Манией французоненавистничества пусть князь Обдорин болеет. У него, кстати, оно неплохо получается. По крайней мере даже при наших встречах он после моих докладов «французский след» везде находил. И это при всём том, что я говорил лишь про то, что видел своими глазами или знал наверняка.
Порой мне кажется, что я понимаю какой-то смысл в тех осколках мозаики, которые иногда вижу, но их мало, чертовски мало, чтобы сложить полновесную картину.
Могу добавить, что гораздо более тягостные впечатления у меня остались от недавно проведённой моим банком аналитики.
Французские банкноты. Типа, бумажные деньги Франции.
По какому курсу их реально покупают? Хотя, правильнее сказать, по какому курсу из уже не покупают.
Казалось бы, какая разница?
Она есть. Два – три раза в день на валютной бирже выстреливают вполне себе приличные по курсу для французских ассигнаций небольшие предложения. Уточняю, для франков приличные. Где-то чуть больше трети от стоимости из номинала в серебре.
Это мелкие всплески, или, как их уже стали называть русские биржевики, «французские высеры». Обидное название придумали, особенно с учётом того, что все они на этих попытках французов «сохранить лицо» приличные деньги поднимают каждый день. Между тем, общий курс франка по отношению к золоту и серебру, уверенно и стабильно катится вниз. До одной пятой номинала докатывается, и как сказали мои аналитики из банка, это далеко не предел.
– Мне нужно, а правильнее будет сказать, что ни мне одному нужно, чтобы к концу следующей недели французская карета превратилась в тыкву, – наконец-то сформулировал я себе квинтэссенцию из всего происходящего, попытавшись в очередной раз сложить осколки мозаики в картинку.
– При чём тут наши новенькие курсантки? – озадачился Шабалин названными мною сроками и предлагаемыми кандидатурами.
– Пока не при чём, но именно они станцуют танец на костях, – сжал я кулаки «на счастье».
Глава 100
Зима в этом году выдалась аномально холодная. Уже в середине декабря всю северо-восточную часть Империи накрыло холодами и снегопадами, а затем мерзопакостное погодное безобразие покатилось всё дальше и дальше на запад, накрывая снежным саваном сёла и города.
Утром в нашем столичном особняке я проснулся от тишины. В столице редко бывает тихо. Если прислушаться, то в любое время суток что-нибудь да шумит. Басовито гудят грузовики и автобусы, тарахтят мотоциклы, с перестуком и перезвоном прогремит по улицам трамвай, перекрывая своим шумом звуки далёкой стройки. А тут – тишина…
Стоило подойти к окну, и всё стало понятно. За окном шёл снег. Да что там шёл, валил. Крупные хлопья ночными мотыльками метались в свете ещё не погашенного фонаря, дружными стаями бросаясь вдоль по улице под порывами ветра. Оценив на глаз высоту образовавшихся за ночь сугробов, я чуть было не присвистнул.
– Что ты там высматриваешь? – сонно заворочалась Светлана, проснувшись от того, что не смогла меня найти рядом с собой.
– Соображаю, как мы с тобой сегодня через весь город будем добираться после такого снегопада. Не забыла, что сегодня Съезд промышленников и предпринимателей открывается?
– Может ты всё-таки один поедешь? – на всякий случай попробовала поканючить жена, собственно, уже заранее зная ответ.
Вот уж к чему я не был готов, так это к её боязни предстать перед избранным кругом промышленников страны. Дочь Второва очень спокойно, если даже не равнодушно, посетила не одно светское мероприятие, а тут запаниковала. Чудны дела твои, Господи… Вчера она полдня успокаивала себе нервы, возясь с имитатором пресса, когда-то сделанным для её тренировок. Да, такое у неё хобби. Аю вышивает или рисует. Алёнка считает. Дарья вколачивает ножи в мишень, если негде магией заняться. А Света с металлами работает. Разносторонняя у меня семейка.
– Что мне там одному делать? Я же никого не знаю. Наверняка у твоего отца с доброй половиной промышленников были какие-то предварительные разговоры и договорённости и они подойдут ко мне за их подтверждением или опровержением, и что прикажешь говорить?
– На Съездах никогда не было женщин. Они появлялись лишь ближе к вечеру, когда мужчины наговорившись, выходили на званый ужин, – перестала ныть жена, меняя тактику.
Теперь она пытается через установившиеся традиции на меня давить. Дохлое дело, если что. В отношении старых традиций такого пофигиста, как я, ещё надо поискать в нашей Империи.
Опять же, недавний разговор с Шабалиным мне на самого себя глаза открыл.
Да, бывает такое случается. Вроде считаешь, что уж лучше чем ты сам тебя никто другой знать не может. Ан нет. Один лишь взгляд со стороны на моих жён чего стоил. Прав ректор. И его замечание про моих жён, и то, как они на окружающих действуют, меня о многом заставили подумать. Словно пелена с глаз упала.
Я для своих жён ледокол и буксир в одном лице, а ещё заодно и линкор. Три в одном!
Или нет, я садовник. Помогаю им вырасти и раскрыться. Пока на уровень цветочков. Не до ягодок нам ещё. До них расти и расти.
Короче, эпитеты для себя, любимого, надо будет как следует продумать, отшлифовать и где-нибудь ввернуть при разговоре с коллективом своих жён. Потом мне не раз это припомнят, понемногу по очереди выклюют мозг, но сказанное не забудут, признав в какой-то степени присутствующую там толику справедливости. По крайней мере это будет постоянно им напоминать, какие они у меня умные и красивые. Не спрашивайте, почему так получится. Толкователь женской логики из меня никакой. Я просто опытный пользователь.
– Слушай, мы потратили уйму времени, извели полтонны бумаг, разработали тебе новый стиль одежды, и всё это ради сегодняшнего твоего выхода на Съезд промышленников, – попытался я воззвать к чувству совести этой неуверенной особы, пытающейся соскочить с уже тронувшегося поезда в самый последний момент.
– Это же не последний Съезд в нашей жизни? Не попаду сегодня, на следующий год появлюсь.
– Так, я не понял, – пришлось сменить мне тон и развернувшись в сторону жены, отвлечься от видов за окном, – Ты дочь Второва! Быстро встала и бегом умываться и приводить себя в порядок! Что за нюни? Не стыдно? Не хочешь ехать на Съезд, отправлю домой. Месяц будешь там сидеть. Пусть Аю тебя вышивке обучает. И никаких тебе прессов! Нитки и иголки. Вместо пульта – напёрсток! И это глава сталелитейной компании… Стыдобище! Эх, увидел бы тебя сейчас отец… – прокричал я уже в спину Светке, мстительно ответившей мне резким хлопком двери в ванную.
– Волюнтарист, садист, деспот и чурбан, – донеслось до меня невнятное, еле слышное бурчание, прерванное звуками льющейся воды.
Вот так вот. Недаром в Академии нас исподволь обучали, что командир должен творчески выдумывать гадости, э-э, то есть воспитательные меры для подчинённых. Иначе на шею сядут и людей из них не сделать. Хотя, если разобраться, как можно стать человеком, не зная строевой подготовки…
Резковато я поговорил, но на то свой расчёт. Светка разборки наверняка до вечера отложит, зато в предвкушении вечерней баталии весь день сама себе будет теперь боевой настрой поддерживать.
У неё своя задача сегодня, а мне кое с кем надо отношения выяснить…
С психу, резко и гораздо энергичней, чем обычно, я затрезвонил колокольчиком, вызывая прислугу.
– Кофе мне, – сердито бросил я на звук приоткрывшейся двери, – И покрепче.
Пробки демократичны. Они не имеют социального статуса и будь ты хоть трижды князем, но если обледеневший подъём в небольшую горку собрал десяток грузовиков, половина из которых ещё и умудрилась развернуться поперёк улицы, а один из них даже снёс столб, то шансов быстро проехать нет ни у кого.
Несмотря на то, что выехали мы с приличным запасом по времени, и для поездки воспользовались внедорожниками охранного агентства, мы бы запросто опоздали. Давно столица не видела таких снегопадов.
Нас спасала пятёрка пилотов охранного агентства, кружившая над нами по маршруту следования нашего кортежа. Они выступили в роли штурманов, прокладывая нам путь в хитросплетениях столичных улочек и переулков, то и дело перекрытых непроходимостями, как нам это пилоты сверху обозначили. Порой, так и было. Проезда не существовало. Был, но не везде. Пришлось протискиваться и маневрировать… Если что, то я в любой момент подозревал возможность засады и держал Щиты над нашим внедорожником и ещё индивидуально один над женой и над собой.
Да, я ждал нападения. Степан ещё позавчера мне доложил, что вокруг меня обстановка накаляется. Казалось бы, отчего не использовать непогоду, так кстати позволяющую корректировать путь некоего князя?
Однако, и князь имеет право выбирать себе путь.
Засада всё- таки была.
Всё в этом мире суета. Реально лишь то, что меня сегодня опять хотели убить. Помешала погода, моя паранойя и мастерство службы безопасности, подкреплённое услугами двух детективных агентств.
Про это я узнал спустя полтора часа после начала кулуарного заседания старпёров, считающих себя главнюками среди приехавших в столицу промышленников.
Окольными путями, но мы добрались до здания Торгово-Промышленной палаты почти что вовремя, минут за двадцать до начала. Как выяснилось, зря торопились. Снегопад сыграл злую шутку и в центральном фойе здания было пусто. Собственно, как и на площади перед ним. От силы полторы дюжины могучих внедорожников на стоянке откровенно давали понять, что полметра снега на дорогах – это явный перебор для любой другой техники. По крайней мере сегодня утром ни на что другое рассчитывать не стоит.
Выскочившая прислуга сопроводила нас в ВИП-зал.
– Его Сиятельство князь Бережков и Председатель Совета директоров Сталелитейной компании имени Второва Светлана Николаевна Бережкова – Второва, – звучно зачитал поданные ему визитные карточки представительный слуга, видимо выполняющий здесь функции дворецкого.
– Господа, вы случаем не ошиблись заведением? Раньше пяти часов вечера мы никаких дам не ожидаем, – хихикнул в нашу сторону полный толстячок в чёрном фраке, плечи которого были усыпаны приличным слоем перхоти.