— Не думаю, — сухо улыбнулся я, чтобы немного приземлить полковника, который явно витал в облаках, возомнив, что утер нос знаменитой спецгруппе из самой столицы. — Вряд ли вы его найдете. Сам второй день ищу…
— Ну, поглядим, — нахмурился Лосев. — Мы город знаем, родной все-таки городок нам.
В это время в открытую дверь заглянул немолодой лейтенант с красной повязкой на рукаве: «Дежурный».
— Разрешите?
Горохов кивнул.
— Дмитрий Ильич! — вошел и вытянулся в струну дежурный. — Вы здесь! А я вас искал!
— Чего тебе, Петя?
— Там эта-а… — шмыгал носом капитан. — Оперативники вернулись, сказали: нету Рубилина по адресу проживания. Сейчас связи его отрабатывают. Ищут, где он может быть. Ориентировку нарядам давать?
— Твою маковку, Петя! Ты там, в дежурной части, посидеть пришел — или нарядами управлять и за оперативной обстановкой следить? Немедленно ориентируй личный состав. Из-под земли мне его достань! И начальника уголовного розыска ко мне отправь!
— Есть!
— Иди, Петя, работай, доклад каждые полчаса.
— Так точно, товарищ полковник, — и дежурного как ветром сдуло.
— Ничего, Дмитрий Ильич, — улыбнулся я одним уголком рта. — Не беспокойтесь. Мы найдем Рубилина…
Полковник лишь хмыкнул, неопределенно пожав плечами, и молча удалился. После его ухода Катков прикрыл дверь, а в воздухе на минуту повисла гробовая тишина.
Принятие новой информации происходило не так быстро. Никто так сразу не мог поверить в происходящее.
— Это что получается? — наконец, прервав тишину, озвучил волнующий всех вопрос Федя. — Светлицкий, выходит, не виноват?
— Я вообще не знаю, что и думать… — вздохнул Горохов. — Если даже предположить, что потерпевшая Приходько не в себе… То как она могла так точно описать Рубилина? Как?.. Такого нарочно не придумаешь. Значит, это все-таки он ее похитил и удерживал. Придется выпускать Светлицкого? Ф-ух…
— Никита Егорович, я бы пока не торопился никого выпускать, — вставил я веское слово. — Посидит денек-другой, ничего с ним не случится. Уверен, что поймаем Рубилина, и все прояснится.
— Как ты себе это представляешь, Андрей Григорьевич? — затряс головой следователь. — Потерпевшая, можно сказать, прямо указывает совсем на другого человека, а мы уважаемого писателя в казематах гноить будем? Да нас потом общественность сожрет! И с Москвы плюха такая прилетит! Если не поймаем этого Литератора, чую, вообще нас расформируют, а меня на пенсию спровадят.
— Дайте мне пару дней, Никита Егорович. Я найду Рубилина.
Но сговорчивый, понимающий Горохов будто куда-то делся. Вместо него другой, сердитый и нетерпеливый Горохов тыкал в меня пальцем на каждом слове:
— Ты и Туза обещал найти. И Литератора. А в итоге что? Никого у нас нету, кроме ложно обвиненного уважаемого писателя.
— Пусть так. Нельзя сейчас его выпускать… Пусть настоящий Литератор думает, что мы взяли маньяка. Иначе он на дно заляжет, глубоко. Два дня мне надо… Есть кое-какие мыслишки. Проверить нужно.
— Сутки, Андрей! У тебя сутки! Больше дать не могу… Эх! Прибавится за эти сутки у меня седых волос… Лишь бы совсем не выпали.
— Ну что? Получилось? Что говорит? — забросал я Свету вопросами, когда она вышла из здания больницы.
— Молчит Приходько… — задумчиво сказала Света. — Не идет на контакт.
— Черт! Неужели из-за стресса можно так головой двинуться?
— Что? — растерянно переспросила Света, садясь в нашу служебную машину за рулем которой был, как и раньше, Сашок.
— Я говорю, голова у нее того…
— Точно! Андрюш! Голова! Ты гений!
— Чего?.. — я с удивлением уставился на Свету.
— А я-то думала, что с ней не так? Никак понять не могла! Голова! Ну точно!
— Ты сейчас шутишь так?
— Да нет, ты не понял, — Света посмотрела на меня как на ребенка-несмышленыша. — Ее волосы…
— А что с ними не так? — продолжал я хмуриться.
— Вот именно, что все в порядке с ними. Они чистые, будто недавно голову помыла. Не спутанные, расчесанные. Хоть и немного лохматая прическа, но это все бутафория. Она специально взлохматила голову. Это вы, мужики, такое могли не заметить, а женщину не проведешь.
— То есть… Она недавно принимала душ, ванну или что-то подобное?
— Получается, что так…
— Ага… Сидя на цепи в полузаброшенном домике без удобств, ну да… Очень странно.
— Вот и я про то же. Мне в глаза эта деталь бросилась, но я сразу не сообразила, что именно не так. А тут ты про голову заговорил, и головоломка разрешилась. Вы там все просмотрели, в домике дачном? Ничего необычного не было?
— Да вроде нет… Если не считать, что цепь была пристегнута к ноге наручниками, их любой ключик или проволочка может открыть. Но Приходько могла и не знать про это. Саму-то цепь ей не порвать, конечно.
— Еще что? Вспоминай…
— Следы рук в домике только потерпевшей нашли. Чужих нет. Тоже странность, но учитывая, что Литератор мог приходить к ней в перчатках, то мы как бы на этом внимание слишком не заостряли.
— Или его отпечатки кто-то стер…
— Кто? Зачем?
— А вот это вопрос. Еще что-нибудь странное заметил?
Я напряг память:
— Да вроде ничего… Хотя нет! Погоди… Входная дверь. Когда мы открывали, как мне показалось, ее немного подклинило.
— Бывает, дом, я так поняла, старый и кривой.
— Да… Но странность в том, что у меня было такое ощущение, что дверь эту давненько никто не открывал. Вросла будто немного. Утверждать не могу, жаль, нет такой у нас экспертизы, которая бы решала вопросы о давности открывания дверей. Но вот в чем загвоздка. В дом давно никто не входил через дверь, значит, Приходько должна была оголодать. Да и отхожее ведро должно было быть переполнено. А оно пустое почти было. И сама женщина, говоришь, чистая. Врачи сказали, что истощения нет. Я в темноте-то особо не разглядывал. А ты вот увидела в больничке волосы ее. По отдельности такие мелочи несущественными кажутся, а вот в совокупности интересную картинку вырисовывают.
— Очень интересную… — воодушевленно кивала Света.
— И какой вывод? Светлана Валерьевна?
— Литератор затеял с нами игру, и пока что мы играем по его правилам. Пусть так считает. Но это не так. Мы вырвемся из порочного круга. Но для этого нам надо…
— Еще раз осмотреть дачный домик, — закончил я за Свету фразу.
— И это тоже.
— Езжай в «Радугу», — похлопал я по плечу Саню. — Перевернем вверх дном этот чертов домишко.
— Понятых брать будем? — осведомился водитель. — Или на месте найдем?
— Гони, Саня, не до понятых сейчас.
«Волга» газанула и, взвизгнув шинами по тверди асфальта, рванула из города в сторону дач.
Глава 23
«Волга» прыгала по ухабам проселка, расплескивая вчерашние лужи и распугивая здешних ворон.
Света ухватилась за спинку переднего сиденья. Я уперся руками в приборную панель.
— Ты нас убить хочешь? — буркнул я Сашку.
— Вы же сами говорили: гони, — оправдывался тот, намертво вцепившись в руль.
— Сбавь маленько, дом никуда не сбежит, я так думаю.
— Хорошо, — Саня кивнул и сбросил газ, машина мигом отозвалась на его действие и уже не так прыгала по ямкам, а все больше покачивалась, как и положено большому «кораблю».
А я размышлял… Такое чувство, что Сашок реально нас хотел угробить. Нет… водила он, конечно, неплохой, но тогда зачем он пристегнулся? Вроде раньше никогда не пристегивался. Задумал слететь в кювет? Хотя сомнительный способ нас устранить. Скорее всего, это моя излишняя подозрительность говорит. Или нет?..
Я на всякий случай незаметно двумя пальцами расстегнул кобуру. Сашок скосил на меня взгляд и спросил:
— Думаете, в домике кто-то есть?
— С чего ты взял, что я так думаю?
— Ну вы пистолет нащупали. Будто к захвату готовитесь.
Вот зараза! Все заметит. А с виду лошок-гребешок, который, например, не смог тогда писателем притвориться и в коммуналке, где проживает Ковригин, с жителями контакт наладить. И даже в глаз умудрился получить от забулдыги-ухажера Люськиного. А тут прямо как спецагент — все видит, все подмечает. И с грибочками он нам помог. Сразу определил по внешнему виду, что растут они только в Чертовом логу… Где мы нашли домик с Приходько, у которой волосы слишком чистые оказались. Уж не в паре с Литератором работает наш водитель? Все к одному…
Я незаметно скосил на Головина взгляд. Сейчас Сашок сидел сосредоточенный, без этой своей ленцы и придурковатости. Хм… Будто другой человек, который забыл надеть привычную нам маску раздолбая.
Бам! Машина снова словила ухаб, и Головин тут же расплылся в виноватой улыбке, натянув на лицо привычное глуповатое выражение:
— Извинтиляюсь, Андрей Григорьевич! Проглядел колдобину.
— Смотри на дорогу! — проворчал я, а про себя подумал, что либо он уж слишком отличный актер, либо у меня паранойя на почве профдеформации. Лучше, конечно, последнее, хотя…
Тем временем мы въехали на территорию дачного кооператива «Радуга» и остановились у нужного места.
Домик после дождя стал выглядеть еще мрачнее. Старые бревенчатые стены намокли и стали абсолютно черными.
— Иди вперед, Александер, — скомандовал я.
— Я думал в машине вас подождать, — хотел было отнекаться водитель, но, уловив на себе мой грозный взгляд, тут же поправился. — Только у меня пистолета нет! Вы же рядом будете?
Я внимательно разглядывал его усато-конопатое лицо — он реально боится или притворяется? Блин, не пойму. Сделал Свете незаметный кивок, мол, глянь-ка на чудика. Зацени невербал и прочие ужимки, которые могут выдать его сущность. Но Света не поняла намека, с ней мы Саню не обсуждали, и она относилась к нему без подозрений. Это меня успокоило — раз криминалист-психолог не видит угрозы и лжи в человеке, значит, скорее всего, так оно и есть.
— Конечно, прикроем, — хмыкнул я и похлопал по висящей на поясе кобуре. — Можешь не боятся.
— Да я и не боюсь, — проговорил Саня не особо уверенно.