Лямин. Это идея. Может быть, я вам позвоню.
Нюта. А куда мне звонить, у меня же нет телефона. Знаете, женщина без телефона – это не женщина. Ехать к ней – еще неизвестно: дома ли она, стоит ли? Так что, если женщина и похуже, но с удобствами, лучше уж позвонят ей. Тогда я посижу, подожду, а вы работайте. Мне все равно некуда спешить.
Лямин. Вам же будет скучно.
Нюта. Что вы! Я привыкла одна, мне с собой никогда не скучно.
Лямин работает.
– У вас неважный вид. Может быть, потому, что вы днем выпили, а сейчас реакция?
Лямин. Возможно.
Нюта. Хотя ваш вид очень обманчив. Вы вообще выглядите в зависимости от своего настроения в этот момент. Немного недоспите, вовремя не пообедаете – и уже осунулись.
Лямин. Вы говорите, говорите, я слушаю.
Нюта. Я могла бы купить машинку, но дома все равно неудобно стучать. Я живу в коммунальной квартире. Я привыкла к коммуналке, перемен уже не жду, замуж выходить поздно…
Лямин. Почему поздно? Сколько вам лет?
Нюта. У женщин не спрашивают. Правда, у нас не такие отношения. Я знаю, что выгляжу молодо, потому что у меня нет любовных переживаний. От них женщины особенно стареют.
Лямин (оторвался от работы, посмотрел на нее). У вас хорошее, своеобразное лицо.
Нюта (покачала головой). У меня ничего еще глаза. А нос плохой. В общем, уже не произвожу того впечатления.
Лямин засмеялся, встал, погладил ее по волосам.
– (Лукаво.) Не приближайтесь ко мне так близко.
Лямин. Виноват.
Нюта. Вот так и начинаются напрасные романы. Просто мужчина наедине с женщиной не смог держать руки при себе.
Лямин (смеется). А знаете, это верно. Я действительно чуть было не начал что-то такое испытывать!
Нюта. Вот вы и развеселились. Я рада.
Лямин. Нет, вы очень смешно подметили. Действительно я же подошел к вам совершенно не в том смысле!
Нюта. А вот это не обязательно объяснять… Я все-таки пойду, вас не дождешься.
Лямин (вдруг впал в бешенство). Нет, почему я должен жертвовать Куропееву своим временем, своей головой, своей жизнью! Я живу только один раз. Если бы два, тогда было бы понятно: один раз – для себя, другой раз – для него. Потому что он меня любит? Но ведь это он меня любит, а не я его! А получается, что я в чем-то виноват, не отвечаю на его чувства! Все! К черту! (Открыл ящик стола, бросил туда тетрадку, запер ящик, а ключ швырнул в угол.) Пошли гулять!
Нюта. Куда?
Лямин. Куда хотите.
Нюта. Вот сейчас вы мне нравитесь. Я люблю, когда вы такой. (Поцеловала его в щеку.)
Воодушевленный, решительный, способный сейчас на все, Лямин обнимает ее и, запрокинув голову, целует. Это несколько неожиданно для них обоих.
– Я не умею целоваться… с вами.
Комната Лямина. Раннее утро, около семи. Лямин в рубашке, курит, немного растерян. Нюта убирает со стола, не знает, куда деть посуду.
Нюта. Куда это?
Лямин. На кухню.
Нюта. Я боюсь, а вдруг твои там уже проснулись.
Лямин. Кто проснулся, еще нет семи часов. Зачем мы так рано встали?
Нюта вынесла посуду, вернулась. Оглядела комнату. Половина ее имеет вид пустой и небрежный, другая – нечто вроде мастерской художника. Свернутые холсты, подрамники, контуры женской фигуры из проволоки, длинный деревянный чурбан.
Нюта. Неужели у тебя никто никогда не убирает?
Лямин. Тут трудно, я работаю, мусорю.
Нюта. Тем более. (И принялась убирать. Откатила чурбан к стене, переставила в угол проволочную даму, туда же подрамники.) Должен быть какой-то порядок.
Эта деятельность, видимо, доставляет ей удовольствие.
– А ты, вообще влюбчивый, правда? Какая-нибудь на тебя посмотрит – ты и готов. Потому что тебе кажется, что другая на тебя уже не посмотрит.
Лямин. Ну уж. (Но, подумав, согласился.) А впрочем, возможно.
Нюта (сдержанно). Вообще, имей в виду, из того, что между нами произошло, я не делаю никаких выводов, это мое правило. Это никого ни к чему не обязывает. К тому же я знаю, что я не в твоем вкусе, тебе нравятся тихие девушки, вот с такими глазами наискосок. (Оценила результат уборки.) Ну вот, теперь как будто терпимо. Тогда ты одевайся, а я пойду, мне все равно надо раньше. А то, представляешь себе, что будет, если мы вместе придем на работу? Все с ума сойдут!
Лямин. Подожди.
Нюта. Зачем? Мне все равно надо раньше. (Она подошла к Лямину, обняла его на прощание.) Только не думай. Не надо думать. Ладно?
Лямин. Постараюсь.
Нюта (шепотом). А там никого нет? А то я боюсь.
Лямин. Чего ты боишься?
Нюта. Ну так, нехорошо. (Пошла к двери, обернулась.) Леша, ответь мне на один вопрос: ты ничего не испытываешь? Ни капельки? Ни вот столько?
Лямин. Нюта, я хочу познакомить тебя с моими родителями.
Нюта. С вашими родителями? (Польщена.) Хм… Очень приятно.
Лямин пошел за родителями.
– Когда, сейчас?…
Лямин. Сейчас.
Нюта. Они спят.
Лямин. У них бессонница.
Нюта. Зачем?
Лямин. Нужно. (Вышел.)
Нюта еще раз оглядела комнату, поправила постель, чтобы и в голову не могло ничего прийти. И в последний момент успела надеть пальто. Лямин ввел мать, женщину с нервным лицом. Она удивилась.
Мать. Ты не один?…
Лямин. Познакомься, это Нюта.
Нюта. Очень приятно.
Мать. Но ведь еще очень рано! И ты решился впустить человека в свою берлогу утром? Слава богу, сегодня здесь хоть убрано. Леша, я тебя не узнаю!
Лямин. Мама, посиди с нами.
Мать (рассмеялась). Но ведь тебе скоро на работу! А вам разве не надо на работу? Вы работаете вместе с Лешей? Или вам можно опоздать?
Нюта. Мне можно. У меня хороший начальник.
Мать. Леша ходит минута в минуту, хотя, если бы он даже опоздал, ему бы ничего не было, его очень любят. Но вам, наверно, это известно лучше, чем мне.
Лямин. Мама, не отвлекайся. Нам надо поговорить серьезно.
В двери появляется отец. У него голова мыслителя, но тоже нервное, трагическое лицо.
Отец. Что случилось? Сумасшедший дом какой-то.
Мать. Ничего не случилось, тебя никто не трогает.
Лямин. Папа, познакомься. Это – Нюта.
Нюта (протянула руку). Очень приятно.
Мать. Не обращайте внимания, он всегда чем-нибудь недоволен. Все не по нем, все не так. Изводит себя, изводит всех вокруг – такой характер.
Отец (стиснул голову руками). Оставь меня, пожалуйста, в покое.
Лямин. Папа, садись.
Мать. Разве я не права? Леша, скажи по совести: правда, твой отец нелегкий человек?
Отец устало закрыл глаза.
Лямин (Нюте). Мама преувеличивает.
Мать. Эгоистичный, желчный человек, никого не любит, кроме себя.
Лямин (Нюте). Ну, общее представление о нашем образе жизни ты теперь имеешь.
Нюта. У всех в семье какие-нибудь нелады.
Мать. Вы не поняли. Разве мы ссоримся? Просто я хочу, чтобы Леша сказал откровенно: разве не правда, что твой отец слишком любит себя? Разве не так?
Лямин. Так.
Отец. Негодяй!
Лямин. Папа, не сейчас, потом. Дело в том, что я женюсь.
Мать (улыбнулась). Как женишься, на ком?
Лямин. Если Нюта согласна, то я женюсь на ней.
Нюта засмеялась.
– Я говорю серьезно: я делаю предложение.
Нюта смеется еще пуще.
Мать. Леша, это шутка?
Нюта. Конечно. Что вы, не понимаете?
Мать. В таком случае не очень удачная шутка.
Отец. Ты не видишь, что он не шутит? Сначала одна дурацкая история, теперь другая дурацкая история, не знаю, что лучше: то, что было, или то, что будет. А может быть, будет и то и другое сразу? У нас в доме все возможно, я не удивлюсь.
Мать. Леша, ты же нам ничего не говорил. Ты хоть достаточно знаешь… эту девушку?
Лямин. Я знаю все, что мне нужно.
Нюта (матери). Вы не думайте, у меня и в мыслях ничего не было… Конечно, это все наивно.
Мать. Вот, тебе это поделом. Оказывается, ты ее даже не спросил. Ты был уверен, что она обрадуется твоему предложению. У тебя самомнение, дружок.
Нюта. Нет, вы напрасно. Я к нему так отношусь… Он знает, как я к нему отношусь.
Мать. Я не поняла. Только что вы говорили так определенно.
Нюта. Я и сейчас говорю. И кроме того… дело в том, что у меня есть ребенок, дочь.
Мать (невольно). Какой ужас…
Нюта. Правда, дочка живет отдельно, совершенно отдельно.
Отец. Сумасшедшие, о чем они говорят? Зачем тебе дочь?
Нюта. Он не знал. Я не скрывала, но у нас просто не заходил об этом разговор.
Мать. Зачем тебе вообще жениться? Так срочно. От тебя же этого никто не требует, напротив! Нюта, я правильно вас поняла?
Отец (жене). Что ты с ним толкуешь, неужели ты не видишь, в чем дело…
Нюта. Если вы в чем-то подозреваете меня, то напрасно.
Мать. Так что же мы решили?
Нюта (обращаясь к отцу). А что это за история, вы говорили?
Лямин. Это замужняя женщина, у нас с ней очень давние отношения. Но теперь это все кончено.
Мать. Так скажите ему определенно, и прекратим этот разговор, вам же пора на работу.
Лямин. Мама, не дави, не дави, не дави.
Нюта молчит.
Отец (Лямину). Видишь? Она молчит. Поставил в идиотское положение приличного человека. Отправляйся к своей бабе и оставь ее в покое.
Нюта. Нет, зачем же, я согласна.
Мать (мужу). Скажи что-нибудь! Что ты молчишь? Ты – отец.
Отец. Зачем ты нас позвал? Ты же не спрашиваешь у нас совета, ты просто ставишь нас в известность. Теперь мы осведомлены, можем убираться восвояси. Идем, Лида. Он не сейчас начал катиться по наклонной плоскости. Если я тогда не смог его остановить, что же теперь!… (Нюте.) Он был способный человек. Можете мне поверить, я говорю это не потому, что он мой сын. У него были способности к математике. У него были способности к живописи – вот обломки увлечений. Он писал неплохие стихи. У него есть книжка с надписью поэта Антокольского: «Победителю в песнях застольных от его собутыльников школьных. Павел Антокольский». Я говорил ему: иди в Академию художеств, иди в Литературный институт! Есть люди, которые меня достаточно уважают, – иди куда хочешь. Нет, он не хочет быть поденщиком, он не хочет всю жизнь искать выход из безвыходного положения. А кто ты теперь? Ты служащий. В молодости я гордился, что могу писать в анкете: социальное происхождение – рабочий. Я ничего плохого не говорю о вашей работе: от планирования сейчас зависит все благосостояние страны… Это другой вопрос. Но хорошо, может быть, ты счастлив в личной жизни? Этот бесконечный роман с замужней бабой, у которой было только то достоинство, что она его безумно любила. Однако развестись с мужем она не пожелала…