действием жвачки. Мужики габаритов не маленьких, как они помещались в малолитражке? Крепкие ребята, можно принять за боксеров, у одного даже нос на бок свернут, только взгляд тупой.
Эти двое направились прямиком к складу, где работал Анатолий.
— Эй, паря, — лениво окликнул один из них, завидев копошащегося между стеллажей Толю. — Ты, что ли, Рубилин?
— В чем дело? — уставился на них завсклада. — Вы кто такие? Как вы сюда попали?
— Короче, — проговорил кривоносый, — Шеф привет передает. Ждет тебя с предложениями сотрудничества. Через вашу базу он продукцию по магазинам будет распределять. Подробности обсудите завтра, в кабинете директора швейной фабрики в обеденное время.
— Что? Какой шеф? Да за кого вы меня принимаете? — раздухарился Толя, маша руками, словно ветряная мельница. — Никуда я завтра не поеду.
— Ты не понял, паря… — кривоносый ловко плюнул Рубилину под ноги, не разжимая зубов. — Это не приглашение на утренник… Отказаться ты не можешь. И ты прекрасно знаешь, что за шеф. Только не говори, что не слышал про него.
В довесок к своим словам громила тут же зарядил кулаком Толе в живот. От удара тот скрючился и сполз на бетонный пол. Тихо завыл:
— Вы не понимаете… я-то что? Сошка мелкая! Исполнитель… Не я решаю, с кем работать. У меня тоже есть хозяин, вот с ним и решайте!
— Был хозяин, — усмехнулся второй громила, что был поуже первого, но повыше. — Да сплыл! А теперь у тебя новый. С тем распрощаться можешь. Теперь ты с нами работать будешь.
Толя вдруг ощерился и забрызгал слюной, но все еще сидел на корточках, не вставал:
— Да кто вы такие? Да он вас в порошок сотрет! Всех уничтожит! Вы не знаете, с кем связались! Я все расскажу ему. Он на куски вас…
Бум! — удар кроссовка примерно 43−44-го размера впечатал Толю в стеллаж с хозяйственным инвентарем, так и не дав договорить. Полки колыхнулись. Толя охнул, а сверху на него посыпался садовый инструмент и ведра. Грохот эхом разнесся по всему складу. Но никто не пришел на помощь. Никого не было.
— Что вы делаете? — только и успел выдохнуть Анатолий, барахтаясь в лопатах, шлангах и прочих тяпках.
— Неправильно ты разговариваешь, крыса складская, — гоготнул кривоносый. — Ты пойми, сявка торгашная… По-старому уже не будет. Перестройка, гласность, новые веяния. Слыхал? Жить надо по- новому, перестраиваться, так сказать. Все старое долой. Теперь ты человек Гоши. Запомни это имя, только не трепи нигде понапрасну. Иначе вот этой лопаткой мы тебя лично прикопаем за забором в леске.
— Но что я скажу шефу⁈ — бормотал Толя, пошатываясь и вставая на ноги. — Он не отпустит меня… Он и меня убьет…
— Твой шеф — не твоя забота. Мы разберемся. Адрес говори…
— Какой адрес? — Толя попятился, опираясь на стеллажи.
— Дуру не гони, чмо! Главного своего адресок давай! — для пущего убеждения кривоносый врезал парню кулаком в челюсть.
Толя рухнул, как срубленное дерево, увлекая за собой шаткий стеллаж. Снова грохот. В этот раз его завалило скатившимися с кронштейнов полками и мешками с чем-то сыпучим.
— Ты смотри за ним, Шмель, — гоготнул второй, тот что высокий, с носом прямым, но широким, как у гориллы. — А то ненароком уползет, как мышь, и спрячется.
— Да я его тяпкой, если что! — напарник схватился за инструмент, нарочито сотрясая им в воздухе.
— Бей по хвосту, нам он живой нужен, — хохотал высокий. — Шеф сказал, что хоть человек он плюгавенький, но нужный.
Но «мышь» не уползла, а снова выбралась из завалов и даже встала на ноги.
— Ну что? — впился в него злобным взглядом кривоносый. — Вспомнил адресок? Или еще память освежить?
— Не бейте меня, я правда ничего не знаю, ничего! — завскладом выставил вперёд руки. — Никто не знает, где шефа искать! Я даже в лицо его ни разу не видел.
— Слушай, Шмель, — лыбился кривоносый. — Все-таки хвост придется ему укоротить. — Ведь брешет, падла…
— Я правду говорю! Клянусь! Вам не я нужен! А Туз!
— О-о! — лица переговорщиков стали серьезными. — Вспомнил-таки? А говоришь, не знаешь…
— Да я прозвище только и знаю. Весь город знает, и что? Да, Тузом его называют. Больше ничего сказать не мо…
И снова тычок в живот, на этот раз черенком тяпки.
— А-а-а… — сдавленно завыл Толя и, опять скрючившись, сел на корточки. — Я ничего не зна…
Последний слог он проглотил, так как его скрутил спазм боли.
— А может, ну его? — предложил Шмель, кивнув на поверженного. — Того это самое? А?..