Глава 93
Я сопротивлялся, как мог, но их было больше…
Пожалуй, это самое короткое объяснение из всех, которые я могу предложить, рассказывая про прожитый день.
– Вот! А я говорила, я предупреждала! – прервал мой спуск по лестнице восторженный вопль Дашки.
А фразочка, кстати, знакомая. Сдаётся мне, что я не раз уже её слышал, и каждый раз от Дарьи. Любит она «предупреждать», а уж как смакует, когда у неё что сбывается, просто словами не передать.
Так то, проснувшись ни свет, ни заря, я в это время полусонный брёл вниз по лестнице, рассчитывая выпить чашку кофе, и только потом в темпе смыться из дома. День сегодня очень интересный и ответственный. Испытания у нас.
Продрав глаза, я ещё с лестницы оценил диспозицию.
Дрянь дело.
Все четыре жены, устроившись кто где, сидели в засаде. Точнее, в зале.
Алёнка со Светланой устроились на одном из диванов, улёгшись валетом и укрывшись одним большим пледом. Аю затихарилась в уголке, свив в одном из кресел себе гнездо из того, что ей под руку попалось. И лишь одна Дарья восседала на перевёрнутом спинкой вперёд стуле, как кавалерист перед атакой.
Вариант отступления конечно же был. Я тут же про него подумал, но…
Пожалуй, нет. Спрятаться не удастся, а значит, меня догонят и растопчут, а потом и разопнут. Пусть и не физически. Чёрт побери, ещё секунду назад я был грешно настроен и твёрд в этом убеждении, а сейчас мне надо всеми силами срочно изображать жажду прощения. Похоже, полетать сегодня не удастся.
– И куда это наша опора и защита, муж наш грозный, собрался с утра пораньше? – ласково проворковала Дашка, начав раскачиваться на стуле.
– Мебель не порти, – ответил я ей, и сам удивился, насколько неубедительно прозвучал мой голос.
Дальше, скорее всего, мой рассказ пойдёт немного сумбурно. Там на меня столько всего навалилось…
Во-первых, сиськи…
Я, конечно же понимаю, что словечко немножко не по-княжески звучит, а куда деваться, если это правда. К тому же, князем я не так давно стал, не приучен ещё к высокому стилю. Перси, вежды и ланита – эти слова мне даже в голову вряд ли когда придут, если её, голову, специально не напрягать для подобной несуразицы.
В общем, жёны грудью встали.
– Никуда ты у нас сегодня не полетишь, – первой заявила мне Дашка, прижимая меня своим шёлковым халатиком к стене зала.
Что характерно, халат у неё вовсе не преграда. Так как под ним ничего нет…
– Да-да-да, – тут же подключилась Алёнка, колыхнув налившейся не так давно грудью.
– К тому же, особых причин нет, – сделала свой вывод Светка, подперев сзади прижавшуюся ко мне Алёнку.
– Хозяин должен нас защищать, – лицемерно заключила Аю, вжавшись между Дарьей и стенкой так, что я и её почувствовал.
Самоутверждается Императрица. По сравнению с Дарьей и Алёной размер груди у неё так себе, зато она у неё твёрденькая такая, жуть. Словно палец мне под ребро воткнула.
Сами понимаете, что под таким давлением… э-э-э, превосходных и превосходящих меня сил, мысли о сопротивлении начинают съёживаться, а то и вовсе улетучиваться. Соответственно, раз голова перестаёт думать, то в дело вступают совсем иные центры. М-м, например, спинной мозг. Его нижняя оконечность мне откровенно даёт понять, что искать в собственном доме приключения явно не стоит. Да и безнадёжное это дело, раз я попал в окружение, из которого даже вырываться не хочется.
Сдался я минуты через три, пообещав, что никуда сегодня не поеду, и уж тем более, ни на чём не полечу. Поверили мне только после того, как я позвонил на лётное поле и сказал, чтобы испытания проводили сегодня без меня.
В честь свершившейся женской победы я был неоднократно обласкан, трижды поднимался наверх, в спальни жён, был дважды вкусно накормлен, а потом мне даже доверили парней на полчаса. Пришлось в темпе раскидывать диван и подтащив к нему второй, состыковать их, чтобы устроить в зале детскую площадку с бортиками. Накидал кучу пледов, изображая горы, и сам туда завалился. Нормально успел наиграться, пока пацанов на кормёжку не уволокли.
Чтоб я так всю жизнь проигрывал…
К чести всех моих жён можно сказать, что ни одна из них даже не вякнула, когда мне наконец-то позвонили с докладом о проведённых испытаниях, и я перенёс звонок в свой кабинет, где и засиделся больше, чем на полчаса.
Век управляемых авиабомб История отметила в тот самый момент, когда немцы влупили по итальянскому линкору «Рома» два своих новых изделия. Мы же, за прообраз нашего творения взяли опять же немецкую авиабомбу FX-1400, или, как её ещё называют, Fritz-X.
Нет там никаких особых премудростей, иначе не смогли бы немцы освоить массовый выпуск радиоуправляемых авиабомб в далёком – предалёком тысяча девятьсот сорок втором году. Понятное дело, что не всё в её конструкции просто и примитивно, но непреодолимых сложностей с изготовлением экспериментальных экземпляров не оказалось. Больше всего хлопот с гироскопами вышло, но мы и с ними справились. Заметьте, без какого-то моего участия дело обошлось. Мне достаточно было просто, как руководителю, обозначить соответствующее задание. Расту…
– Аппаратура отлично отработала. Мы рассчитывали на дальность в пятнадцать километров и по нашим данным так оно и вышло, – радостно докладывал Степан, когда я начал расспрашивать его о проведённых испытаниях управляемых авиабомб, запускаемых с новенького модернизированного маголёта, не так давно построенного вместо того, разбитого при нашей посадке после полёта на Каспий.
Было у меня громадное желание сегодня самому попробовать себя на месте штурмана, наводящего бомбу на цель, но именно сейчас, во время разговора со Степаном, я понял, что ни о чём не жалею. У меня на редкость счастливый день выдался, а такое мне не часто перепадает. А управляемые авиабомбы пусть испытывают те, кто ими и дальше будет управлять. Для меня эти испытания вроде развлечения получаются, а будущим штурманам надо практику нарабатывать.
А у команды Степана сегодня важный экзамен на зрелость. Всю электронную начинку они разработали и изготовили самостоятельно. Радиоуправление получилось не самое сложное. Грубо говоря, вправо – влево и вперёд – назад, но что-то не доводилось мне слышать, чтобы у кого-то нынче и такое было.
– Скорость бомбы удалось установить? – задал я немаловажный вопрос, и даже заёрзал на кресле, ожидая ответа.
– Порядка тысячи километров в час у земли, с вероятностью погрешности примерно в десять процентов, причём, как бы не в большую сторону.
– Около двухсот восьмидесяти с лишним метров в секунду, – тут же пересчитал я цифры на новеньком арифмометре «Касимо», – До скорости звука совсем немного не дотянули.
– Так у нас и сброс был с пяти с половиной тысяч метров, и это при скорости маголёта порядка четырёхсот километров в час и горизонтальном полёте. Сам же говорил, что бомбардировщик будет километров с семи – семи с половиной работать, и скорость у него будет почти в два раза выше, если он загодя разгоняться со снижением начнёт.
– То-то и оно, – почесал я в затылке, – Нам до преодоления авиабомбой звукового порога всего ничего осталось, а там звуковой барьер может появиться, и пока ещё непонятно, как управление бомбой изменится. Эх, надо было сразу стреловидное крыло делать. Хотя подкрылки у нас все плоские, не выпуклые, так что может и обойдёмся тем, что есть. Сложности с наведением были?
– Сброс должен быть достаточно точным. Судя по докладам, максимально возможная корректировка падения составляет порядка семисот метров, а то и поменьше. С семи тысяч метров можно рассчитывать на круг в километр.
– Не густо, – поморщился я, принявшись за новый расчёт, благо теперь не надо мучить себя сложными вычислениями, имея «Касимо» под рукой, – В идеальных условиях всего три секунды будет у штурмана для того, чтобы правильно сбросить наш подарок. Чуть раньше или позже, и всё, никакая коррекция от промаха не спасёт.
– Я предлагал планер вместо бомбы… – негромко проворчал Степан видимо мимо трубки, но я его услышал.
– Напомнить, что я тебе ответил? Конструкция дороже, управление на порядок сложнее, высока вероятность попадания в броневой пояс. Это бомбы палубу легко пробивают, а планирующая авиабомба может и сильно сбоку в корабль прилететь, и оттого ему в борт попасть. Мало того, что скорость у планера ниже будет, чем у падающей бомбы, так он ещё и в бортовую броню скорее всего врежется, а она у некоторых кораблей бывает в разы толще палубной. Нет уж. Нам сейчас нужно, что попроще, полегче и подешевле. Оттого мне у Артемьева лёгкие высотные бомбардировщики начали конструировать, что все аэродромы, которые около Японии, у нас практически полевые. Тяжёлую технику они принять не смогут.
Да, отсутствие нормальных аэродромов пока очень серьёзный сдерживающий фактор для развития авиации. Можно сказать, решающий.
Что толку от тяжёлого четырёхмоторного бомбардировщика, если ближайший противник находится в трёх – четырёх тысячах километров от нашего аэродрома с бетонной взлётно-посадочной полосой. И такой аэропорт на востоке страны пока всего лишь один, в Хабаровске.
Вглядываясь в историю предков, я всё больше и больше понимаю, какую злую шутку с нами сыграл недостаток населения. Вот прямо сейчас мне много чего не хватает.
Нет техники, тех же приличных тракторов, катков, самосвалов, бульдозеров.
Нет ассортимента деталей для радиоэлектроники, а простейшие радары чуть ли не поштучно изготавливает группа энтузиастов при экспериментальных мастерских одной из судостроительных государственных верфей.
В стране дефицит цветных металлов. Налицо острая нехватка инженеров, да и просто квалифицированных рабочих катастрофически недостаёт.
Как и что тут спланируешь? К примеру, прислали мне вчера сообщение, что Сахалин снегом засыпало. За три дня обильнейшего снегопада сугробы чуть ли не до метровой высоты выросли. Везде. В том числе и на построенном нами аэродроме. А как его расчистить, если вся имеющееся в городе техника сейчас этот самый город и пробует откапывать? Там жизнь остановилась. В половине домов люди двери в подъездах открыть не могут. Снега к домам намело по самый верх этих дверей. А потом, сколько там её, это