– А во-вторых?
– А во-вторых газету нам свою заводить пора. Там можно объяснить будет, что не только японцам дано право с патента деньги зарабатывать. Если что, то это наш, российский закон. Да, за японца мне пришлось вступиться. Они на нашей земле пока чужими и бесправными себя считают. Но я им как-то раз уже сказал простую истину: – «Тут вам не там», и она не только к плохому относится. Куда бы какая Империя не пришла, она приходит со своими законами и правилами, а Россия не делит своих граждан на людей первого и второго сорта. Это колониальным державам свойственно.
– На газету мы нескоро созреем, – поскрёб Степан щетину, выглядевшую на мой взгляд крайне непрезентабельно.
Бородку он надумал отпускать, а это дело такое. Месяц, а то и два пройти должно, прежде чем она хоть какой-то приличный вид примет.
– А что тут созревать? Много ли нам нужно? Новостей и объявлений на один газетный лист набрать, да с одной стороны это в любой типографии напечатать. Мы же всё равно их на стены развешивать будем, так что и шрифт покрупнее можно использовать. Что-то у себя повесим, а остальные алькальдам раздадим, пусть по сёлам и деревням развезут. У меня одни только заводы сталелитейные с полсотни объявлений дадут. Людей постоянно не хватает. Сегодня же Светлану озадачу. Она журналисткой пыталась стать. Пусть теперь ей и не до журналистики, но знакомства-то остались. Глядишь, и посоветует что-то дельное.
– Хорошо бы, – вздохнул Степан, – Но людям всё равно лучше объяснить пораньше. Слухи, они, как ржавчина. Поползут, не остановишь.
– В понедельник на планёрке у меня человек пятьдесят разных руководителей соберётся. Попробую им рассказать, в чём дело, а заодно и людям на местах попрошу разъяснить, что князь за стоящие изобретения всем готов платить, вне зависимости от национальности, а при необходимости и помощь может оказать. Глядишь, кто и предложит что-нибудь интересное.
– Помощь, помощь и нам бы не помешала, – задумчиво пробормотал Степан, – Помнишь, сколько мы аппаратуры старой вытащили из подземного города. В основном хлам оказался. Многое в труху превратилось от времени. Но некоторые микросхемы у военной аппаратуры в керамических корпусах были сделаны, а керамике, сам понимаешь, два века не срок. Короче, наработались мы вдосталь. За что-то сложное не хватались. Материалы добывали, где могли. Оборудование купили. Понемногу получаться кое-что началось. Да вот, смотри, это приёмник, – Степан достал из кармана небольшую плоскую коробочку и вытащив штырь антенны, щёлкнул выключателем. На лётном поле теперь всегда оживлённо, и переговоры диспетчера с пилотами мы тут же услышали, – Две простенькие микросхемы в нём стоят, но знал бы ты, как мы с ними намучались, пока у нас хоть что-то получаться стало.
– Помочь с чем нужно?
– Да хотя бы с подложкой. Нам пластины из кремния с безукоризненной полировкой нужны и с минимумом примесей. Больше половины брака из-за них. Остальное худо-бедно освоили, – отвёл глаза Степан, понимая, что у меня других дел невпроворот.
– Слушай, а когда ты последний раз на участке сапфирового стекла был? – прищурился я, сообразив, что у меня появился шанс немного поквитаться с другом за его издевательские поучения по электрике, – Могу записочку написать, чтобы тебе просто со склада выдали то, что вы никак сделать не можете, а то сам-то ты ни за что не догадаешься. Стекло, правда, не кремний, но не думаю, что оно хуже будет.
– Точно! – хлопнул Степан себя ладонью по лбу, – Пиши, и я помчался.
– Быстрее мчись, – хохотнул я на столь быструю реакцию друга, – А то Мещерский позволил себе интересную оговорку. Я до сих пор гадаю, случайно он проговорился или нет.
Как не спешил Степан, но моя фраза заставила его притормозить, а когда я ему пересказал разговор с советником Императора, он и вовсе присел обратно, задумавшись.
– Олег, а Мещерский тебе ничего про протоколы не сказал? – спросил он у меня после доброй минуты размышлений.
– Он же не следователь и не судья. Зачем ему протоколы? – не понял я вопрос.
– Я не про те протоколы. Понимаешь, мы, закрывшись друг от друга, сейчас каждый изобретаем свой путь. Оригинальный и самостоятельный. Представь себе двух оружейников. Оба конструируют винтовку, но каждый делает её под свой, особый патрон, не похожий на обычные.
– Ничего у них не выйдет. Вояки примут только ту винтовку, которая будет сделана под существующий стандарт. Разносортица у армии не в почёте.
– Правильно. И нам пора выработать общие правила для радиотехники. Такие, чтобы вот этот же приёмник, к примеру, можно было без проблем подключить к любому другому устройству, – повертел перед собой Степан уже знакомую коробочку.
– Не станет Мещерский заморачиваться, – предсказал я, подумав, – Скорее всего выберет какой-нибудь стандарт из тех, что у предков были, и дело с концом. Рискну предположить, что они уже руководствуются чем-то подобным.
– Ты сможешь для нас достать хотя бы один экземпляр их стандартов?
– Для нас? Скорее всего смогу, но сам подумай, какой в этом смысл? Нам нужна совместимость всех устройств в стране, а не только наших с кем-то ещё. Так что в самый раз будет, если вопрос о всеобщей стандартизации для той же радиотехники я на Совет Князей вынесу.
– Не засмеют тебя Сиятельные? – с хорошо заметным сомнением поинтересовался Степан.
– Побоятся. К тому же вопрос о наших стандартах куда как важнее будет, чем строительство устаревшего линкора. Мы, русские, как-то чересчур наплевательски относимся ко многим системным вопросам, а потом удивляемся, почему нам приходится соревноваться по немецким правилам или платить франками. Пора самим условия диктовать, – наконец-то сформулировал я для себя ту мысль, которая давненько по разным поводам волновала меня, но из-за кажущейся незначительности я никак не удосуживался свести её в общую картину.
– Думаешь, получится?
– Гарантировать не могу, но и упускать такую возможность преступно, иначе через год – другой опять на поводу у Запада пойдём, уже по своим вопросам.
– Эх, под эту тему да заводик бы открыть, чтобы разные провода со штекерами делал, да гнёзда под них, озолотились бы, – вздохнул Степан, – Но где столько людей набрать, ума не приложу.
– Начни с небольшого участка около японского сектора, – посоветовал я, – Сдаётся мне, одним арифмометром они не ограничатся.
– Ты что-то знаешь, – прокурорским тоном заявил Степан, почёсывая чахлую поросль на подбородке.
– Про закон Мура слышал? Согласно ему, стоит только людям заняться интегральными схемами, и каждые двадцать четыре месяца количество транзисторов в них начнёт удваиваться. Так вот у нас он работать не будет. Я не исключаю, что всё произойдёт намного стремительнее. Стоит только до технологий добраться кому-то первому, а дальше, по уже известной дороге всё само собой покатит. Нужна только группа лидеров. Этаких буксиров, которые потянут за собой остальных. Гениев, с навыками руководителей.
– Есть у меня такие. Восемь человек уже набрал. Честно скажу, каждый из них меня легко переплюнет. Я даже не понимаю порой, о чём они разговаривают.
– А сам поучиться не хочешь?
– Безопасность важнее, – отрицательно покачал Степан головой, – Учиться мы с тобой вместо отдыха будем.
Остров Итуруп – самый большой из островов Курильской гряды.
Несмотря на суровый климат, те немногие, кто там побывал, считают его едва ли не самым красивым местом в Империи. Прозрачнейшие воды, пляжи из чёрного песка, и тут же белоснежные скалы на фоне изумрудного леса.
Прошедшая мировая война остров почти не затронула, но разбудила вулканы. Люди покидали остров, задыхаясь от дыма и газов, убегая от потоков лавы и летящих с неба камней. Лишь спустя сто с лишним лет, Итуруп начали заселять его заново.
Первые избушки были построены охотниками на тюленей и экипажем небольшого китобойного судна. В них люди пережидали непогоду, укрывая свои судёнышки в удобной бухте. Потом случилась вынужденная зимовка, заставившая обустраивать жильё уже серьёзнее, а там и первые постоянные жители появились.
– Аким Филиппович, доски куда выгружать? – кряжистый, коренастый мужик подъехал на телеге к воротам заставы и сложив ладоши рупором, прокричал, вглядывался наверх и щурясь от солнца.
– К акведуку вези, к пятому столбу от заставы, – откликнулся десятник, выглядывая из-за парапета.
Там, на вершине скалы, у казаков установлен наблюдательный пункт, и там же расположена единственная на весь остров пушка – орудие, калибром в сорок пять миллиметров, год назад доставленное с Сахалина.
Начальство расщедрилось, после того, как год назад казакам пришлось отбиваться чуть ли не от пяти десятков японцев, приплывших на двух рыболовных шхунах.
Отбились, потеряв двоих бойцов и четырёх охотников из местных. Япошки без армейской выучки оказались. Толпа оборванных рыбаков с ружьями. Правда, сражались они отчаянно и даже часть домов на окраине посёлка успели захватить. Вот там и случились потери, когда остатки этих голодранцев из домов выбивали.
Приложив ладонь ко лбу, десятник проследил, что телега с досками доехала куда надо.
Почти пятьдесят метров жёлоба, сколоченного из толстых плах, опирались на столбы из дикого камня. Горячую воду из термального источника, текущую по желобу, казаки приспособили для отопления казармы, а на выходе, около баньки, ещё и бассейн небольшой выложили. Пара лет уже прошла, как нехитрое сооружение жизнь заставы веселее сделало, да вот пострадал желоб во время последнего землетрясения, обвалившего один из столбов. Ремонт требуется.
Уловив соблазнительные запахи, донёсшиеся с кухни, десятник закрутил ус, довольно улыбаясь.
Марфа его на кухне хозяйничает. Медвежатину готовит.
Медведя на острове ужас сколько развелось. Хозяевами себя чувствуют. Чуть ли не каждую неделю к посёлку выходят, а сколько их на реках, особенно по весне, когда нерка и горбуша на нерест идёт, так, что в реках рыбы больше, чем воды, и вовсе не счесть. Чуть ли не на каждом перекате по топтыгину сидит и рыбкой лакомится. А его казакам медведь, вышедший к посёлку, только в радость. Знатный приварок выходит, и шкура медвежья без дела не пропадает. Опять же мужики, что на охоте и рыбалке заняты, за семьи меньше беспокоятся. Знают, присмотрят казаки за посёлком в их отсутствие.