Главы 101
Глава 101
Негласное соревнование между мужским и женским отделением нашей Академии началось с первых же дней.
Желание парней быть в лидерах и вызывать у девушек восторг своими достижениями во все времена было естественным, на уровне инстинкта. Поскольку их мотивация была проста и понятна, то курсантов даже подгонять не стоило. Они и так тянулись изо всех сил, а на совместных занятиях старались перед девушками выглядеть мужественно и немного пафосно.
У девушек всё обстояло куда как сложнее.
В голове у симпатичных курсанток крутилось столько всего и сразу, что мужчинам такое трудно даже представить. Эмансипе ещё не стало для них довлеющим процессом и смыслом жизни, но влияние модной тенденции определённо чувствовалось. Ещё хотелось время от времени поточить коготки на ком-то, немного пофлиртовать, и что уж греха таить, показать, что они лучше тех девушек, которые недавно поступили на платное отделение. Как-никак, они-то приняты за свои способности, а не за победу, купленную деньгами. А ещё очень хотелось показать парням, что они, девушки, очень умные, способные и буквально во всём самые лучшие. Впрочем, это и так должно быть понятно любому, у кого на плечах есть голова, желательно с модной и искусной причёской.
По мнению прекрасной половины человечества новости на головы мужчин всегда должны падать неожиданно, словно кирпич, сорвавшийся с крыши пятиэтажного дома. Только так можно достучаться до толстокожих самцов и заставить их задуматься о собственном несовершенстве, а заодно и признать гениальность женщин.
И однажды такой кирпич, а точнее, целый поддон кирпичей залетел к нам в Академию.
— Иришка крутая! — услышал ректор звонкий девичий голос, когда после пары возвращался к себе в кабинет и проходил мимо обеденного зала в учебном корпусе.
— Мы все крутые и мы это сделаем! — не менее задорно откликнулась ещё одна курсантка.
— Мы просто всех сделаем!
— И первая боевая звезда будет наша!
— Властвовать и доминировать!
— Да-а-а! — раздался целый хор девчачьих выкриков.
— Что тут происходит? — поинтересовался Константин Семёнович у заполошно выскочившего из зала немного встрёпанного курсанта.
— Ирина Половцева час назад на полигоне выполнила технику архимага, — со вздохом поведал Шабалину грустный юноша из второй мужской группы.
В это время кричалки в зале прекратились, сменившись звуком характерных хлопков и возбужденными визгами девушек.
— Один, два, три, пять, — сосчитал ректор хлопки и покачал головой, — Раз пьянку не остановить, то придётся её возглавить. Что отмечаем, девушки? — поинтересовался он, заходя в зал.
— А-э-э, господин ректор, — то ли не расслышала его слова одна из девиц, то ли поторопилась обратить на его появление внимание своих подруг, но нашлись девушки быстро, выстроившись стенкой и тщательно перекрыв своими прелестными видами один из столов за их спинами.
— А у нас радость! Ирина Половцева сегодня первая во всей Академии выполнила технику архимага, — выпалила самая бойкая из них.
— Какую именно? — состроил удивлённое лицо Константин Семёнович.
— Огненный Дождь!
— Серьёзное заклинание, и далеко не самое простое. Эх, жаль шампанского нет. За такое дело по фужерчику и выпить бы не грех, — покачал Шабалин головой, пряча усмешку.
— Девочки, ректор с нами!
— Он лучший!
— И он реально крут!
— Шампанского лучшему в мире ректору!
Выпив вместе с девушками и от всего сердца порадовавшись с ними за постоянно краснеющую звезду Академии, как он назвал Половцеву, Шабалин не стал дольше задерживаться в зале, предупредив курсанток, что завтра он вместе с ними будет заниматься на полигоне.
— Э-э, я одна не помню, когда мы последний раз ректора на полигоне видели? — поинтересовалась Ирина, стоило Шабалину выйти из зала.
— Ты думаешь…
— Похоже, завтра нам предстоит нелёгкий день, — подтвердила сомнения виновницы торжества староста их группы.
— Так мы что, ничего не будем отмечать?
— Почему же не будем? Отметить удачу одной из нас можно по-разному. И знаете, что я придумала… Но тс-с-с… Надо срочно найти пустую аудиторию, в которой нас никто не сможет подслушать.
В декабре темнеет рано. Коридоры жилого мужского корпуса освещены не очень тщательно. Две небольшие лампочки на длинный коридор едва позволяют разглядеть, кто по нему ходит вечером.
Мелькнувший силуэт девушки группа возвращающихся с ужина курсантов увидела мельком. Слишком стремительно пронеслась небольшая девичья фигура в одной короткой ночнушке, еле слышно топая по граниту лестницы босыми ногами и чуть громче повизгивая время от времени. Что характерно, бежала она внутрь корпуса и когда парни припустили за ней, то увидели, что проскочив через весь коридор, девушка свернула в переход, ведущий из корпуса в спортзал. Откуда-то вдруг взялись ещё две девушки, и они уже дружной троицей все вместе помчались по тёмному переходу. Топот парней, оравой ломящихся по коридору, вызвал переполох в комнатах общаги, и скоро в погоню включилась добрая половина мужского жилого корпуса.
— Что там? — спрашивали у бегущих те, кто ещё не осознал причины забега, выскочив на шум из комнат.
— Бабы в гости пришли, почти что голые и скорее всего, пьяные, — получали они ответ, и ещё не сообразив, что, куда и зачем, в свою очередь включались в погоню.
Двери в спортзал оказались закрыты, но под напором двух с лишним десятков разгорячённых тел, они раскрылись, явив разломанное пополам древко швабры, засунутое изнутри зала в дверные ручки.
— Ну, заходите, красавчики. Я вас всех сейчас залюблю. И не переживайте так, меня на всех хватит, — услышали курсанты низкий густой голос, когда они, ослепнув от ярко вспыхнувшего света, замерли в дверях, пытаясь проморгаться.
Когда зрение вернулось, те, кто был в первых рядах увидели здоровенную толстую бабищу, ростом этак метра в два с гаком, которая тряся складками жира и обвисшей до пупа грудью, шла к ним навстречу, протягивая к тем, кто оказался ближе всех, непомерно мощные руки, больше всего похожие на ноги молодого гиппопотама.
Самые сообразительные парни упали на корячки и на четвереньках ломанулись между ногами своих товарищей назад. Остальные устроили кучу малу, и с криками и воплями пытались выбраться обратно, сталкиваясь, падая и набивая себе шишки.
— Да-а-а! Мы их сделали!
— Мы — команда!
— Это лучшие иллюзии в моей жизни! И дайте мне сесть, а то от смеха живот заболел.
— Я запишу всё на кристаллы и потребую, чтобы за уничтожение каждого их этих кристаллов мне были оказаны королевские почести!
— Точно! Каждой по кристаллу, и мстя наша будет жестока! Мы спляшем джигу на их костях!
— Так, девушки, повеселились мы знатно, но время позднее и мне кажется, что пора всем в душ и на боковую. Если даже половина слухов о нашем ректора — правда, то завтра нас ждёт незабываемый день, — понизила курсанткам староста женской группы градус веселья, — Боюсь, что после него столь нами нелюбимые наставницы будут всем нам казаться всего лишь добрыми и безобидными ангелами.
— Он что, и правда жесток?
— Люцифер и граф Дракула в одном флаконе, — припечатала староста.
— Тогда и правда стоит расходиться. Мазохизм — это точно не моё.
* * *
С моим новым крейсером беда.
Я элементарно не успеваю. Мало того, что меня со сроками подводят мои же собственные заводы, так ещё вылезла целая куча причин и обстоятельств, по которым крайне нежелательно оснащать крейсер неапробированным вооружением.
Если кто не в курсе, я хотел торпедные аппараты заменить системами залпового огня. Для зачистки плацдармов они бы мне пригодились куда как больше, чем мощные, но очень "недальнобойные" торпеды, для которых в Японии и нет особых целей.
И если рано или поздно я всё равно смог бы решить технические вопросы, которых оказалось гораздо больше, чем нужно, то суровые реалии жизни вернули меня на землю, заставив отказаться от своих фантазий.
Короче, систем залпового огня на крейсере не будет. Не скажу, что я раз и навсегда отказался от этой идеи, но сейчас мы к ней попросту оказались не готовы.
Крейсер уже вышел на ходовые испытания, а ни одной ракеты мы до сих пор так и не запустили. В том смысле, что однозначно удачно это не вышло. Не знаю, что там предки в чертежах намудрили, но мы, попробовав перескочить сразу через несколько поколений ракетной техники, пока огребаем по полной.
Чертовщина какая-то творится. Отдельно взятая ракета с одиночных направляющих вроде бы нормально взлетает, а стоит их связать в пакет, и ничего не получается. Заодно выяснили, что и с точностью у нас большие проблемы. Очень большие.
Кроме того, техзадание на стабилизированную платформу под ракетные установки мне пришлось уже дважды пересматривать в сторону их упрощения, прежде чем пришло понимание, что эту конструкцию в уже собранный корабль теперь просто не установить. Всё. Опоздал.
Одной из суровых реалий жизни стал предстоящий перегон крейсера через добрую половину земного шарика. В итоге собранный консилиум из наших и немецких инженеров вынес половинчатое решение, которое меня в принципе устроило.
Вместо торпедных аппаратов мне поставят шесть знаменитых немецких зенитных орудий, калибром в восемьдесят восемь миллиметров, и к ним добавят пару тридцатимиллиметровых "Эрликонов".
Знакомство с бронированием японских эсминцев меня не сильно впечатлило. Для этих картонных японских кораблей немецкие зенитки — очень грозное оружие, но мне куда важней тот противовоздушный потенциал крейсера, который позволит защитить не только сам корабль, но и акваторию вокруг него.
Да, хороших современных самолётов у сёгуната нет, и вряд ли они скоро появятся, зато где-то на Хонсю затаились артиллерийские дирижабли, и если последние сведения разведки верны, во вполне приличном количестве. Не факт, что их хватит, чтобы потопить мой "Рюдзин", но потрепать его они смогут так, что после перегона из Германии на Сахалин он у меня надолго может встать на ремонт. С учётом возможностей верфей Сахалина, его ещё и во Владивосток придётся перегонять.