Земля сразу поплыла куда-то в сторону.
— Вы чего, гражданин? — пацан моментально оказался рядом со мной, подставляя плечо.
Я не то, чтоб очень уж хотел о него опираться, слишком грязный этот Семён, но слабость была слишком сильная. Поэтому меня немного повело в сторону подростка и я почти прилег на него одним боком.
— Вот черт… — машинально потрогал рукой затылок. Не знаю, почему. Под пальцами отчётливо ощущалась здоровенная шишка. — Что за хрень? Меня били…
— Так вы же мимо меня ужо почти ползли. Как тот дядя Зёма, когда его выгоняет тетя Сара. Точь в точь, я вам говорю. Я вон там, за углом, у входа в рынок играю обычно. Смотрю, а вдоль стеночки вы шкандыбаете. Я ж и подумала, шо вы пьяный, как прости Господи мою душу. Чего и пошла следом. А вы от сюды доползли и все. Отключилися, — тарахтела девчонка, наблюдая за мной с наивным любопытством, слишком искренне тараща глаза.
Обычно, если кто-то смотрит вот с таким честным выражением, значит, точно или дурят, или собираются дурить. При этом, ее взгляд несколько раз быстро метнулся куда-то в район кармана пиджака. Моего, естественно.
Я, не глядя, быстро опустил руку и сразу же хапнул запястье Семена, который пытался меня самым бессовестным образом ограбить. Дурачок малолетний. В кармане нет ни хрена кроме телефона. А он ему точно не пригодится. Его даже толкнуть не получится. О… может, они нарики? Но даже в этом случае и поведение, и одежда вызывают много вопросов.
— Гражданин хороший, отпусти… — заканючил пацан. — И не взял ничегошеньки. Вот. Только документик твой. Так он мне не нужон.
— Атас! — заорала вдруг девчонка, уставившись на то, что Семен держал в руке.
Она подскочила к своему скрипичному чехлу, валявшемуся рядом, на земле, схватила его, а потом со всей дури, очень кстати неожиданно, отоварила меня одним концом чехла в живот.
Это было настолько быстро и внезапно, что я только успел крякнуть на выдохе, а потом выпустил конечность Семена и согнулся пополам. Странная парочка, не сговариваясь, рванула вглубь двора. Что интересно, обычную, простую команду пацан оценил сразу же. И судя по всему эта команда означала — валим! Что так напугало девчонку, я вообще не понял. Да и не до этого было. У меня от удара внутренности будто местами поменялись.
— Сонька, мы шо, опаздываем? Я не можу так бечь! Я натурально догоняю свой инсульт! — орал пацан, ускоряясь все сильнее. Он уже почти обошел девчонку и теперь уверенно мчался вперед.
— Сеня, нам надо срочно куда подальше, иде нет этого гражданина! — Сонька на бегу перелетела через лавочку, будто спортсмен, берущий препятствие, и почти сразу исчезла в кустах, растущих вдоль дома. Пацан с треском влетел в гущу зелени и тоже пропал из поля зрения.
— Сумасшедшие какие-то… психи малолетние…
Я с трудом выпрямился. Засадила мне эта Сонька нормально. Аж дыхание сбилось. Зато голова перестала кружиться. Клин клином, видимо.
— Черт знает что творится…
Честно говоря, у меня не было ни одного разумного объяснения происходящему. Впрочем, неразумного тоже не было.
Я бы мог подумать, что меня… Что? Украли? Бред. Во-первых, давным-давно никто ничем подобным не занимается. 90-е остались позади, слава богу. Да и вообще. Кому придет в голову красть владельца корпорации возле его же корпорации, где на каждый квадратный сантиметр, даже не метр, полно охраны. Камеры напичканы не то, чтоб по всему периметру. Они просто везде.
— Идиотство какое-то… — сообщил я сам себе, и при этом был сам с собой полностью согласен.
Опустил взгляд вниз, на то, что Семен выронил. Вернее, сначала вытащил из моего кармана, а потом выронил. И завис, изучая свои же туфли. Просто на глаза попались в первую очередь именно они. Штаны тоже рассматривал. Заодно. Просто тупо стоял и пялился на эти чертовы туфли и эти чертовы штаны.
— Млять… — больше в голову ничего не приходило.
Обувь была не моя. Брюки тоже были не мои. Серые, пошитые из какого-то странного материала. Хотя, нет. Материал как раз нормальный. Типа тонкой хлопковой ткани. Но я сегодня утром выбрал максимально демократичный стиль, соответствующий моим планам, и по этой причине надел джинсы. Джинсы, пиджак, футболку и мокасины. Хорошие, дорогие, весьма известной фирмы. Где это все?
— Млять… — повторил я, а потом нервно хохотнул. Два раза.
Если это прикол, хотя даже представить не могу, кто бы решился на подобные шуточки, то меня, получается, вырубили и переодели? Тогда в принципе понятно происхождение шишки на затылке. Непонятно, кто такой отчаянный. Я наклонился, взял чемодан в руку, по-прежнему не понимая, на черта он мне сдался, но почему-то имея все ту же уверенность, его ни в коем случае нельзя бросать, и снова завис.
Просто мой взгляд упал на маленькую книжечку с надписью «Удостоверение личности», которая лежала на земле рядом с моей ногой. Именно ее, эту книжечку, Сенька вытащил из кармана пиджака.
Прямо как стоял, наклонившись вперёд, с чемоданом в руке, который даже не успел оторвать от земли, я свободной конечностью проверил второй карман. Там должен быть телефон. Телефона не было. А книжечка на земле была. Лежала перед моим носом и дразнила меня, навевая мысли о деменции, Альцгеймере и всех других болезнях, которые делают из человека идиота.
Все бы ничего. Удостоверение, да и черт с ним. Однако, на корочке была выбита звезда, а внутри нее — герб. Герб Советского Союза.
— Товарищ капитан! Товарищ капитан! Ну, наконец-то!
Я медленно выпрямился, а затем повернулся к арке, ведущей с территории двора на улицу. Именно оттуда доносился радостный мужской голос.
Во дворе появился запыхавшийся парень, лет, может двадцати двух — двадцати трех. Он был одет в военную форму, но… Я даже затрудняюсь что-то сказать по поводу формы, у которой вместо удобной обуви — сапоги, а вместо нормальных штанов — галифе. Или как оно называется, я хрен знаю. Да и все остальное в этой форме точно не было похоже на привычную мне одежду военных.
— Ух, ты, черт! Заставили вы меня побегать. Договорились же, пойдём в уголовный розыск вместе. А вы — хлоп! И пропали куда-то. Только успел заметить, как мелькнул ваш пиджак. Но теперь вот, все хорошо. Разыскал.
Парень шёл конкретно ко мне, смотрел конкретно на меня и еще, ко всему прочему, совершенно дебильно улыбался. Тоже мне.
— Господи… — тихо сказал я вслух. — Сколько же здесь сумасшедших.
Потом снова наклонился, поднял удостоверение, не пропадать же добру, сунул его в карман и пошел к арке. Не знаю, что происходит, не знаю, какой умник устроил это все, но я не капитан, не товарищ, одежда не моя. И со всем этим дерьмом я планирую разобраться прямо сейчас.
Глава 2
— Та-а-ак… Капитан Волков Денис Сергеевич. Годов тебе двадцать восемь. Служил ты, капитан, в разведке… Верно? Разведчик, значится… Это хорошо…
Мужик, сидевший за большим, солидным столом, обтянутым темно-зеленым сукном, оторвал взгляд от удостоверения и вопросительно посмотрел на меня. Не знаю, что он ждал в ответ. Вообще-то в его руках документ. Важный, кстати. Это я помню еще по рассказам отца. Он у меня был военным. Если в удостоверении личности написано, что капитан, значит, капитан и есть. Чего докопался то?
Я не стал ничего говорить, просто молча кивнул. Хрень, конечно, полная, но выходит, верно, раз так написано. Машинально мой взгляд поднялся выше головы мужика и уперся в портрет Иосифа Виссарионовича. На душе стало совсем тоскливо. Какая же, сука, удивительная ерунда со мной в данную минуту происходит. Почему? За что? Как? Я бы сейчас, не глядя, выпил грамм двести. А потом еще столько же. Может, все-таки, сон?
— Товарищ майор, — дверь кабинета, где мы сидели, открылась и внутрь просочился высокий парень с подозрительно большой головой, которая особенно привлекала внимание на фоне его худющего тела. Этот тип очень сильно был похож на вытянутый кабачок. Еще и кепка надета сверху башки. — Там опять на рынке…
— Погодь, Гольдман. Погодь. Видишь, наших новых товарищей принимаю. Зайди через десять минут, — ответил мужик, сидевший за столом, которого я упорно продолжал мысленно называть «мужиком».
Хотя, мне уже и звание его известно, и должность, и даже имя. Видимо, мой мозг упорно отказывался признавать окружающую действительность реальной. Такой специфический механизм защиты. Типа, раз не называю, значит, этого нет.
— Дык Яшка Крот грозится Воробья подрезать. Говорит, тот у него насадил чегой-то… — развёл руками человек-кабачок.
— Ну, а сейчас? Сейчас шо? Не подрезал же? — невозмутимо спросил мужик.
— Та не… — Гольдман махнул рукой. — Щас пока шо не.
— Ну, и все! Как подрежет, тогда и порешаем. В того Воробья кто только уже ножичком не тыкал. Он скоро как сито будет. А ходит вон, радуется. Дай мне времени чуть. Говорю, новых товарищей наших ввожу в курс дела. Шо неясного?
Кабачок кивнул, мол, все очень даже ясно, и просочился в обратную сторону, в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь. Он вообще какой-то странный. На самом деле, мог бы зайти, отчитаться и выйти как положено, а он будто перетек сначала из коридора в кабинет, а теперь из кабинета в коридор.
Но все это такая мелочь, если честно… Главное совсем другое. Главное, что теперь я — Денис Сергеевич Волков… Это просто какой-то мандец…
— И… — мужик потянулся ко второй такой же книжечке, лежавшей прямо перед ним. — И старший лейтенант Лиходеев Иван Иванович? Двадцати одного году отроду. Сказал бы, что молод, да война все границы стерла. Да, Лиходеев?
— Да! Так точно! — тот самый парень, с которым мы встретились во дворе дома, молодцевато прищелкнул каблуками, а потом обернулся и за каким-то дьяволом подмигнул мне, словно хорошему знакомому.
Я еле сдержал огромное желание закатить глаза и поинтересоваться, не дурачок ли он. Потому что причин для столь неуместной радости не видел не только я, но и, похоже, мужик за столом, тоже. Он, заметив эти подмигивания, слегка поморщился и покачал головой. Ему, видимо, вообще не было радостно, что на подмогу прислали столь ценных сотрудников, один из которых сидит молча с каменным лицом. Это, соответственно, я. А второй ведет себя, как деревенский школьник, которого впервые привели в Эрмитаж.